Андрей Уланов - День револьвера

– Ах-х!

Это было… ну как… очень сложно передать словами даже не саму открывшуюся нам картину, а испытанные при этом чувства. Вроде как идешь себе тихо-мирно по ровной, как стол, прерии, никого не трогаешь и вдруг – бац! – в земле перед тобой обнаруживается пропасть один-черт-знает-сколько футов или даже миль глубиной и ты успеваешь затормозить лишь на самом её краю. Вот у нас вышло примерно так, с той только разницей, что мы оказались на дне этой пропасти.

Справа и слева от выхода из тоннеля имелось по неширокой лесенке. Они шли к галереям, располагавшимся на высоте примерно моих плеч. Шириной галереи эти были два или три фута, не больше – древние гномы, похоже, были сильно худосочнее нынешних, либо передвигались исключительно по-крабьи, бочком. На галереи выходили маленькие оконца, двери, а еще от них шли наверх лесенки – к следующим галереям. И еще раз. Уступ за уступом, древний город гномов тянулся вверх по сторонам, насколько хватало глаз – цепочки светящихся окон, арки перекинутых над пропастью мостиков с иглами фонарей, наплывы каких-то балкончиков, площадок и еще, одни гномы знали, каких архитектурных штук.

Все это, маленькое в отдельности, взятое целиком, заставляло чувствовать себя ничтожной букашкой – инфузорией или, как их там, – случайно заползшей в муравейник светлячков. Завораживающее в своем величии зрелище…

…и жуткое, стоило лишь вспомнить, что подземный город перед нами давно мертв, и все эти огоньки – поминальные свечи. Да, именно так, подумал я, пусть здесь жили нелюди, пусть даже они никогда не слыхали о Христе. Это становится неважно, когда смотришь на окно и понимаешь, что льющийся из него холодный голубоватый свет был зажжен/сотворен/зачарован мертвыми – для мертвых. А живых здесь никто не ждет, им тут – не место.

– Ыгы, эй-парень, согласен, – медленно и отчетливо произнес гоблин, дав понять, что последнюю фразу я «подумал» в полный голос.

– Вот уж не подозревала, что гоблины так боятся мертвецов. – Дарко поставила ногу на ступеньку лестницы справа, и та неожиданно издала вполне деревянный скрип. – При вашем-то насквозь непочтительном отношении к покойникам.

– Ы-ы, в том-то и дело, киса. Мы-то знаем: лучший способ этой, пре-… пра-… а, во, профилактики от зомбей – мясо сожрать, а кости пустить в дело… ну или хотя бы собакам кинуть. И живот набит и не ждешь, пока с погоста дрянь всякая полезет. А тут… не-е, паршивое место, – гобл дернул плечами, – у меня от него шкура бородавками покрывается. Наверняка местные карлики, прежде чем сдохнуть, выколдовали какое-нибудь особо хитрое и злобное проклятье для желающих захапать ихнее добро.

– В таком случае тебе нечего бояться, зеленый, – убрав сапог, Линда потыкала в ступеньку кончиком хлыста. Стук при этом раздался вполне каменный.

– Проклятье, имейся оно, давно должно было настигнуть дракона. Ведь это же он перебил здешних жителей и присвоил их сокровища.

– Может, оно дракона не осилило, – возразил Толстяк, но уже с меньшей уверенностью. – И теперь бродит вокруг и жрет кого помельче… о! Слышите?! Какой-то стук…

– Конечно, мы слышим. Это ме-е-ертвые гно-омы, – с подвывом затянула Сальватано, – стуча-а-ат свои-и-ими загро-о-обными молотка-а-ами.

Наверно, в иное время это выглядело бы просто дешевой шуткой. Однако здесь и сейчас, глядя на дарко, я вдруг явственно почувствовал шевеление на макушке. Может, Линда и шутила – но мне точно было не до смеха.

– Это шаги по тоннелю.

В первый раз я искренне обрадовался этому ровно-безразличному тону. Голос вампирки подействовал на сковавший меня страх, словно удар лома – на лед. Хруст, осколки в стороны – и больше никаких шевелящихся волос.

– Ну конечно же, – фыркнула дарко. – Это подходят Франка и Марти.

Привал мы устроили через два часа, на одной из «обзорных площадок» – здесь мы, по крайней мере, могли собраться все вместе и даже вытянуть ноги, не свешивая их при этом в пропасть. И главное – тут был каменный парапет, хоть и невысокий!

До сегодняшнего дня мне казалось, что высоты я не очень-то боюсь. Я мог забраться – и залезал – на самые верхушки высоченных сосен, мог постоять на самом краю каньона и даже заглянуть вниз. Но, как выяснилось, кратковременный поход на край бездны – одно. А вот долго идти по узкой галерее, где с одной стороны стена, а с другой только редкая цепочка столбиков… что бы гномы ни использовали для здешних оградок, прошедшие века оно не пережило, и теперь от пропасти отделяло только полшага.

Впрочем, время подточило и камень: там и сям под ногами змеились трещины, в двух местах нам уже встретились провалы – по счастью, через них можно было перепрыгнуть. Еще один, более широкий, был закрыт досками, свежими досками – еще один довод в пользу того, что мы идем по правильному следу.

Ах да, была еще одна находка – мертвый пони, верней, его мумия. Шкура выглядела целой, а значит, бедолага, скорее всего, просто сорвался с верхнего уровня. Вокруг высушенной тушки пыль была перемешана с мукой и еще чем-то мелким и сморщенным, вроде изюма или мелких орешков, а у самой стены Марти нашла патрон. Очень странный – он был примерно полудюймового калибра, с длинной гильзой, при виде которой моя ключица заныла вдвое сильнее.

Гномы…

– Долго нам еще ползти, ы-ы?

Вопрос был хорош, а главное, своевременен. Поэтому я тут же отправил его в обратный полет.

– Долго нам еще ползти, зеленый?

– Ы-ы, я первый спросил.

– А я второй, – огрызнулся я. – И вообще, кто нас ведет по следам?

На самом деле вела нас по большей части Марти. Гобл же лишь изредка утруждал свою многоценную спину нагибанием к полу.

– Мы по этим следам еще неделю можем идти, – проворчал Толстяк, вынимая из сумки кусок лепешки. – А жратвы у нас, – чавк! – мало.

– Не волнуйся, зеленый, – Францеска щелкнула ногтем по рукоятке мачете, – мы всегда сможем воспользоваться вашим гоблинским опытом и отправить в котел самого жирного.

– Ты… – гобл замолк, видимо, придумывая подходящее оскорбление, – лучше под ноги смотри… а то тропинки здеся узкие, лесенки подгнившие….

– Тебе того же, зеленый, тебе того же…

Я закрыл глаза. С одной стороны, было понятно, что вся эта перепалка для гобла и Сестрички не более, чем способ выпустить пар, сбрасывая хотя бы часть давящего напряжения – и поэтому дарко не пресекает эти «шуточки» в назидательном порядке. С другой же – меня подобный способ жутко бесил.

– Эй-парень, а все-таки? Ты уверен, что мы правильно идем?

– А у нас есть много вариантов, Толстяк?

Цепочка рассуждений на самом деле была очень простая. Гномы, оказавшись в городе, сначала остановились в одном из помещений нижнего уровня – больше остальных, с круглыми столиками и непривычно-странными маленькими креслицами… в общем, что-то вроде салуна – и соседних с ним «квартирках». Отсюда они разослали разведчиков – множество следов на ближайших лестницах вело не только вверх, но и обратно вниз. А затем – через несколько часов или суток – отряд гномов собрался и ушел куда-то наверх.