Лин Картер - Поиски Каджи

Переполненный ощущением собственной чужеродности, Каджи въехал в столичный город некогда великой орды.

Чемедис оказался огромным. Однако, с другой стороны, он являл своим видом свидетельство столь же развитой и великой культуры, что и Кхор, потому что все это имперское великолепие сохранилось только в одном конце бывшей столицы.

Старый город был построен из красного камня, а здания, возведенные из других строительных материалов, — покрыты красной штукатуркой. Они казались огромными и перенаселенными, едва ли не маленькими самодостаточными городами. Каждое из зданий украшали собственные шпили и минареты, натыканные так густо, что среди них можно было заблудиться, словно в лесу. Стены Чемедиса тоже оказались необычными, такими толстыми, что внутри них располагались дома, со стойлами, складами, бараками и кухнями.

Архитектура сбивала с толку многообразием: огромные сонные лица из камня взирали с восьмиугольных башен; драконообразные создания свивали сложные кольца над порталами и арками; многорукие и бородатые боги толпились над мощеными улицами; выстроившись согласно старшинству, застыли резные каменные идолы пантеонов столь же бесчисленных, как население и династии восточных королевств.

Несмотря на свои размеры и великолепие, город наполовину лежал в руинах. Вся южная часть его прогнила, от особняков, достойных королей, остались одни стены, огромные искривленные деревья росли посреди неухоженных улиц, по которым маршировала орда, завоевавшая полмира. Некогда высокоразвитые городские жители деградировали, превратившись в дикарей. Они сидели на корточках на порогах грязных лачуг, построенных на обломках дворцов, возведенных их предками. Черный дым костров, на которых готовили пищу, поднимался над рваными тентами, голые желтокожие дети бегали по мощеной мостовой, которая за столетия покрылась толстым слоем грязи. От многих статуй остались лишь фрагменты. Когда-то давно по городу прошлось пламя, но даже сейчас на стенах нетленного мрамора можно было заметить его следы.

Посреди огромного метрополиса возвышался Дворец Солнца — резиденция Джа Чэнса. Дворец казался карликом по сравнению с другими постройками некогда великолепного города, но он до сих пор боролся со столетиями разложения и упадка. Целое крыло необычного дворца обвалилось под напором времени. Когда-то возле него был разбит безукоризненный сад, теперь превратившийся в непроходимый лес, почти в джунгли. Каджи и Акфуб въехали во Дворец Солнца через огромный портал и оказались в зале, таком огромном, что невозможно было разглядеть крышу над головой. Нищие и шаманы ютились в этом зале, кроме того, Каджи заметил альковы, из которых исходил запах уборных и усыпальниц. Там ныне сделали стойла для неряшливых лошадок. Скрюченные старухи сидели под грязными тентами, сделанными из некогда великолепных гобеленов. Черный дым лагерных костров поднимался тут и там посреди бескрайнего, колоссального зала, добавляя сажи на колонны и архитравы, за столетия почерневшие от копоти. Грязь и запустение были неописуемыми, шум и беспорядок — чудовищными, а вонь не поддавалась описанию.

Джа Чэнс оказался жирным и хихикающим уродом, раскрашенным, словно шлюха, и увешенным сверкающими драгоценностями. Он, словно огромная жаба, восседал на вершине возвышения, драпированного бесценными коврами, на куче подушек, под золотым балдахином. Когда-то этот балдахин сверкал, словно солнце. Теперь он был грязным, штопаным.

Джа Чэнс едва заметил вновь прибывших и рассеянно кивнул, когда Яакфуюл поставил корзину, наполненную серебром, на самую нижнюю ступень возвышения. Толстыми, грязными пальцами, унизанными драгоценностями, монарх перебирал кусочки сладкой пастилы, лежащие в погнутой платиновой вазе, то и дело забрасывая тот или иной кусочек в рот одного из нескольких прекрасных маленьких голых мальчиков, которые стояли или сидели на корточках вокруг его насеста. Как один мальчики-наложники хихикали и пускали слюну, слизывая сладкую пасту с толстых рук правителя. Каджи с отвращением отвернулся… пытаясь забыть тошнотворную грязь и вольность нравов этого двора.

Каджи покинул обитель жабоподобного Джа Чэнса и с радостью выбрался из здания на свежий воздух, окунулся в поток солнечного света. Он высоко задирал голову и торжество читалось в его взгляде.

Темное время закончилось. Полные забот беспокойные дни, ночи сомнений и мук, тайн и головоломных загадок остались позади. Все тайны рассеялись. Тень, которая так долго висела над Каджи, туманное чувство цели — все это сейчас растаяло, как болотный туман, под лучами восходящего солнца.

Он стоял под восточным солнцем и вновь был здоров и готов к битве. Что-то нервно бормоча про себя от удивления, спрятав руки в длинные рукава просторного халата, Акфуб остановился рядом с юношей. Тощий маленький колдун заметил отвращение, охватившее Каджи при виде чудовищного трона.

И еще он заметил, что справа от Джа Чэнса из орды Чемеда стоял Шамад Самозванец — значит, поиски Каджи близки к завершению!

Расправив плечи, положив руку на рукоять Топора Фом-Ра, молодой воин Каджи, Красный Ястреб из кочевников Чаууима Козанга, застыл в лучах палящего солнца Края Мира, готовый бросить вызов судьбе. Или року.

Они оставили могучую крепость. Каджи был в восторге, но маленький колдун казался чем-то угнетен. Всю дорогу назад в караван-сарай они разговаривали, но старались говорить тихо, чтобы никто не услышал.

— Один скромный человек должен поинтересоваться: вы не ошиблись? — прошептал маленький колдун. Каджи потряс головой, его светлые локоны закачались на ветру.

— Нет, коротышка! Правда, он скрыл лицо под вуалью, но этого оказалось недостаточно для того, чтобы я не узнал своего врага. Когда он повернул голову, чтобы поговорить с человеком, стоящим рядом с ним, вуаль чуть сдвинулась в сторону, и я увидел это… эта красная родинка на лице, по форме напоминающая лист тариска . Счастье для нас, что он помечен от рождения в нижней части лица в уголке рта, потому что, будь родинка выше, вуаль скрыла бы ее. Нет, тот, кого мы видели, — самозванец!

Маленький колдун заворчал и стал что-то бормотать себе под нос. Когда же Каджи поинтересовался, в чем проблема, старик пробормотал:

— Нет, молодой господин, нет никакой проблемы, кроме того, что я не знаю, что нам дальше делать.

Каджи нахмурился.

— Делать? Мы выставим Пророка в Маске как самозванца, что же еще?

— В самом деле? А может один маленький и незначительный человек поинтересоваться, как молодой воин хочет достигнуть этого?