Лин Картер - Поиски Каджи

Он придумал, как подобраться к Шамаду, несмотря на орду фанатиков. Ведь чемедские воины считали его Возродившимся из мертвых.

Сорвать с него маску, и… уничтожить его, а вместе с ним и то зло, что принес он орде Джа Чэнса!

Следующие семь дней стали для Каджи настоящей пыткой. Часы ползли, как улитки, а юноша должен был терпеливо выжидать той поры, когда его снова отпустят, и он сможет встретиться и проконсультироваться с маленький колдуном в старом караван-сарае у Западных ворот.

Тем временем Каджи продолжал собирать информацию. Нет никого столь же болтливого, как солдат, потому что, кроме тренировок, ему нечем заняться. Солдаты часто обсуждают своих товарищей, когда вечерами сидят в своих бараках. Поэтому, искусно направляя разговор, Каджи по кусочкам собирал необходимую информацию.

Особенно его интересовали праздники, которые справляли воины орды Чемеда. В эти дни Джа Чэнс прославлял своих командиров, а воины демонстрировали свою доблесть.

Каджи узнал, что вскоре должен наступить один из главных праздников года. Его называли Пиром Лунных Богов. В эту ночь Джа Чэнс будет веселиться со своими правителями и придворными, в то время как фокусники и акробаты, танцовщицы и волшебники станут демонстрировать свое искусство для увеселения Тени Руки Небес и его свиты.

Когда же истекли семь дней, и Каджи вновь отпустили из бараков, юноша поспешил в старый караван-сарай у Западных ворот и снял отдельную комнату, где мог бы поговорить с Акфубом, не привлекая внимания. Потом сгоравший от нетерпения молодой воин и бормочущий что-то себе под нос старик поднялись по лестнице. Колдун терпеливо выждал, пока Каджи не задвинул засов, а потом сел за шаткий стол возле маленького забранного решеткой окна. Теперь они могли поговорить без свидетелей.

Только тогда тихим спокойным голосом юноша поведал колдуну план, который зародился у него неделю назад ночью во время сна.

Когда старик услышал план юноши, его глаза округлились от ужаса, желтоватая кожа побледнела. Однако когда Каджи настойчиво объяснил и растолковал каждую деталь, старый колдун успокоился и начал обдумывать, насколько же на самом деле реален план кочевника. Существовало несколько трудностей, и, по меньшей мере, необходимо было заручиться поддержкой нового друга Акфуба — мудрого старого некроманта Арабалака. Самой большой проблемой оказалось решить вопрос: почему старый некромант должен рисковать, помогая им? Что они смогут предложить ему взамен? Каджи, чуть подумав, поинтересовался у Акфуба:

— Может, нам и не нужен будет твой новый друг? Может, он научит тебя всем премудростям ритуала Ксина?

— Боюсь, что нет.

— Ты же говорил, что все это достаточно просто, нужно лишь нарисовать круг…

— Да, но…

— Нужно только выучить порядок церемонии, разве не так? Разве, зная порядок церемонии, ее не может провести колдун, маг или любой другой человек, знающий ритуал?

— Возможно, но…

— Тогда мы бы не вовлекали во все это твоего друга… Единственное, что мы можем обещать ему, так это бессмертную благодарность Джа Чэнса за то, что он поможет нам сорвать личину с жестокого и амбициозного жулика, сыгравшего на суеверии и фанатизме воинов орды в беспринципной и амбициозной жажде власти!

— Ах, боюсь, что самого Джа Чэнса вместо благодарности охватит поток мстительной ярости, впрочем, как и его воинов, когда их грезы окажутся обманом, и они вернутся к суровой реальности! — горестно прошептал маленький колдун. — Мы не всегда помним о том, что спящие склонны просыпаться, и могут обрушить свою ярость на тех, кто вырвет их из розовых грез об империи.

— Да, — усмехнулся Каджи. — Но Джа Чэнс достаточно силен, чтобы защитить нас от разъяренных фанатиков. Спрашиваешь, почему он станет нас защищать? Потому что Джа Чэнс должен понимать, что Пророк в Маске приобретает все больше власти, а Джа Чэнс ее теряет! Нет правителя во всем мире, которому нравилось бы наблюдать, как влияние какой-то мелкой сошки растет, как восходит по ступеням власти самозванец Шамад. Внешне Джа Чэнс может сожалеть о гибели грез об империи, но он почувствует облегчение, когда Шамад освободит его место у Солнечного Трона. Джа Чэнс — толстый, слабый, любящий удовольствия маленький человечек, и к тому же дурак… но он от рождения имеет власть, и даже дурак станет ревниво относиться к своей короне, когда возникнет подозрение, что кто-то вот-вот отберет ее! И еще ты можешь сказать своему другу-некроманту: чудотворец тот, кто покажет истинное лицо другого чудотворца. Он получит шанс укрепить свою позицию, свою силу и свои привилегии. Это никогда не вредило художникам, каким бы искусством они ни занимались. А некромант публично докажет, что он не имеет соперников в своем искусстве!

С сомнением Акфуб вернулся назад к своему талантливому коллеге с аргументами и доводами Каджи, хотя в глубине сердца маленький колдун сомневался, что все это сработает.

А молодой варвар вернулся в свой барак наемников с большими надеждами и с неопределенным настроением, потому что должно было пройти несколько дней, прежде чем он узнал бы что-то определенное, и его талант убеждения больше не мог ничего сделать. Только накануне Пира Лунных Богов юный кочевник смог бы узнать, сработали его аргументы или нет, принят или нет его план.

Он успел проделать большую часть приготовлений, прежде чем пришел судьбоносный час.

Через четыре дня после разговора с Акфубом, к часу, когда Куликс — звезда, которая была солнцем этого мира, словно алый бекон, соскользнула в тень западных бастионов, могущественный Джа Чэнс из орды Чемеда собрал священное собрание в зале Солнечного Трона в великом Дворце Солнца, где некогда собирались его великие предки.

Только один раз в три года выдавалась такая ночь, когда семь лун мира Гуизанга исчезали с ночного неба, оставляя небеса пустынными. В течение нескольких часов над миром царила абсолютная тьма. Считалось, что в такую ночь Демоны Ночи делали попытку захватить Царство Небесное; в такую ночь верующие молили Лунных Богов проснуться для эпической битвы с Демонами Тьмы.

По крайней мере, в это или нечто подобное верили варвары.

В эту ночь, как считали многие народы этого мира, если зажечь большую иллюминацию, то можно отогнать царство тьмы. Видимо, поэтому в главном зале Дворца Солнца запалили десять тысяч толстых свечей, которые высвечивали возвышение трона, словно гигантскую гору над руинами Чемедиса. Их яркие огни отражались и сверкали на полированном мраморе, агате, ляписе, нефрите и малахите, искрились на золотых шлемах, сверкающих рубинах, полированных бронзовых щитах и обнаженных клинках мерцающей стали. Разряженный в яркие шелка, разукрасив себя драгоценными камнями с ног до головы, жирный маленький Джа Чэнс сидел на троне — в гнезде из подушек, словно раздувшаяся грубая жаба, окруженный мальчиками из своего гарема. Перед ним курились огромные фимиамы, от которых в залитый светом свечей воздух поднимались облака синего вонючего дыма.