Андрей Уланов - День револьвера

– Я эту часть истории вообще толком не понял, – признался я. – Разве гномы до Колумба жили в… Америке?

Последнее слово я договорил почти шепотом, очень ясно ощутив, что вопрос был из разряда: а трава действительно зеленая или это её только вчера покрасили вместо забора?

– Эту землю только вы назвали Новым Светом, – сказала дарко, разом воскресив у меня в памяти похожие слова вождя троллей, – но её не-людское прошлое ничуть не короче Старого. Даже старшие расы реально знают о прошлых Эпохах не так уж много, как хотят изобразить, а нам доступны лишь крохи с чужих столов.

– То есть… дракон сказал правду?

– Неизвестно. Врать эти твари любят и умеют ничуть не хуже моих темных сородичей. Вопрос в том, насколько был пьян этот конкретный дракон…

– Он сумел взлететь, – задумчиво произнесла Марти.

– Ы-ы, с третьей попытки. И при этом едва не врезался в скалу, отвернул в самый распоследний миг. Верно, белогривка? Хотя ты, кажись, тогда спала кое-на-ком, ы-ы-ы…

– Сейчас, – усмехнулась Линда, – она опять скажет, что все это глупость.

– Угадала.

Я вдруг сообразил, что если наша мисс Парадоксальность так ловко управлялась с задачей «взбеси человека», то для темноэльфийской полукровки это будет примерно, как для быка – большой красный транспарант поперек улицы. Избыточное спокойствие никогда не числились среди достоинств дарко – зато вспыльчивость надежно прописалась в их недостатках.

Как, впрочем, и непредсказуемость.

– Внимательно. Слушаю. – Сейчас голосу Сальватано мог бы позавидовать ледяной элементаль.

– Дракон сказал, что гора совсем рядом. Надо дойти до неё – и все станет ясно.

– Поймать мышь и насыпать ей соли на хвост. Мы ведь даже не знаем толком, где именно эта гора!

– Не надо ей это говорить, – едва слышно пробормотал я. – Уже раз пробовали… кончилось плохо…

…драконом. Хотя Миглак и здорово помог нам – теперь вместо всего компаса нам предстояло иметь дело лишь с юго-западом – но рисковать еще раз… лично я слабо верил, что следующая «подсказка» ограничится в своих последствиях только лишь похмельем.

– Гномов было много. Должны остаться следы.

– Всякие я видывал следы, – прервавшись, гобл забулькал фляжкой, вытер пот со лба и продолжил: – Но такого не упомню. Самый заметный след из всех следов, клянусь задницей Сидящего!

– Подожди радоваться прежде времени, – хмуро бросила Сальватано. – Мы еще не знаем, то ли это, что нужно нам.

– Ы-ы, а что это, по-твоему, за хрень? Маяк?

– Что угодно.

– Да лана. Эта штука блестит, как металл, и видна за пару миль. Или маяк, или след, одно из двух.

Лично я испытывал двойственные чувства. Сердце со всей, как обычно говорят в подобных случаях, пылкостью желало, чтобы сверкающая точка у подножия горы действительно была следом, нет, Следом! Рассудок же ехидно подсказывал, что в Запретных Землях идея про маяк выглядит достаточно бредово, чтобы оказаться единственно верной.

Впрочем, долго это раздвоение не продлилось. Уже через полчаса, когда мы спустились на седловину, даже Линда сдалась и признала: ворота из серебристого металла, это да, действительно, похоже именно на след.

– Ей-ей, всамделишние ворота, чтоб мне башкой об них! – подтвердил гоблин. – Блестят, как у кота… ну, всем видно, короче. Знал я, что коротышки народ запасливый, но чтобы тащить на себе эдакую хрень…

– Они её и не тащили.

– Хошь сказать, они тут с незапамятных времен сияют?! Не, канешна, по этим горам лазить идиетов, в смысле желающих, мало, но уж мимо такого народец бы не прошел.

– «Переселенцы» этих ворот не тащили! – сказала Лисса. – Это я знаю точно. Скорее всего, ворота были здесь, просто скрытые магией… или банальным обвалом. Гномы просто заново нашли этот реликт, потратив на его поиски те самые две недели.

– Ы-ы, ну мож и так…

– Эти ворота – осколок прошлой, возможно, и более далекой Эпохи, – уточнила Францеска, когда мы приблизились еще на полмили. – Издалека я могла ошибиться, но сейчас уже твердо уверена: они сделаны из мифрила. Его блеск нельзя спутать с иным, даже увидев всего раз в жизни.

Если, конечно, вы унаследовали хотя бы часть эльфийской остроты глаз, мысленно добавил я. Для человека же это пока был просто блеск – зеркала, хорошо полированного металла, хрустальной глыбы и еще тысячи вещей.

– Может, все-таки окованы мифрилом? – недоверчиво сказал Толстяк. – Если это цельная отливка… ы-ы-ы, это ж страшно подумать, скоко деньжищ. Слыхал, он идет по весу алмазов!

– Я не гном, и уж точно не создательница этих ворот. И говорю лишь то, что вижу своими глазами.

– А ведь они, должно быть, здоровые. – Гоблин привстал на стременах, всматриваясь в сверкание. – Если мы сможем их выломать… и дотащить… и продать… на эту выручку весь Союз Племен сможет пить и жрать лет пять, не меньше.

У Толстяка, судя по всему, начинался острый приступ золотой, точнее, мифрильной лихорадки – редкого, но при этом, как я подозревал, крайне заразного заболевания. Меня тоже зацепило – пока слегка, но внезапная сухость во рту и желание подхлестнуть коня, чтобы добраться первым, коснуться, провести рукой… и во всеуслышание объявить находку своей и только своей нераздельной собственностью…

…и тут же получить свою долю в виде свинца от обиженных подобным дележом подельников, оборвал я полет мечтаний. К тому же, во фразе гоблина было на целых три «если» больше, чем надо.

– Можно подумать, с ними кто-то поделится…

– Нет, конечно! – обиделся Толстяк. – Я просто эта… ну как еще представить большую груду деньжищ?

– Лучше сразу забудь про них, – сухо посоветовала Сальватано.

– Ы? Почему это вдруг? – забеспокоился гобл. – Ты чего, уже тыкала в них пальцем и он прошел насквозь?

– Я кое-что знаю про гномские методы, – судя по тону, дарко только что нашла себе новый повод для пессимизма. – Это не цельная отливка, но… объяснять долго, поэтому скажу одно – мифрила там немного, но содрать его не сможет и весь твой обожаемый Союз Племен.

– Слушай, ну накрайняк, можно попытаться утащить ворота целиком! У нас много лошадей, а волоком…

– Зеленый, ты давно не чистил уши?! Ты не сможешь отодрать мифрил от этих ворот! Не сможешь выломать их, даже притащив сюда целый вагон динамита! В лучшем случае ты сумеешь вырвать их вместе со скалой, ярдов на пятьдесят во все стороны!

– Че, серьезно?!

– А ты как думал? – оскалилась дарко. – По-твоему, люди оставили в покое Великие Врата исключительно из почтения к истории подгорных коротышек?

– Одни, я слышал, они все же расковыряли, – проворчал гоблин.

– Да, одну крохотную боковую калитку из башни Телл Фир. При этом развалили саму башню, а заодно и экономику королевства – на гонорары ломавших её магов потратили втрое больше, чем выручили в итоге за добытый металл.