Андрей Уланов - Серебряные пули с урановым сердечником

– Следующий выстрел в голову будет, – сообщил вампир, продолжая сверлить меня двумя ярко-алыми точками в глубине глазниц.

– Делайте, что он говорит. – Я осторожно опустил кобуру и так же неторопливо потащил с плеча кинетичку.

Главное – чтобы этих серолицых уродов хорошо надрессировали обращаться с земным оружием. Чем основательнее – тем лучше. То есть, вообще-то, оно, конечно, хуже, но для того, что я собираюсь предпринять…

В режиме компрессии сохранять прежний медленный темп движений просто чертовски сложно. Подозреваю, что со стороны это выглядит как странные, дерганые рывки – ладно, тут уж ничего не поделать, авось спишут на волнение.

Отсоединить магазин. Выпустить винтовку – до пола она не долетит, повиснет на как бы ненароком захлестнувшем запястье ремне, ну да это будет уже неважно. Перевернуть магазин.

Продолговатые скошенные цилиндрики невыносимо долго преодолевают путь из черной щели обоймы до подставленной ладони. Золушка не поленилась, отполировав пули до зеркального блеска, и потому вампирам приходится потратить лишнюю секунду, чтобы сообразить, что за металл сияет в моей руке, – и пока они с мучительным скрипом пытаются прокачать эту информацию сквозь свои омертвелые извилины, ладонь наклоняется и уходит вперед. Не самый лучший бросок – левой рукой из неудобного положения, но когда он выполняется со скоростью, на порядок превосходящей обычную человеческую, а расстояние до цели составляет, как шутили наши инструкторы, «характерную дистанцию плевка»…

Шансы на то, что вампиры все же успеют надавить гашетки, я оценивал как три к четырем – поскольку не имел ни малейшего представления о том, какое воздействие оказывает на них серебро. Впрочем, один из четырех – это очень хорошее соотношение, когда альтернативой ему является ноль, деленный на бесконечность по ту сторону бытия.

Они не успели. Серебряные пули разошлись неровным веером, в правого попало четыре, в левого – всего лишь две, но и их оказалось более чем достаточно. Точки попаданий рыжевато полыхнули, и тут же в стороны от них быстро – это в компрессии-то! – начали разрастаться черные дыры, окаймленные пляшущими язычками пламени. Миг – огонь охватил тварей целиком, и слитный жуткий вопль раздался уже из глубины этих страшных факелов. Затем они, продолжая гореть, начали разваливаться, точнее, рассыпаться, словно превратившаяся в песок скульптура, и к моменту, когда я вышел из режима, на полу перед нами остались лишь две горсти пепла, несколько тлеющих лоскутов черной ткани и слегка оплавившиеся лазерники.

– Н-ну, напарничек! – выдохнула побледневшая Золушка. – В следующий раз хоть предупреждай!

Я закрыл глаза. Медленно вдохнул. Выдохнул. Снова вдохнул. Досчитал до пяти и лишь после этого стал выдавливать воздух сквозь сжатые губы.

– Если ты, – упражнение подействовало, мой голос звучал спокойно… ну, почти спокойно, – сообщишь мне способ, с помощью которого я мог бы предупредить тебя, не предупредив при этом тех, кто держал нас на прицеле, то в следующий раз я им непременно воспользуюсь.

В отличие от подвала принца Румина, в тронный зал мы ворвались по всем правилам высокой штурмовой науки – вынеся дверь гранатой. Роль гранаты, за неимением таковых в нашем арсенале, блистательно исполнил пущенный Венджер голубой шар. Высокая двустворчатая деревянная дверь разлетелась на щепки, попутно прихватив прилегающую к себе часть стены, и прежде чем пыль успела опуститься хоть на миллиметр, в серую мглу отважно устремился кэп Ураган – кинетичка в левой, разрядник в правой, – готовый за пару кадров скосить ряды отборной стражи, сплотившейся вокруг трона своего мрачного господина. Последний рывок перед схваткой непосредственно с Главным Злодеем.

Рывок не состоялся. Ряды отборочной стражи придумали для неустрашимого героя по-настоящему серьезную подлянку – они просто-напросто не явились на поле боя. Тем подозрительнее выглядела сгорбившаяся на троне фигура в багровой мантии. Я метнулся за выстроившиеся вдоль стен массивные колонны, рванулся вперед, перекатился, вновь выпрыгнул на середину зала, наводя на тронного сидельца разноцветные перекрестья – и замер. Замер, услышав за своей спиной звуки, которые при всем желании не мог истолковать иначе, чем смех.

Смеялась Венджер. Звонко, заливисто, что называется, от души. Пару раз особо сильные приступы заставляли ее согнуться чуть ли не до пола, и в итоге, чтобы удержатся на ногах, ведьма была вынуждена схватиться за ближайшую колонну.

– Венджер, – подчеркнуто вежливо произнес я, дождавшись, пока истерическое ржание сменится более-менее управляемым хихиканьем, – пожалуйста, будь так добра, объясни, что именно столь насмешило тебя… пока я не превратил тебя в решето.

– Ты – что?

– Видишь ли, – пояснил я, – единственное объяснение, которое приходит на ум лично мне, – это то, что ты и есть разыскиваемый нами Рарнаург… и сейчас готовишься сполна насладиться финалом срежиссированного тобой спектакля.

– Вуко, это чушь, – возмутился эльф. – Я знаю Венджи как собственную жилетку и готов поклясться чем угодно…

– Спасибо, Лалли, я тоже тебя люблю, – перебила его Венджер. – Нет, я вовсе не могучий черный маг. Но и этот жалкий пынье на троне – тоже. А настоящий Рарнаург сейчас, должно быть, точно так же смеется над шестеркой идиотов где-то очень далеко отсюда.

– Она права, хозяин, – с грустью сообщил Айт, с налету плюхаясь на мое плечо. Забавно, но именно его появление я воспринял как самое веское доказательство правоты своих сотоварищей – если бы бесенок хоть на миг поверил, что в багровой тряпке восседает подлинный черный маг, он бы не показался здесь за все сокровища Вселенной. – Это не Рарнаург. Там, на троне, какой-то очень слабый маг, и к тому же он, – пытаясь вспомнить подходящее к случаю слово, бесенок забавно шевельнул ушками, – почти безумен.

Я медленно опустил разрядник. Глупо было держать на прицеле это жалкое чучело – куклу для дураков, марионетку на веревочке… на которую мы так дружно купились.

– Скоро, – хихикнул псих в мантии, – скоро Земле настанет конец… тот, который она заслужила давным-давно.

– Тебе-то чем Земля не угодила? – осведомился я.

– Ты смеешь спрашивать?! – скрюченные пальцы взметнулись вверх, явно нацеливаясь на мои глаза, но оторваться от трона дальше пары сантиметров у старика не получилось, и он, злобно шипя, плюхнулся обратно.

– Смею, смею, – рассеянно сказал я, оглядывая тронный зал. – Впрочем, не хочешь – не говори. Меня это интересует примерно так же, как вопрос, каким образом ты, сидя на каменной плите, ухитрился не отморозить себе седалище.