Андрей Уланов - День револьвера

– Нет! – хором отозвались китаянка и Толстяк. Но если Лисса ограничилась отказом, то гоблин аж трясся от искреннего возмущения.

– Ума лишился, эй-парень?! Это же настоящий оркский боевой жеребец, а не какая-то унылая, – на самом деле гоблин выразился куда непристойнее, – вьючная кобыла. Хоть представляешь, сколько за него дают?

– А сколько дадут за наши обгрызенные кости, зеленый?

Мне и самому не очень-то нравилась идея расставаться с конем, но волочащаяся следом за нами тварь вызывала еще более неприятные ощущения.

– и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я-вау-вау-вау…

– Мне кажется, или в этот раз ближе?

– Точно ближе, – кинув повод вампирке, Лисса вскочила на валун и, сняв черные очки, принялась разглядывать заросли. – Кейн… видишь её?

– Вижу.

Похоже, гончей тоже наскучило конвоировать нас, да еще развлекать бесплатными ариями по ходу процесса. Тварь сидела на пригорке, облизываясь, глядела в нашу сторону, и до неё было никак не больше трех сотен ярдов !

– У нас есть минута, чтобы выбрать лучшего стрелка, – прошептал я. – Добровольцы есть?

Лисса отрицательно мотнула головой. Гобл оскалился.

– Валяй, эй-парень. Глядишь, и в этот раз тебе повезет.

– Только бы не спугнуть.

Пригнувшись, я осторожно подошел к вьючной кобыле, отстегнул от седла чехол и, по-прежнему прячась за крупом, извлек на свет наш самый ценный – после Венги – трофей из вампирского каравана: английский пятизарядный карабин. Отличное оружие, сделанное мастером своего дела, – ореховая ложа, вороненая сталь и серебряная проволока узора, весь механизм подогнан словно часы.

– Целься в крестец, – подсказала из-за плеча вампирка. – При удачном попадании есть шанс обездвижить задние ноги.

– А голова?

– Прочная кость, сложная форма, маленький мозг.

– Ясно.

– И не забудь поправку на ветер, эй-парень, – добавил гоблин. – Два фута вправо.

Я едва не взвыл не хуже костлявой гончей. Ну почему?! Какого черта?! Разве стоило уезжать из дома в это клятое Пограничье лишь для того, чтобы вместо родителей меня обкладывали советами вампирка и гоблин?! У-у-у… спокойно, Кейн, спокойно. Вдох, выдох, плавно тянем-потянем спуск…

Гончая исчезла. На всякий случай я моргнул, но наваждение не пропало – только что серая туша была в прицеле, а сейчас её уже там нет. Зато колышущиеся не в такт ветерку заросли подсказывали: зверюга полным ходом несется прочь, не особо разбирая при этом дорогу.

– Удивительно, – сказала Лисса. – Это был самый бесшумный выстрел на моей памяти.

На миг я тоже засомневался в собственных ощущениях – и продернул затвор. Вылетевший патрон был целехоньким, и значит, мои уши были в полном порядке, а британцы пока еще не изобрели беззвучный порох.

– Я не выстрелил.

– Хочешь сказать, она испугалась одного лишь вида винтовки? Тогда еще извини, что не позволила…

– Она испугалась всадников, – перебила китаянку Венга и, вытянув палец, уточнила, – вон тех.

Сколько я ни щурился и ни заслонялся ладонью от солнца, ничего толкового увидеть в указанном направлении мне так и не удалось. Несколько черных точек, то появляющихся, то исчезающих в мареве, могли быть как всадниками, так и кактусами. Гоблин же воспользовался еще одним нашим трофеем – зрительной трубкой – и разглядел заметно больше моего.

– Что б меня пауки заклевали! – никогда не думал, что зеленошкурые умеют бледнеть, но сейчас Толстяк пытался проделать именно это. – Адские Сестрички. Теперь нам точно амба!

– Я кое-что слышала о них, – сказала Лисса. – Охотницы за головами… не думаю, что мы представляем для них интерес. У нас нет ничего ценного, а награду мог назначить лишь Билл Шарго, с которым эти дамы враждуют.

– Подруга, а спорим, из твоего хвоста тоже выйдет отличное украшение для шляпы? Говорят, Сальватано любит подобные штучки…

– Линда Сальватано? – переспросил я.

– Она самая.

Только теперь я, наконец, вспомнил – салун Хавчика, пачка розыскных листов, смазанный портрет полуэльфки… Господи Исусе!

– И потом, – продолжила китаянка, – их же всего трое, а нас – четверо.

– …но каждая из них стоит всей нашей четверки, – в тон ей закончил гоблин. – Разве что белогривка в ближнем бою могла бы их удивить… слегка.

Не знаю, снизошло ли на меня ниспосланное с небес вдохновенье или просто подхлестнутые адреналином шестеренки в голове закрутились с утроенной силой – но я вдруг очень четко увидел наш единственный путь к спасению.

– Поднимаемся на ту гору, БЫСТРО! Толстяк – бросай своего жеребца, хватай сумки…

– Нет!

– Тогда тащи его, но БЫСТРО, БЫСТРО!

До горы было не больше мили, но когда я, хрипя словно вконец загнанная лошадь, подбежал к её подножию, все мои чувства уверяли, что пробежка была миль на десять-двенадцать, не меньше. Впрочем, это все было ерундой, а действительно важным – тот факт, что зрение меня не подвело, и в верхней части склона действительного громоздились валуны.

Венга и китаянка с кобылой на поводу добежали почти одновременно со мной. Гоблин же… я оглянулся назад – Толстяк преодолел едва половину дистанции. За это время черные точки на горизонте успели превратиться в четко различимые фигурки всадников.

– Наверх, живо!

– Но… – Лисса в замешательстве оглянулась, – мы же не можем бросить его…

– Если чертов гобл не сможет бросить проклятую хромую скотину, – прохрипел я. – Нам придется… впрочем, нет, я придумал.

Карабин по-прежнему был у меня в руках и сейчас я вскинул его, ловя на прицел злосчастного коня… но за мушкой маячила только зеленая туша. Толстяк попросту заслонял собой жеребца.

– Кейн, прекрати… он успеет.

– Сюда, вниз – возможно, – я скрежетнул зубами, – но не взобраться наверх. Склон крутой, укрыться негде… его прихлопнут как сидячую утку.

– Значит, – нарочито ровным тоном, будто и не было только что бешеной пробежки, произнесла Лисса, – нам нужно выиграть для него это время.

– Попробуешь пугнуть их воем, как тех орков?

– Не угадал, – качнула головой китаянка, – просто переговорю с ними.

– Что-о-о?! Это безумие…

– Компаньон… – неожиданно Лисса оказалась совсем рядом со мной. Приникла, обняла за шею. Шляпа её при этом сползла на спину, повиснув на шнурке, и налетевший ветер взметнул красную волну. – …мы ведь должны доверять друг другу, верно? Я поверила тебе тогда, ночью, а сейчас прошу того же от тебя. Поверь мне, Кейн, просто поверь.

– Лисса…

Нежный, ласковый шелк на левой щеке – это её ладонь. Мимолетное, едва ощутимое касание к правой… губы? И горячий шепот:

– Тебе уже пора начинать бриться, компаньон. Если превратишься в кактус, будешь нравиться только гоблинам.

А затем она оттолкнулась от меня и пошла, нет, побежала навстречу Толстяку – и приближающимся всадникам.