Виктор Савинов - К.А.Т.А.Р.С.И.С. Год первый

Недалеко от кровати Бондаренко стояла тумбочка с никому не нужным городским телефоном. Выбрасывать руки не дошли. Прибрать? А оно надо? Вот этот- то аппарат и стал для Дезертира символом всего отжившего. Иногда, в ночных кошмарах, Ивану снилось, что звонила жена. Он хватал трубку, пытался докричаться до нее, узнать хотя бы что-то…Просыпался в слезах и в поту. Плакал бывший майор по ночам. Сначала часто. Потом реже и реже. Слухи, которые приносили немногочисленные посетители, явно не радовали. После первых волн грабежей и погромов, город отошел под власть банд. И народ послушно с этим согласился. Те, кто остались в городе. Многие тут же вспомнили, что есть родственники в деревнях, и отправились к ним пешком. Легко сказать: «Пешком». А, ведь зима. Многие и замерзли в дороге. Так что волкам и одичавшим собакам пища была. В отличие от людей. Человеку оседлому предстояло все начинать сначала. Все. Ивану, чтобы вернуться к жизни, придется добраться до Сибири. Может потому, что появилась четкая осознанная цель, он не сошел с ума, не ударился во все тяжкие, как многие. Иван «заковал» себя в стальной панцирь, и все стало неважно. Кроме главной цели: дойти. Потому и поборол болезни. Стал подниматься, выходить на прогулки, а потом – делать зарядку. К всеобщему удивлению. И лишь несколько человек знали, что он готовится в дорогу. Основательно и решительно. Стали даже завидовать: Дезертир был одним из немногих, кто знал, что делает. А это всегда притягивает окружающих. Только спутников так и не нашлось. Тянуться к человеку, уважать его – это одно. Идти с ним тысячи километров – совсем другое. А сам Дезертир попутчиков и не искал. Его все сильнее и сильнее тянуло в путь.

Как ни странно, но самой тяжелой оказалась необходимость бросить курить. К сигаретам Иван пристрастился после училища. Чтобы казаться старше для солдат своего взвода. Глупо, конечно, но что было, то было. Начал помалу, потом больше и больше. После контузии – выкуривал уже по пачке – полторы в день. Как и большинство мужиков – пытался бросить курить. И не раз. Безуспешно. Характера хватало на три-четыре дня. Максимум. Потом начиналась «внутренняя почесуха». А вернее – псих. Иван готов был разорвать любого и каждого. Раздражала каждая мелочь. От погоды, до людей. А запах табака или дыма…Короче, не мог все это Иван вытерпеть. Закуривал. А теперь – сигареты стали не только роскошью, но и жутким дефицитом. Так что – хочешь, не хочешь, а пришлось бросить. Чем меньше количество потребностей, тем проще не только идти, но и жить. Если доведется еще пожить чуть-чуть в этом почти мгновенно сошедшем с ума мире. Не только жить, но и пробраться через него.

Прежде, чем добраться до Москвы, нужно пройти через город, выйти на бывшую федеральную трассу Москва – Симферополь и пройти триста пятьдесят километров. До столицы. И несколько тысяч – домой.

Ранним утром Дезертир вышел за ворота на пустынную улицу. Пусто, тихо. Автомат на изготовку. Бояться стоило, прежде всего, людей. От них хорошего не жди. Затем – стаи бродячих, одичавших собак. Да, и мало ли еще чего…

Иван слышал от одного из бывших офицеров историю в духе новой эпохи. Заместитель командира полка по тылу дружил с начальником штаба. Семьями. И началась эта дружба давно – вместе воевали в Таджикистане. В 201-й дивизии, ставшей потом базой…Тыловик, как человек хозяйственный всегда имел дома запасы. Только другу не дал ничего. Стал вдруг жаден, чего раньше за ним совсем не водилось. В боях, когда они были еще молодыми офицерами, спины прикрывали друг другу. А на банке тушенки все сломалось. Не только дружба закончилась, но и стали вскоре врагами. И сами, и их семьи. Тыловик взял и просто расстрелял и бывшего друга, и его семью. Все боялся, что сосед ограбит. А самого зам по тылу через день убили. Жил то не в части, а в городе. В доме, на одной лестничной клетке с начальником штаба. Когда вздумал перетаскивать остатки в казармы, где обустраивали новое жилье – нарвался на мародеров. Был бы не один – отбился, а так…руины просто кишели грабителями, бандитами и мародерами.

Следовало пройти центр города. Бывший центр. Пробраться к вокзалу и выйти на Московскую дорогу. На машине – на полчаса дел. Пешком по враждебному городу – как получится.

Дезертир шел по улице, с неким удивлением разглядывая разоренные магазины. Все, что могло представлять ценность – было растащено. Остальное – бездумно разгромлено. Зачем?! Но логику толпы погромщиков не понять. В людской толпе больше от зверя, нежели от человека.

На перекрестке мелькнула фигура человека, и Дезертир тут же среагировал. Автомат снят с предохранителя. Но человек исчез, как появился – внезапно и тихо. Дезертир хотел уже опустить автомат, как увидел тех, от кого скрывался неизвестный. Стая собак шла по следу. Штук двадцать. Из рассказов в казарме, майор уже знал, что одичавшие собаки гораздо опаснее волков. Собака не боится человека. Наоборот – она чувствует людской страх перед ней.

Первым бежал вожак – мощная рыжая псина. Почуяв запах новой еды – более свежей и упитанной – он резко повернул в сторону Дезертира. Стая тут же среагировала, охватывая улицу полукольцом. К атаке все было готово. Стая ждала сигнала. А вожак все медлил. Он вдруг не почувствовал тошнотворного страха, исходящего от человека. Наоборот – в его руках было оружие. Но собак много. Кто-то и дотянется до сладкого человеческого горла.

Майору стало жаль. Не собак – патронов. Дорога только начинается и кто его знает, что ждет впереди. Лучший бой – это тот, которого сумел избежать. И Дезертир нырнул в раскрытый зев ближайшего подъезда. Все двери были выбиты. Он поднялся на второй этаж и вошел в квартиру. Вернее туда, где когда то была квартира. По повизгиванию за спиной понял, что стая сдаваться не собирается и пытается преследовать.

Иван все пытался понять, что ему не дает покоя. Не время для размышлений, но все же…Какой-то фильм ужасов наяву. Словно похмельные сны: и реально, и бред одновременно.

Дезертир выскочил на балкон, перелез на соседний, потом прошел через лестничную площадку уже другого подъезда в следующую квартиру. Повторил проход по смежным балконам и остановился. Собаки искали его по дому, четко держа след. Но проскочить через высокие перила были не в силах. От обиды на уходящую пищу, завыли на несколько голосов.

Вдруг в дальнем углу комнаты послышался шорох. Майор резко повернулся, выставив автомат. Перед ним стоял ребенок. Мальчик лет десяти. В грязной одежде, исхудавший, с лихорадочным блеском в глазах.

– Дяденька…Я потерялся…Маму никак не найду…Дайте покушать…Дяденька…

Майор закинул автомат на плечо и подошел к мальчику. Не те времена, чтобы жалеть кого–либо. Но в остатках перекрученной души что-то шевельнулось. Времена, конечно, не для человечности. Да, только…