Андрей Мартьянов - Чужие: Операция «Рюген»

…Бишоп находился в странном, присущем лишь биороботам, состоянии между сном и явью. Его периферические синапсы отдыхали, тело было расслаблено и бездействовало. Сторонний наблюдатель, не знавший, что перед ним робот, мог подумать: «Человек устал и уснул прямо в кресле».

И был бы не прав. Андроиды никогда не спят, отрешившись от всего сущего. Создатель этой серии биороботов, покойный мистер Рональд Хиллиард, не мог допустить, чтобы его почти совершенные творения уставали и тратили время на такую ерунду, как отдых. Но «Бишопы» вдобавок были разумными (точнее, крайне удачно имитирующими разум) созданиями и во время, когда их услуги людям не требовались, просто экономили энергию — биомеханический организм не оснащен таким устройством, как ядерный реактор, и все силы для постоянного функционирования добывает от постоянно происходящих в его искусственных клетках химических реакций. Почти таких же, как у человека, но гораздо более активных. Поэтому, кстати, и температура тела у андроидов чуть выше, чем у людей. Искусственный организм — это своего рода маленький химический завод.

По прошествии двенадцати полных суток, во время которых центральный компьютер «Триглава» спокойно и невозмутимо направлял десантный катер сквозь незримый мир гиперсветовых скоростей к отдаленной планетной системе, Бишопа из заторможенного состояния вывел мигающий зеленый сигнал на главном терминале мозга корабля.

«ПЕРЕСЕЧЕНИЕ СВЕТОВОГО БАРЬЕРА ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ. ЗАМОРАЖИВАЮЩИЕ КАПСУЛЫ ПОСТАВЛЕНЫ НА РАСКОНСЕРВАЦИЮ. СОСТОЯНИЕ ЭКИПАЖА УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЕ. СПАСИБО».

— Пожалуйста, — почему-то вслух ответил Бишоп.

Сейчас ему надо было заняться самым обычным делом: приготовить еду на полтора десятка человек, потом проследить, как проходит адаптация экипажа, выведенного из анабиоза, а затем взяться за свою стандартную работу техника-консультанта. Андроид спокойно относился к тому, что предстоит сделать, — он сумел изжить страх перед чужими существами, столь явно дававший знать о себе во время давнего путешествия вместе с Эллен Рипли и взводом морской пехоты к Ахеронту. Наоборот, теперь ему было интересно. Недаром Бишоп больше полугода работал в Комитете по биологической безопасности ООН и лаборатории, изучавшей тела Чужих, привезенные из последней, крайне неудачной, экспедиции.

А теперь он узнает, что его бывшие владельцы — министерство обороны США и Компания «Уэйленд-Ютани» — сумели усмирить буйных чудовищ, загнать их в клетку и исследовать не мертвые организмы, а живых особей. Любопытно, как это у них получилось?..

Андроид подумал, что сам все увидит. Ему пока не объясняли всех целей операции, проводимой русским правительством, и его несколько смущало присутствие военных («Что они еще придумали?»), но Бишопу было приятно, что он снова будет работать с госпожой Семцовой, показавшей себя на LV-426 с лучшей стороны, и таким спокойным человеком, как лейтенант Казаков. Конечно, последний был «спокойным» только с точки зрения людей, а андроида иногда удивлял некоторой импульсивностью и неадекватностью решений, но он же человек. Существо несовершенное и действующее не по законам логики, а руководствующееся эмоциями.

Капсулы анабиоза раскрылись, когда «Триглав» уже начал торможение в пространстве, окружавшем звезду Гамма Феникса. Поскольку четкий ориентир задан не был, бортовой мозг вывел корабль на высокую орбиту близлежащей планеты — сиренево-розового газового гиганта с бурлящей атмосферой.

— Ну-с, господа, и что мы имеем?

На этот раз собрались в научном отсеке. Здесь хотя бы можно было присесть и не толкаться. Казаков позвал своего германского коллегу из группы по борьбе с терроризмом, сержанта Ратникова и, разумеется, весь персонал «высоколобых», включая обоих врачей. Остальных военных и двух пилотов попросили пока не входить. Бишоп присутствовал на правах наблюдателя.

— Холодно, вот что мы имеем, — пожаловался доктор Гильгоф. — Между прочим, в космосе я бывал, но никогда не покидал пределов Солнечной системы. И уж, конечно, не ложился спать почти на две недели в этот гроб, залитый ледяной слизью!

— А я, наоборот, отлично выспалась, — пожала плечами Маша.

— Еще бы, — проворчал ученый сварливым голосом, — беспробудно дрыхнуть почти триста часов! Можно отоспаться на несколько лет вперед.

Логинов с медтехником молчали и чуть кривились. Занудство Гильгофа им уже начало надоедать. То ему то не так, то ему это неправильно: на компьютере установлена устаревшая версия программы лазерного сканирования пространства, кофе из автоповара отдает явным суррогатом и тому подобное.

— Закончим прения, — повысил голос лейтенант. — Вениамин Борисович, у нас просто нет времени. Вы все-таки у нас специалист, уже провели кой-какие исследования… Вот и скажите, каковы результаты.

Гильгоф с мрачным выражением на лице включил громадный монитор, на котором тотчас появилось схематическое изображение звездной системы. Вокруг крупного желтого солнца вращалась дюжина планет самого разного вида.

— Итак, перед нами Гамма Феникса. Кто хочет посмотреть модель в натуральную величину — выгляните в иллюминатор. Насколько я понимаю, мы ищем человеческое поселение?

— Причем замаскированное, — любезным шепотом добавил Казаков.

— Именно! Планет двенадцать. Поскольку район этого созвездия находится на отшибе и за пределами внешнего обитаемого кольца, официально зарегистрированных колоний здесь нет. Встает вопрос — где может обитать человек, не подвергая себя особому риску в виде мощного солнечного излучения, капризов погоды, перепадов температур или вулканической активности?

— Наверное, — робко вставил медтехник, — нужно сразу отбросить самые дальние планетоиды. Очень холодно?

— Сообразительный молодой человек, — улыбнулся доктор Гильгоф. — Далеко пойдете. Еще мнения?

— Люди не могут жить на газовых гигантах, а их здесь целых пять, — высказался немецкий обер-лейтенант.

— Но на их спутниках — вполне, — дополнил Казаков. — На спутниках Юпитера в нашей Солнечной системе полно колоний.

— Еще? — наклонил голову ученый.

— На двух планетах, располагающихся ближе всего к звезде, — высказалась Маша. — Чрезвычайно мощный фон излучения, и, в отличие от дальних миров, там невероятно жарко. Как у нас на Меркурии.

— Пять баллов, — согласился доктор. — Что же в таком случае остается в активе? Из полной дюжины спутников Гаммы Феникса мы вычитаем пять газовых шаров, две жарких и три холодных планеты, и остается…

— Два искомых мира! — радостно воскликнул Ильин. — Верно.

— Да, — удовлетворенно кивнул Гильгоф и, поводив мышкой по столу, выделил изображения двух достаточно крупных сфероидов. — Прошу любить и жаловать. Планеты LV-932 и LV-934. В миру носят запоминающиеся названия Сцилла и Харибда. Остальные объекты этой звездной системы тоже называются по именам всевозможных мифологических чудовищ. Видимо, первые исследователи были изрядными знатоками древнегреческих и римских баек о монстрах.