Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

Ну и пусть британец злится, наверное, есть на что. Но здесь-то, на пароходе, — территория Российской империи. Тем более, что господин жандармский полковник заверил его, что прикроет от любой провокации. Англии совсем не ко времени вступать в конфликт с Великой Державой, которая сама не боится ничего, а любому неприятелю может ответить так, что мало не покажется.

— Вы что-нибудь знаете, господин капитан, о ваших пассажирах, сошедших здесь на берег? — спросил вдруг Роулз.

Челноков посмотрел на него с явным удивлением. Кажется, эта тема вчера была отработана полностью.

— Не знаю и знать не хочу. Вообразите, господин комиссар, сколько я за пятнадцать лет перевез пассажиров! И что — должен задумываться о каждом? Вот неприятности, штормы, аварии — за это с меня спросят. А пассажиры! Заплатили, довез, высадил, забыл. Неужели с ними что-нибудь случилось?

— С кем? — хитро спросил комиссар.

— Да с любым, кто вас заинтересовал. Но если и случилось что, так на вашей территории. — Челноков показал пальцем, где кончается зона его ответственности.

— Ну, допустим, с их самым главным. Мистером Сэйпиром…

— Он у них главный? Я и не знал. Вел себя как все. А вы, кстати, с ним дольше всех говорили и остались вполне довольны. Не так ли?

Роулз неопределенно пожал плечами. Мол, говорил, да, а теперь возникли дополнительные обстоятельства.

Капитан раздавил в пепельнице папиросу и встал.

— Если у вас нет более серьезных вопросов, а также претензий ко мне и к моему судну, я прошу разрешения закончить посадку оставшихся пассажиров и выйти в море. Барометр, видите ли, падает, и хочется удалиться от берега до шторма.

— Спасибо, капитан. Вы были очень любезны. Теперь последний вопрос — нет ли господина Сэйпира в числе пассажиров первого класса, которые уже взошли на борт?

— По документам — извольте еще раз проверить. И у своих людей на пирсе спросите. Приметы названного господина вам известны. Каким-то другим способом — понятия не имею. Если он замаскировался под грузчика, то сейчас может прятаться в любом из пятисот отсеков, коффердамов, угольных ям и междудонных пространств моего судна. Я этих негров и малайцев на входе и выходе не считал. Тоже ваша компетенция. Желаете — за ваш счет начнем поиски. Сутки простоя — две тысячи фунтов. Сыщики тоже ваши. Мои матросы этому не обучены.

— Хорошо, капитан. Мне нравятся люди с вашим характером…

— А уж как мне — с вашим! — Челноков даже не пытался скрыть добродушную славянскую усмешку, отчего-то так раздражающую представителей балто-германской расы. Латиняне к ней относятся с гораздо большим пониманием.

После этого Роулз все свое внимание и наличные силы резидентуры бросил на постоянную и непрерывную слежку за Сэйпиром и его якобы случайными спутниками. Других объектов на примете не было, но быть должны наверняка. Кто-то же обеспечивал акцию? Даже бурско-голландское подполье, которое непременно существовало и действовало, было отодвинуто на второй план. Не тот уровень профессионализма и не те цели у него просматривались. А здесь комиссар столкнулся с по-настоящему большой игрой .

За две недели он сумел создать целую теорию деятельности Сэйпира и его организации. Они, разумеется, преследовали гораздо более обширные цели, чем содействие бурам. Материалы круглосуточного наблюдения за тремя основными фигурантами давали богатую пищу для размышлений.

Выходило, что Сэйпир не занимался ничем другим, кроме как налаживанием контактов . Целыми днями крутился по городу, посещал банки, представительства известных во все мире торговых домов, завязывал знакомства в светских кругах, причем и в таких, куда самому Роулзу доступ был закрыт. Местный военный и административный истеблишмент его за равного не считал, во многом потому, что в свое время он опрометчиво решил изображать из себя малозначительного чиновника, занимающегося не совсем благопристойными, в глазах аристократии, делами.

Но кое-какие подходы к значительным персонам у Роулза имелись, и он с удивлением выяснил, что к поведению Сэйпира совершенно невозможно прицепиться . Все его доступные контролю дела были исключительно финансовыми, причем на удивление масштабными. Осведомители, бывшие на связи , пусть и не допущенные к банковским тайнам, сообщали, что, по косвенным данным, суммы покупок, продаж, заключаемых контрактов были многотысячными, если не миллионными. Но все в пределах закона. Поговаривали, будто господин Сэйпир представлял интересы одновременно нескольких мировых финансовых империй. Или — правительств великих держав.

Роулз страшно злился по поводу исчезновения тех пресловутых двух страничек. Что же он сумел услышать в разговоре с негоциантом или кем-то из его спутников такого, что это требовало изъятия записей? В коротком, наверняка достаточно формальном разговоре. Причем ведь и с глазу на глаз он ни с кем не беседовал. Уж это комиссар сумел выяснить. Или в присутствии капитана парохода, или сотрудников таможни и портовых властей. Речь явно не шла о взятке за провоз контрабанды, за сход на берег по фальшивым документам…

Но что-то ведь наверняка было? Одна, может быть, единственная фраза, невзначай брошенная, но потом, при здравом размышлении, показавшаяся Сэйпиру опасной. И потребовавшая всего последующего.

Невозможность понять что-то вполне очевидное, наверняка лежащее на поверхности, терзала и мучила сильнее, чем раздувший щеку флюс.

Приплывшие вместе с Сэйпиром русский и немец, тоже взятые под плотный надзор, удивляли только одним. Той стремительностью, с какой они сумели встроиться в не сулящую деловых успехов обстановку прифронтовой колонии, испытывающей сильные сомнения по поводу своей ближайшей судьбы Это тоже было проверено. Хозяин дома, на базе которого была устроена таверна, никаких подозрений в смысле лояльности не внушал. Капиталовложения в начатый с нуля бизнес не превышали задекларированных на таможне сумм господ Давыдова и Эльснера.

Но как мгновенно, лихо и, главное, успешно все было раскручено . Без всякой помощи со стороны коренных жителей колонии, в том числе и обладающих властью.

В любом другом случае Роулза внезапно устроенная и мгновенно процветшая таверна едва ли могла заинтересовать. Но ему хватило квалификации сообразить, насколько профессионально сработали чужаки . Складывалось впечатление, что они ехали сюда с конкретной целью и на подготовленную почву. Одна лишь условная фраза — и все завертелось!

Одним словом, он предпочел считать Сэйпира и его попутчиков членами одной организации. И вести себя соответственно.

…Кирсанов слежку за собой заметил в первые же дни. Не Москва здесь и не Петербург, где в распоряжении охранных отделений имелись сотни квалифицированных филеров, могущих водить одного клиента хоть вдесятером, постоянно сменяя друг друга. В этом небольшом, по российским меркам, губернском городе даже очень хорошая наружка шансов против специалиста не имела.