Сергей Семенов - Цена свободы [litres]

– Точно, блин, – спохватился Батя. – Где он тут включается? А то как котята слепые.

Бригадир принялся шарить руками и вскоре нащупал выключатель. Щелчок – и пути перед повозкой осветило ровным желтым светом. Фонарь оказался довольно мощным – луч протянулся далеко, выхватил пространство, укрытое завесой темноты. И тогда Михей увидел, чего так боялся извозчик.

Сомнений не было – они добрались до Смидовича.

Повсюду, насколько позволял видеть свет фонаря, стелилось белесое полотно, покрывающее и пути, и прилегающие строения. Оно обволакивало все вокруг, растворяясь в ночи. Казалось, весь мир снаружи оплетен гигантской сетью.

«Что это? Откуда оно здесь?» – спрашивал сам себя парень, осторожно глядя в бойницы.

– Паутина! – прошептал Эстет. – Кругом паутина.

Нехорошая догадка кольнула Мишку. Если здесь столько паутины, то тогда какого же размера должны быть те, кто ее соткал?

– Стоп! – заторопился Батя, давя на тормоз. Колеса противно завизжали, и дрезина принялась резко сбавлять ход, пока совсем не встала. – Смидович, мать его.

– Тихо, – приложил палец к респиратору Леха. – Слышите?

Ровно тарахтел мотор повозки, но даже сквозь эти звуки Михей услышал другие – посторонние. Они доносились отовсюду – сзади, с боков и будто бы даже сверху. Казалось, многочисленные каблуки стучат по деревянному полу. От них душу окатывало ледяным страхом, и хотелось поскорее убраться из проклятого места. Наконец, послышался новый звук – словно огромным ножом резали матерчатую скатерть. А потом снова – топот и скрежет, все ближе и ближе.

– На газ дави! – зашипел парень, чувствуя озноб от накатившего ужаса. – Валить надо!

Бригадир и без того знал, что делать. Мотор заурчал, и дрезина рванула вперед. Луч фонаря заскользил по громадным полотнищам паутины. Колеса резали ткань, сотканную неведомыми созданиями. Здесь, на путях, ее было еще не так много, а вот дальше, в темноте, парень различал вздыбившиеся белые горы. Быть может, здесь иногда ездили дрезины, потому пауки и не успевали наткать новой паутины? А может быть, они, наоборот, старались не сильно засорять пути, чтобы удобнее было охотиться на случайных путешественников?

Михей запнулся обо что-то и глянул под ноги. Бесчувственный Валерыч вдруг зашевелился и открыл глаза.

– Где мы? – тихо спросил мужчина.

– Это ты нам скажи, – угрюмо отозвался парень.

– Что это? – вдруг подскочил Валерыч, словно и не валялся минуту назад без сознания. Его резко повело, и мужчина сел на лавку, держась рукой за стальную стенку. Посмотрел в переднюю бойницу, и глаза его вдруг расширились.

– Вы куда меня привезли? – заорал извозчик. – Жить, что ли, надоело? Это же Смидович!

Мужчина подскочил к Бате, дернул его так, что бригадир чуть не повалился на пол.

– Смидович! – повторил Валерыч. – Сейчас подохнем тут все!

И Михей вновь отчетливо услышал звук, что преследовал их несколько минут назад. Он будто стал ближе и громче. Странный шум догонял и окружал их, и от него веяло жутью.

– Эй, ты чего? – пробормотал Батя, но Валерыч его не слушал.

– На газ дави! – крикнул он. – Все сейчас тут поляжем! Дебилы, вашу мать! Говорил же…

Дрезина неслась сквозь ночь, разрывая мрак лучом фонаря, раздирая колесами паутину. Лязгало что-то под днищем, смыкалась за ними темнота, в которой Михей представлял преследующую их смерть в образе жутких пауков невиданных размеров. В отсвете фонаря лица друзей казались мертвенно-бледными, словно в дрезине ехали уже не живые люди, а покойники. Валерыч сгреб свой автомат, лязгнул затвор. Глаза водителя испуганно уставились на Михея.

– Молись! – дрогнувшим голосом сказал мужчина. – Живыми выберемся – чудо будет.

Вдруг что-то сильно грохнуло в стальную стену повозки – дрезина качнулась и слегка приподнялась, накренившись, но потом снова встала на рельсы. Надсадно застучали колеса. Парень глянул в бойницу и увидел, как паутина впереди пошла волнами, словно под ней передвигалось нечто живое.

– Там! – крикнул Михей. Валерыч оказался расторопнее – рванул к бойнице, вскидывая автомат. Хрястнула очередь, пули вспороли белесое полотно, сотканное неведомым существом. До слуха парня долетел странный утробный звук.

– Говорил же, мать вашу! – дрожащим голосом бубнил извозчик, глядя в бойницу. – Говорил же баранам!

– Вот это махина! – крикнул Батя, указывая вперед. Теперь и Михей разглядел это. Натянутый тент паутины волновался, потрескивал. В одном месте наметилась брешь, и Михей отчетливо увидел, как под белым покрывалом мелькнула суставчатая нога. Парня окатило страхом. А потом словно сама земля вздыбилась, и паутина приняла с треском рваться. Через белые волокна продиралась громадная клешня. Клац-клац – и брешь увеличилась, а в разрыв глянул огроменный белый глаз.

Секунды обернулись вечностью. Михей потерял дар речи. Стоял, будто прикованный, не смея шевельнуться. Огромная лапища грабастала паутину, полосуя ее, пробивая выход хозяину. Сильно заскребло под днищем, мелькнул сбоку неясный силуэт. А потом мощный удар качнул дрезину, бросая друзей на стены и на пол.

Все произошло в мгновение ока. Извозчика швырнуло в сторону выхода, и мужчина плечом выбил запор. Дверь на ходу распахнулась, и Валерыч вывалился в ночь. Ванька тут же метнулся на помощь. Водитель успел ухватиться за край стенки, и теперь дрезина волочила его по путям. Портной схватил мужчину за руку, попытался подтянуть.

Но не успел.

Огромная суставчатая лапа восстала из паутины, цепляя когтями Валерыча. Мужчина истошно завизжал, увлекаемый под белый ковер. Ванька не удержался и вывалился следом за извозчиком прямо на пути. Парень еще успел вскочить на ноги, провожая затравленным взглядом дрезину. А в следующую секунду мощный удар сбил его с ног и швырнул на белое покрывало. Паутина мягко спружинила, и Портной точно провалился в перину. И тут же громадные жвалы рассекли выпряденную ткань и сомкнулись на теле товарища.

Крик боли и ужаса взвился в ночное небо и резко оборвался. По белесому морю пробежала тревожная волна – и все.

– Ванька! – заорал Михей, но было поздно. Страшный город в один миг забрал товарища, не оставив ни малейшего шанса на спасение. Дрезина рвалась вперед, с треском разрывая паутину, кромсая тысячи нитей, сотканных кошмарными обитателями Смидовича. Стальная дверь раскачивалась и хлопала на ходу. Парни прижались к стене, а повозка мчалась, кромсая тьму дрожащим светом фонаря.

– Держись! – крикнул Мишка Лехе. – Лишь бы с рельсов не слететь!

Грохот металла заглушал голос парня. Казалось, ничего не существовало, кроме безумной тряски, стука колес и животного страха. Батя сидел спиной к друзьям, ведя дрезину сквозь ночь – навстречу спасению. Каждая минута казалась Михею вечностью. Они с Лехой сидели, тесно прижавшись к стенке и ожидая конца – хорошего или плохого. Но неведомые чудища больше не стучали в стены, не пытались на ходу влезть внутрь повозки. Смерть, проглотив две жизни, словно насытилась и немного отвлеклась. Парню показалось, что дрезина пошла ровнее. Неужели прорвались?