Виктор Савинов - К.А.Т.А.Р.С.И.С. Год первый

Тогда то и появилась мысль уйти. Незадолго до смерти бабушка рассказала, что за Уралом есть у Артема родственники. Двоюродные. По отцу. Развела как-то жизнь всех. Связи и потерялись. Когда–то дядя Артема и две тетки – жили в Самаре. Потом переехали в Новосибирск. У их семьи – то же родня, пусть и троюродная уже. Все не один на свете. К ним то и решил добраться Артем. Цель скорее символическая, чем реалистическая. Где Орловщина, и где Сибирь? Поездов – самолетов не стало. А пешком – не один год. Но – лучше идти, чем прозябать на месте, где ничто и никто уже не держит. Знал только фамилию – Должиковы.

Стал Артем понемногу готовиться. Точнее – соображать, что пригодится в дороге. Армейский опыт говорил, что нужна крепкая, желательно непромокаемая одежда; оружие; немного еды. Конечно – полагались спутники в дороге. Да где их теперь взять? Довериться никому нельзя. Враг сидел внутри каждого человека. Остатки совести говорили, что думать нужно не только о себе. Но, как всегда, – побеждал здоровый, весьма практичный эгоизм.

Возвращаться Артем не собирался. Нутром своим чувствовал, что жизнь с такими людьми – не для него. Пора искать другой доли. Или лучшего места под таким коварным и немилосердным Солнцем.

Еда нашлась. Одежда тоже – старые, но еще крепкие вещи покойного деда дождались своего часа. Ну, а размер, мода и так далее – все это из прошлой жизни. Что самое удивительное и ценное – перебирая вещи стариков на чердаке – нашел Артем охотничье ружье. Двустволка и десятка три патронов. Да еще – охотничий нож с рукояткой из копыта косули.

Из двустволки нетрудно сделать обрез – в дороге с ним удобнее. Вот теперь – можно и в путь. Вначале – на Орел. Потом – на Москву через Мценск и Тулу. А в Москве, осмотревшись, можно определиться дальше, что и как. Подготовка не прошла не замеченной. И, как всегда, Валентин лидировал. Встретил возле калитки. После памятного разговора заходить даже во двор как-то опасался.

– Говорят, сосед, что ты собираешься уходить?

– Кто говорит?

– Ну, дык это…болтают по деревне.

– А тебе -то чего, Валентин?

– Как это чего? Раз ты человек не местный. Пришлый. Значит, все твое имущество будет принадлежать мне. Как ближайшему соседу.

– Это ты с чего взял?

– Ну, мне ж детей кормить надо.

– А если я решу продать все?

– Э-э…Кому теперь нужны деньги? Разве, что печку растапливать.

– Ну, тогда менять буду.

– У меня ничего нет. Сам понимаешь – такую прорву трудно накормить. А это – дети. Вот как.

– Ну, предложу другим…– Артем почти откровенно издевался.

– Как это другим?! У меня же дети! Мне отдай! По справедливости, значится. – Не только у тебя дети.

– Зато у меня – больше всех. Так что, если по справедливости, по человечески: все должен отдать мне! Я же покойной твоей бабке вон, сколько помогал…День и ночь…

Учитель, не сказав ни слова, молча ушел в дом. Уже сидя возле печи не мог понять, что же так растревожило. По многолетней дурацкой привычке все копался в самом себе, пытаясь разгадать источник волнения. И нашел: вот это одно словцо «должен». И уверенность соседа в том, что ему действительно все должны. Вот и дети выросли такими же: нам все и все должны. И баста! Отдайте. И вдруг злость хлестанула по горлу, почти перехватывая дыхание. Не зря, ой не зря все дается человеку. По делам его. Да, только злость – скверный советчик. Это он осознал потом…

Артем вышел на Орел первого апреля. Вдохнул неожиданно чистый воздух – автомобилей и заводов-то больше нет – и отправился в путь. А в пути думал – ведь когда-то этот день в его школе отмечали как день Дурака. Юмор такой значит был. Теперь все в прошлом…

И вот это прошлое Артем просто поджег. Со всех сторон. Стоя с обрезом в руках, так и не подпустил никого, пока не разгорелось достаточно. Не потушить. Тронуть побоялись – обрез серьезный аргумент. Но в спину – проклинали без устали. Особенно Валентин.

Артем шел по дороге и все ни как не мог понять: почему вдруг он стал таким? Или всегда был злым и жестоким, только не замечал этого до Вспышки? Все смешалось в такой спутанный клубок…как леска на рыбалке. И видишь, вроде бы как распутывать узел, а запутываешь еще больше. То ли от неумения, то ли от спешки. Там цена – не пойманная рыба, а здесь – душа человеческая. И в первую очередь – своя. В дороге то и понял Артем, что человек с его пороками стал ему противен. Потому, наверное, и не заслуживал жалости.

Или Вспышка так перевернула привычный мир, добавив проблем на совершенно ровном месте, что оставалось только обозлиться на всех и на все. Просто плюнуть на все моральные принципы, которые существовали в прошлом. И попытаться выжить. Любой ценой. Даже, за счет других. Пользоваться ими, пока будет нужда…

Идти с такой новой философией легче. Жить – сложнее. Задумываться – нельзя. Не сможешь выстрелить первым. А значит, не проживешь. А выжить теперь – задача первостепенная…

И звал он себя Дезертир. Так сам считал. Не потому, что бросил службу – что бросать, если Армия развалилась. Он оставил семью – жену и двух дочерей. Далеко – далеко в Сибири. В Иркутске. Волею обстоятельств. Как каждый здравомыслящий военный, он не верил ни в какие пророчества. Просто послали майора Бондаренко Ивана Степановича в командировку в Орел. И прибыл он в областной город двадцать девятого ноября. Явился в часть. Отметил командировочное удостоверение и устроился в гостиницу. На второй день с утра вернулся в часть, чтобы выполнить задание. Не успел.

Кстати, в своей жизни Иван многое не успел. Так уж сложилось. После училища лейтенанта Бондаренко отправили в ДРА- в Афган. Незадолго до вывода наших войск. Повоевать молодому командиру взвода толком так и не довелось. Часть стояла в Кабуле. Только когда выходили через Саланг – схлопотал пулю в спину от бойца царандоя. Афганская милиция то же меняла приоритеты, ожидая приход новой власти. Многие хотели выслужиться перед моджахедами. Вовремя перейти на другую сторону – не предательство. Иван в этом еще смог убедиться позже.

После ташкентского госпиталя – новое назначение: четырнадцатая армия, стоящая в Приднестровье. Пришлось побывать и в Тирасполе, и в Григориополе, и в Дубоссарах.

В небольшом приднестровском городке Дубоссары Иван попал на свадьбу. Странное дело – вокруг война идет, убитых никто и считать не собирается, а люди жениться вздумали. Бондаренко как раз ехал на машине, в кузове которой битком сидели бойцы. Из переулка, навстречу машине с военными, вышла процессия. Впереди – жених с невестой, чуть позади – остальные гости. Оказывается, обычай такой – угостить всех встречных. По- нашему считай – напоить. Что и было сделано тут же, не смотря на протесты Ивана. Яблочное вино – коварная штука. Особенно на жаре. Вроде бы – утоляли жажду, а развезло прилично. Местным то хорошо – они почти без перерыва танцевали. А значит – трезвели. Солдатам не до танцев. Им службу надо нести. Тем более, что войну никто и не «отменял». Позже, совершенно случайно, Бондаренко узнал, что через неделю молдаване взяли молодожена в плен. Живым его больше никто не видел. Пропал без вести.