Сергей Семенов - Цена свободы [litres]

– Слав, куда дальше? – спросил он. Бригадир ответил тихо, не поворачивая головы:

– Вперед. Так и пойдем вдоль Транссиба. Надеюсь, людей нормальных встретим, помогут.

– Думаешь, остались еще такие? – с сомнением спросил парень, вспоминая последний месяц жизни. Комсомольцы, беглые зэки из Найхина, жадный извозчик, дикари из Биробиджана.

– Уверен, – кивнул Батя. – Там, впереди, чистые земли должны быть. Кого-нибудь да встретим, кто поможет.

– Хорошо бы, – сказал Михей, глядя на четко очерченные контуры гор в закатном свете. И ему вдруг хотелось забраться на хребтину самой высокой горы и смотреть оттуда вниз, любуясь диким краем. Созерцать оловянные озера и ленты рек, причудливо вырезанные хребты и поля, выстеленные малахитовой зеленью грядущего лета. Здесь, когда он вдохнул свободного, чистого воздуха, ему снова захотелось жить. Захотелось верить в лучшее вопреки всем бедам.

Удивительный, красивый край. Но все равно чужой. Парню хотелось туда, где пахнет родной землей и убаюкивает шорох прибрежного тростника. Он вспоминал воду Бирюсы – голубую, как небо в вышине, и темную в омутах, как сама ночь. Да и река казалась такой разговорчивой – словно лучший друг. Садись у воды, и можно рассказывать ей все, и она болтать будет с тобой. Разве переговоришь обо всем – жизни не хватит.

Прищемила сердце тоска, и Михей вдруг понял, каким глупым он был в детстве. Все мечтал махнуть подальше и глянуть, чего в мире делается. Вот и махнули.

Вдруг припомнилось ему, что была у него в детстве железная дорога – большая, разборная. С батей они собирали ее, строили горки и спуски, мосты и переезды. А потом маленький локомотив тащил тройку вагонов по пластмассовым рельсам. Мишка всегда представлял себя машинистом. Вот сейчас сядет, даст гудок – и повезет его машина в дальние края, где небо смыкается с землей, где все совсем по-другому, не так, как дома. А сейчас детская игра обернулась былью.

Они вернулись к биваку. Подошел Леха – присел рядом с другом, протянул руки к огню. Блики отражались на его белом лице. Мишке показалось, что товарищ еще больше похудел и осунулся. «Похудеешь тут, пожалуй, с такой жизни, – подумал парень и вдруг улыбнулся внезапно возникшей мысли. – Ну, ничего. Домой ко мне доберемся – откормлю его, на человека хоть будет похож».

– Надо же, все бежим и бежим куда-то, – покачал головой Вячеслав, помешивая уху в сковороде. – Михал Саныч, вот жили у меня в деревне люди спокойно и никуда не рвались. И ты рассказывал – и у вас осели на земле и жили неплохо. А нас все несет куда-то.

– А что поделать, Слав? – пожал плечами Михей. – Я вот только сейчас об этом думал. Все хотел в детстве мир посмотреть, а пока мечтал – он вон каким стал. И смотреть на него даже не особо хочется.

Он глянул на Тайку. Девушка сидела молча и внимательно слушала разговор мужчин. Парень вдруг подумал, что ведь у нее тоже было детство. О чем она тогда мечтала? О чем мечтает сейчас? Вот они хотят вернуться домой, а она? Есть ли у нее где-нибудь дом, или она, наоборот, бежит от кого-то?

– Все идем и идем, – улыбнулся Михей и глянул на товарища. – От себя или к себе, как думаешь, Лех?

– Хочу верить, что к себе, – серьезно ответил Эстет, задумавшись. – Немалую цену за свободу заплатили. Если не дойдем – совсем обидно будет. Иногда подумаешь об этом – и даже не знаешь, чего бы выбрал, если б ждал, что так обернется. Вот скажи тебе, что сам освободишься, а два друга полягут – побежал бы?

– Не знаю, Лех, – пожал плечами Мишка. – Нет, скорее всего. Ромку жалко, Ваньку. Я себе этого никогда не прощу. Снится каждую ночь.

– Ну все, Михал Саныч, – глянул на него Батя. – Чего было – того не вернешь. Знать бы, где упадешь – соломки бы подстелил.

Но тот все не мог успокоиться. Разве правильно, что друг сгинул там, в комсомольской тюрьме, а он сидит здесь у костра – сытый, свободный? Почти каждую ночь Мишка возвращался в тот день побега и пытался понять – что же он сделал не так? Он знал, что выход был, что он мог спасти товарища. Да ведь если бы не он – Ромка и не попал бы в карцер, и бежал бы с ними. «Тварь! Скотина! Это все из-за тебя», – вновь накручивал себя парень и не мог найти себе оправдания. Утром мучившая Михея совесть ненадолго умолкала, а вечером пробуждалась и вновь начинала грызть.

Пришла ночь – темная и теплая. Спали крепко, и ничто не тревожило сон путников. Мишка проснулся рано утром, чуть только занялся рассвет. Светлело над головой небо, просыпались птицы. И вдруг он подскочил и глянул туда, где спала девушка. Пустая лежанка, смятые листья, и на них – никого.

Тайка исчезла.

– Ну, чего раскудахтались, – цыкнул на парней Батя. – Сейчас искать пойдем. Надеюсь, не хищники.

Увидев, что девушка пропала, Михей моментально разбудил товарищей. Бригадир хмуро огляделся, пытаясь найти следы или другие признаки визита чужаков. Ничего. Смятая листва на лежанке, отпечаток Тайкиного ботинка на траве у края поляны.

– Как будто сама ушла, – вслух размышлял парень. – Чего это она?

– Дикари, может? – предположил Леха.

– А нас тогда почему не тронули? – спросил Батя.

– Не знаю.

– Тогда и нечего гадать. Но ухо востро держите, – велел бригадир. – Далеко друг от друга не отходите.

Принялись обследовать участок леса возле реки. Михею в голову почему-то лезли дурные мысли. Он представлял и хищников, и банду дикарей, но тогда бы их тоже не оставили в живых. Все походило на то, что Тайка ушла сама. Но почему сейчас, а не раньше?

Ничего не обнаружив в лесу, вышли к железной дороге. Мишка присматривался к ржавчине на рельсах, размышлял. Непохоже, что ночью кто-то проезжал тут. Да и следов около путей они тоже не нашли и решили вернуться в лес и расширить круг поисков. Шагали в пределах видимости друг друга, чтобы самим не потеряться. Батя негромко звал девушку, но никто не откликался.

Сделали полукруг и вышли к реке. Сместились чуть дальше и только зашли в лес, как Мишка услышал голос Эстета.

– Сюда! – звал друзей Леха. – Скорее.

Парень рванул вперед, опережая Вячеслава. Несколько мгновений – и он оказался около товарища. Леха стоял возле старого дуба, а под ним сидела бледная девушка. Она тяжело дышала, прижавшись к стволу.

– Что случилось? – с ходу выпалил Михей.

– Ничего, – тихо произнесла она. – Все хорошо.

– Кто на тебя напал? Что случилось? Рассказывай! – сыпал вопросами парень.

– Михал Саныч, да погоди ты, дай ей отдышаться. – одернул его Батя. – Не видишь, плохо человеку.

Тайка выглядела неважно. Парень увидел темные круги под глазами девушки, тонкую линию бесцветных губ, мертвенную бледность щек. Мишка сбегал к реке, намочил рукав кителя и протер лицо девушки. Дотронувшись до ее лба, он почувствовал, что Тайка горячая.