Юрий Панов - Медальон двух монашек

Она вытянулась в струнку, гордо вышагивая к саду.

─ Ты чо, не в сад ли идешь работать? ─ спросил Ванька, всё еще пытаясь у неё разузнать место, где можно будет еще изловить свою зазнобу.

─ А те-то чо? Ить ты ж топерича городской! ─ быстро отмахнулась Марфа, смущенно улыбаясь. Как никак ей все-таки было приятно. ─ Ну, чо, стерва, взяла? Украла у меня дролю, обжанила, да не обратала! Вот он тута. Захочу и мой бут!

От такой мысли ей вдруг стало легко на сердце и весело.

─ Не, не городской! Отец опять вернул к вам. Управляюшшим! ─ Ванька не удержался и похвастался своим повышением. Довольная улыбка от уха до уха с потрохами выдавала все его чувства, которые тот уже больше сдерживать не смог. Почувствовав это, быстро перекинулся на другую тему. ─ Маруськ, а Маруск, ты чо ж забыла меня?

─ А-ха, это я-то? Бедная я, сиротинушка, разнесчастная! И ножки вроде ничо, и грудя… Не как у некоторых жен! ─ Марфа хоть и уколола Ваньку, но не злобливо, а больше так, для порядку. ─ Пусть знает, ково упустил, скотина бесхвостая!

И Ванька это понял, даже слюну проглотил.

─ А ежели я тобе нонче найду. Не прогонишь палкой? ─ он уже снова улыбался во весь рот.

─ Ладно уж. Не прогоню!

И побежала по оврагу: от плохого настроения не осталось и следа. Меж тем Ванька, хитро усмехнувшись, ударил ладошкой об ладошку, взял хлыст и погнал свою лошаденку.

В таком настроении Марфа пребывала до самого обеда, собирая яблоки. Когда ей осталось снять на своей последней яблоне несколько яблок, она услышала сзади мужской голос. ─ А ведь я тебя давно знаю!

─ Странно! ─ подумала она, продолжая собирать яблоки и не оглядываясь на задушевный голос. – Чо-то не припомню, чей это голос. И кто енто такой меня давно знает?

Не в силах больше совладать с нахлынувшим интересом, она обернулась и оказалась лицом к лицу с парнем, которого вроде бы никогда не видела. ─ Нет, что-то знакомое в нем есть. Но что? Хоть убей – не пойму! Где ж я его видела?

Пока Марфа мучительно вспоминала, где могла встречать его, вихрастый парень, ростом выше её на целую голову, широко и добро улыбался ей. Он не торопил, не тормошил вопросами. Просто ждал ответа. К тому же снял одно яблоко и положил ей в корзину.

Такое поведение незнакомца тронуло душу Марфы и смутило её, одновременно даже как-то расположив его к себе.

─ Я чо-то не припоминаю тебя. ─ просто призналась Марфа, поняв, что вспомнить место, где она могла видеть этого парня, больше уже не сможет.

─ Так это я год назад помог тебе дотащить до дома мать! ─ неожиданно произнес парень и печально улыбнулся, понимая, что напоминает девушке о горестном событии.

─ А-а-а, вон кто. ─ Марфа тут же вспомнила, что не отблагодарила его тогда, и протянула ему руку. – Я даже не успела тебе сказать спасибо! Марфа!

─ Потька. ─ он пожал её руку и засмущался, увидев удивленные глаза девушки. И поправился. – Потифор, значить. Мы тута, значить. С брательником. Приехали, значить. Вот увидел тебя. Ну, значить. Вот решился сказать, значить.

─ А кто это мы? ─ Марфа уже улыбалась: вся настороженность от первого момента встречи с этим простым деревенским парнем сама собой куда-то улетучилась. ─ Было в нем что-то такое. Медвежье, что ли? Неуклюжесть какая-то. Или явная принадлежность к земле? Вот: умение жить на ней! Даже то, как он смущался, ценя её красоту, явно восхищало Марфу.

─ Чо, нравлюся? – нахально спросила она, прекрасно зная ответ. И ждала, решив испытать его на правдивость.

─ Нрависси! Ты, вот чо, значить. Выходь за меня! ─ неожиданно произнес он, смотря ей прямо в глаза. ─ Я ишшо тоды, значить. Год назад понял, значить. Окромя тобе, значить, мене никто и не нужон!

Марфа открыла рот от удивления. ─ Прост, прост. Но не так же. Во даёт!

─ Эй, Потька, ты иде? – крепко сложенный юноша, чуть моложе и ниже Потифора, белобрысый, в синей распущенной рубахе выскочил из-за яблонь и уставился на Марфу. ─ Потька, слышь, пошли. Дело надоть кончать!

─ Енто, Маруся, значить, мой брательник – Никишка. ─ Потифор был явно недоволен тем, что брат прервал свидание и разговор с Марфой на самом важном моменте. – Значить, ежели ты не против, я ишшо к тобе приду! Ить я, значить, знаю, иде ты живешь.

Марфа улыбнулась и кивнула головой. Потифор повернулся и исчез с братом в яблонях.

─ Надо же как: Сначала Ванька… И вот топерь – Потька! ─ подумала Марфа. – Имя-то какое-то смешливое По-ти-фор! Ха-ха-ха! Замуж зовет. И пойду! Всё подальше от тетки, ха-ха-ха! А брательник-то у Потьки нахальный: так и пялиться на меня во все глаза! А что не пялиться? Что не пялиться-то?! Ведь не баба Ванькина! Та доска-доской, а у мене всё без изъяну: и ножки, и грудь! Пускай пялится. Надо вечером приодеться получше. Всё ж таки свиданка, как никак…

Марфа, улыбаясь, несла корзину с яблоками к телеге, которую прислали за яблоками.

─ Ванька приказывал тобе быть в конторе… ─ тихо шепнул ей молодой парень, отойдя от черной кобылы, которую запрягли в телегу с яблоками. ─ Даже меня к тобе послал. Приказал ехать со мной на телеге на свиданку.

─ Да пошел он к едрене фене! ─ ругнулась она: мысль о том, что кто-то может вот так, запросто, приказать ей делать то, что вовсе не хочется, вдруг оказалась для Марфы нестерпимой. ─ Пушшай евоная мамзеля на свиданку к ему бегат!

И пошла от телеги, не видя, как заблестели глаза у парня. Она даже не слышала его восхищенный шепот. – Вот енто бабёнка! Вот енто по-нашему!

Марфа шла домой тем же оврагом, предвкушая удовольствие от свидания с Потифором и придумывая, какую прическу себе сделает, какую кофту и юбку наденет. Не окажись девушка в таком беззаботно-возвышенном состоянии, возможно, заметила бы странную тень в кустарнике на краю оврага.

Удара по голове Марфа не ожидала, и оказать достойного сопротивления не смогла. Лишь услышала где-то далеко-далеко. ─ А вот и я. Ты не захотела сама, ну дак я к тобе пришел!

Как во сне она ощущала знакомый запах Ванькиной махорки, которой дышал ей в лицо насильник. Тело её будто одеревенело и стало чужим: ни рука, ни нога слушаться не хотели, крепко прижатые Ванькой к земле.

Очнувшись, она ощутила в себе нечто инородное, рвавшее в клочья её бунтующую плоть и попыталась бороться с врагом. Но не тут-то было: увидев растущее сопротивление девушки насильник взвинтил темп и силу своих ударов. Все попытки вырваться заканчивались неудачей.

В пылу борьбы Марфа вдруг ощутила, как вихрь чего-то нового, необыкновенно нежного и одновременно жестокого, взвинтил всё её существо до такого состояния, что реальность расплылась: вместо Ванькиного озлобленного лица появилось улыбающееся лицо Потифора. Она на миг расслабилась, перестала бороться, и вся устремилась навстречу новому чувству, все выше и выше поднимавшему ее в голубое небо, озаряющегося разноцветными вспышками цветов, один краше другого. Увидев один из них, самый большой и самый красивый, Марфа потеряла сознание.