Николай Бершицкий - Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса

Тем временем путь становился все труднее, тропинка незаметнее. Эти места давно не видали ноги человека, если вообще им доводилось видаться с людьми. Густые заросли говорили «нет», но узенькая «мятая» дорожка, вьющаяся средь травы свидетельствовала об обратном. Рация, болтающаяся на поясе Прадса, предательски молчала, словно на базе всякая жизнь вдруг вымерла, пока отряд находился в лесу.

Напряженная атмосфера принялась с удвоенной силой давить на нервы солдат, они были на таком взводе, что пальцы их ерзали по курку, будто он был намазан маслом. Того и гляди, кто-нибудь выпалил бы в воздух, дабы хоть чем-то разбавить зловещее безмолвие и, возможно, даже спровоцировать татисианцев на вступление в открытый бой. Спокойнее воевать с врагом лицом к лицу, чем идти по его владениям и знать, что он затаился где-то поблизости, хладнокровно выжидая подходящий момент, терзая расшатавшуюся психику незваных гостей, и насмехается над ними из своего укрытия. Казалось, время в этом лесу замедлило свое течение, и каждая минута растягивалась на десятки минут.

Мягкая сырая земля легко проминалась под тяжелыми ботинками десантников, не издавая звуков, однако это не вселяло чувства безопасности. Каждый член отряда не раз и не два слышал россказни о том, что татисианцы чуют людской страх, чуть ли не видят его, и все же сдержать неистовое биение сердца и частое дыхание не мог никто. Неожиданно позади взвода раздалось громкое уханье. Словно единый организм, отряд разом обернулся назад. Один боец так извелся, что просто повалился на землю, когда старался увидеть, кто издал этот звук. Другой чуть было не выстрелил наугад, но Вондар стремительным махом запястья выбил винтовку из его рук.

— Наверное, сыч, — повернулся к повелителю ветров Ксандор. — Их-то эти паразиты не сожрали — все-таки летают.

— Пусть сыч, — отрезал Прадс. — Но он явно чего-то испугался. А иначе, почему он не подавал голоса раньше?

Не успели солдаты более или менее прийти в себя и отступить от места встречи с птицей, так и не показавшейся на глаза, как о себе напомнила рация. Писк рации разнесся так же неожиданно и резко, как и в первый раз, заставив всех подсочить на месте. Прадс выкрикнул что-то нецензурное и выхватил рацию. Похоже, непробиваемый генерал был напуган. Впервые за несколько лет он чего-то испугался, и этим «чем-то» были свирепые и кровожадные охотники с Татиса.

— Что еще?! — прорычал Прадс с еле слышным надрывом в голосе.

— Генерал, у нас множественные контакты в вашем секторе! — послышался в ответ встревоженный лепет Киры. — Немедленно возвращайтесь на базу! Их чересчур много!

— Слишком поздно! Нужно прорываться к форту! — возразил Прадс. — Мы почти на месте, пойдем до конца!

Только сумела рация возвратиться на свое законное место в кармашке на поясе, как с ветвей гигантской секвойи сорвался обрывистый красный луч. Лазер пробил череп одного из десантников, прикончив его на месте. Выстрел был произведен из мощной наручной пушки снайпера, и даже бронированный шлем не спас бойца от смертельного попадания. Точно опрокинутая статуя, тело рухнуло на спину, разогнав своих живых соратников. Со всех сторон тут же послышался шелест листьев и скрип веток, незаметные в листве существа на огромной скорости забегали по деревьям, перепрыгивая с ветви на ветвь, как белки-летяги.

— Огонь! Сбейте этих мразей! — завопил Прадс. Он сам выхватил пистолет и начал палить по верхушкам деревьев. Достигали ли выстрелы целей или нет, генерал не знал, да ему было и все равно, просто стоять на месте и смотреть он не собирался.

Повсюду затрещали и засвистели очереди штурмовых винтовок. Шум разлетался по лесным коридорам звонким эхом и затихал в выси древесных крон. Кто-то из солдат вооружился висевшим у него за спиной гранатометом и припал на одно колено. Снаряды, подвывая в полете и вытягивая за собой бледные шлейфы дыма, устремились на верхние ярусы леса. Загремели взрывы, раздирая в клочья стволы, разметывая разящие осколки, облака листьев и щепок. Несколько татисианцев осыпались с ветвей, но вокруг оставалось еще слишком много существ. Лучи вылетали то с одного дерева, то с другого. Охотники ловко меняли позиции, не засиживаясь на одном месте подолгу. Вот уже и второй боец скорчился, получив меткий выстрел в позвоночник, и упал навзничь. Вондар воздел руки к небу и мощный поток ветра с воем пронесся меж стволов, скидывая хищников.

С треском ломая ветви, ветер подхватил тучи оборванных листьев, смешавшихся в зеленый поток, и нескольких супостатов. Положение это не изменило — ловко приземляясь на гибкие пружинистые лапы, татисианцы выбрасывали лезвия имплантатов и кидались в рукопашную. Прадс не сдержался и, подбежав к упавшему поблизости с ним чудовищу, съездил металлическим протезом ему по голове. Удар раздробил костяную пластину на голове существа, а второй, последовавший далее, оборвал его жизнь — стальной кулак с легкостью обратил оголившийся мозг в кашу. Кто-то истошно завопил, раздался скрежет бронекостюма и треск разрезаемой грудной клетки.

Эландра убрала «арсенал» — от него стало мало толку, и, выпустив когти, бросилась резать ими прибывающих татисианцев. Вондар перестал нагонять ураган, так как ветер больше не выбивал охотников из равновесия, роняя их наземь. Скорее теперь он помогал им совершать длинные прыжки с ветвей. Сняв с пояса пистолет и топорик, повелитель ветров набросился на троих татисианцев, подкравшихся к нему почти вплотную. Быстро обогнув одного из них, Вондар перебил твари шейные позвонки точным ударом топора, однако двое других оказались куда настырнее. Пружинистые жилистые задние лапы с пожелтевшими изогнутыми когтями ударили в грудь повелителя ветров. Не успел он даже приземлиться на лопатки, как второй охотник коршуном обрушился сверху и придавил всем своим весом его тело к земле. Вондар тоже не растерялся и ударил хищника ладонью в грудь. В момент соприкосновения из ладони повелителя ветров вырвалась молния. Она прожгла плоть татисианца насквозь и отправила его в ствол растущего на напротив дерева внушительных размеров. Второй татисианец собирался продолжить атаку, но его вовремя подкосила короткая очередь штурмовой винтовки.

В это время Ксандор с Акуаном, оказавшиеся отброшенными на противоположную границу залитой кровью лужайки, постепенно отходили к дальней ее стороне, граничащей с лесом, щедро одаривая татисианцев белыми огненными шарами. Соблюдать закон «о неприменении магической силы против простых смертных», не возникло ни ситуации, ни желания. К тому же Хаос и сам уже натворил массу дел, заслуживающих осуждения перед Хроносом и Всевышним, так что действия воинов света оказались вполне легитимны.