Андрей Уланов - День револьвера

– Мы трепались насчет неправильности нашей компании, – сказал гоблин. – Так вот, мое правильное мнение на этот счет: у нас тут сложилась отличная компашка, как раз в стиле твоих любимых книжонок. Я – вор…

– …грабитель, пьяница и трепло.

– …а ты, эй-парень, вполне сойдешь за монаха.

– Какого че… почему?

– Сдается мне, ты у нас все-таки девственник.

– Да с чего ты взял?!

– С того как ты жмешься, – фыркнул гобл. – И косишься исподтишка на девок. Другой бы уже в первую ночь полез кувыркаться с ушастой. Этой ночью у нас целых две цыпочки – а ты пристроился по мою сторону костра. Ы-ы, – с наигранным беспокойством спохватился Толстяк, – а ты, случаем, не из этих?!

– Во-первых, – медленно закипая, процедил я, – это ты расположился по мою сторону костра! Во-вторых, одна из этих, как ты выразился, «цыпочек» – оборотень, а вторая – вампир.

– И что с того? – удивился гоблин. – Все нужное у них имеется. По этой части даже троллихи ничем не выделяются. – Толстяк закатил глаза и, причмокнув, добавил: – Ну, кроме размеров.

– У нас в племени есть один гоблин, Ымыр Вбей-с-копыт, вот он эти кактусы страсть как обожает, – сказал Толстяк. – Сидящим клянусь, так и есть! Все началось с того, что дюжина свиномордых из Красных Пяток загнала его на вершину горы. Тропа наверх была одна и простреливалась просто шикарно, так что свинтусы решили взять его измором. Ну и вот. Вода-то у него имелась, верней, у него была заговоренная тыковка – полпинты в день, пусть и дрянной воды, но прожить можно, а со жратвой вышел затык. Вершина была голая, как макушка церковника, не считая этого самого кактуса, который торчал посреди на манер прыща. А Ымыр, как назло, еще и без ножа в тот раз оказался – позабыл его промеж ребер одной скотины. Пришлось все делать голыми руками. Как он сам говорит: обкололся с ног до головы – будто дикобразиху пытался поиметь – но в итоге всеж-таки сожрал и даже понравилось. Я тоже пробовал – на вкус довольно ничего, если бы не эти проклятые колючки…

– Верю безоговорочно и каждому слову, – произнес я. – Жрать кактус – занятие вполне соответствующее моему представлению о гоблинах.

– Гы-ы, видел бы ты хоть раз баланду, что варят для строителей железной дороги. Я уже почти собрался к ним наниматься, но почуял запах… ы-ы-ы, за решеткой у Билли Шарго и то пайка в сто раз съедобнее. А еще бывают…

– Готово! – объявила китаянка. – Давайте миски.

Что именно уже полчаса булькало у нас в котелке – я не знал. Из глубины синего, как хорошая гномья краска, варева изредка всплывали одинокие фасолины и еще что-то, похожее то ли на очень разваренное мясо то ли клубок тонких макарон. Запах же от котелка шел острый – и совершенно мне незнакомый.

– …заговоренные солдатские пайки, – продолжил гобл. – Ну это, с одноразовыми заклинаниями трансформации – открываешь пакет, засыпаешь землю или песок, закрываешь, встряхиваешь, открываешь и жрешь! Нам однажды достался полный фургон этой дряни. Так вот – песок явно вкуснее, и уж точно после него не прихватывает пузо на три дня кряду.

– Зеленый, – вздохнул я, – поверь, я догадываюсь, что в мире существует огромное, просто неимоверное количество дерьма, вкус которого уступает этой колючей пакости. Я даже готов согласиться, что некоторые виды этого дерьма едят и люди тоже. Но прошу тебя, не надо рассказывать: кто, как именно и прочие малоаппетитные подробности. А иначе на следующем же привале кто-то будет жрать кактус. Нечищеный.

– Причем каждый день – новый вид. Я об этом особо позабочусь, – поддержала меня Лисса. – Так что заткнись и работай ложкой.

Различных видов колючих растений – больших и маленьких, круглых и плоских – в этой пустыне могло хватить на год кактусовой диеты, так что угрозу гобл оценил. Я, впрочем, тоже. Кто знает – возможно, не только гномы, но и оборотни нервно реагируют на критику своей стряпни. Пахнет-то вкусно… вот если бы оно при этом не было такого неестественного цвета!

– Ты почему не ешь?

– Жду, пока остынет, – соврал я. – Не люблю горячее.

– Ы-ы-ы, смотри, без добавки останешься, – прочавкал Толстяк. – Вот помню, мы однажды…

– Венга, – почти ласково произнесла китаянка. – На кочке прямо за тобой расцвел ёж. Цветок можешь оставить себе, а вот сам кактус, будь любезна, затолкай в глотку этому гоблину… – многозначительная пауза, – если он произнесет еще хоть одно слово до конца завтрака.

Пора бы и мне начать, с тоской подумал я – от простого помешивания ложкой цвет варева не менялся.

– А-а-а-а! Дьявол!

Миска улетела в костер, ложка еще дальше – в гоблина.

– Это и есть ваш Главный Враг? – с наигранным удивлением осведомился Толстяк. – Мелковато выглядит…

– Черт-черт-черт-черт…

– …и здорово похож на одну из местных змеек, – добавил гобл, разглядывая обившуюся вокруг ложки гадину. – Неядовитую… так что можешь не трястись.

– К-какого…

– Можешь её сожрать, раз уж без еды остался. – Подцепив змею двумя пальцами, гобл махнул извивающейся тварью в мою сторону. – Че, не хочешь? Ну тогда я… – невнятно произнес он, раскрывая пошире пасть, – хоть какое, но мяско… а-а-а-а! Ы-ы-ы! Пф-ф-ф! Тьфу! У-у-у-у-у!

К «счастью» для гоблина, Венга исполнила просьбу китаянки дословно – то есть ограничилась тем, что вложила кактус в столь неосмотрительно распахнутую пасть. Подозреваю, сформулируй Лисса свою угрозу более детально, гобл бы так просто не отделался.

Ф-ф-ф-ф! Ау! Ш-ш-о за дгянь! Ушью-шука-вшех!

– Должно быть, это был подарок от нашего приятеля Лексариподагона, – сказала китаянка, задумчиво глядя, как отброшенная гоблом змейка торопливо уползает прочь. – Кейн… раз уж ты остался без порции, возьми хоть вяленой оленины.

– Тьфу! Шашявшаснашяр! Аоу-у-у! Ай!

Я потянулся к мешку, но примерно на полдороге довольная улыбка на моем лице сменилась на гримасу подозрения.

– А откуда у нас оленина?

– Малкольм дал заодно с водой. Не волнуйся, это действительно вяленая оленина.

– Уверена? – Я еще пребывал в сомнении. – Откуда бы он её взял? Разве в этой пустыне водятся олени?

Вопрос был скорее риторическим – единственный из присутствующих, кто мог бы дать ответ, в настоящий момент был очень занят вытаскиванием колючек из языка. Поэтому я очень удивился, получив этот самый ответ, причем с наименее ожидаемой стороны – от Венги.

– Да.

– Ты-то откуда знаешь?

– Один прямо за тобой.

Поворачивать голову я начал почти сразу, как только услышал ответ, – и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как у сбегающего по склону зверя подкашиваются передние копыта и дальше он уже съезжает верхом на каменно-земляной лавине. Прямо на меня.