Алексей Щербаков - Интервенция

– Кто такой? – заинтересовался Джекоб. Впервые во все эти истории вроде бы оказался замешанным человек.

– Парень был весь в черном и вроде как азиат. Но не китаец и не японец. Это точно. Уж их-то я в Нью-Мехико нагляделся. Этот и ростом выше, чем они бывают, и морда не такая. Так вот. Стоял себе этот парень и наблюдал. С такой каменной рожей, ну, знаете, как обычно у азитов. Но видно было – следил за пожаром очень внимательно.

– А почему ты на него внимание обратил? В Штатах тоже зеваки всегда на пожар сбегаются.

– Почему я на него внимание обратил? Понимаете, что-то в нем было такое… Слов не могу подобрать… В общем, не человек это!

– То есть?

– Не знаю! Не человек – и все тут. Нежить явная!

Час от часу не легче! Только понадеялся Джекоб, что в этой истории появились живые люди, как снова поперла чертовщина!

– О чем это он базарит? – спросила Васька. Джекоб перевел.

Девица заржала:

– В черном, говоришь? Косоглазый? Ну, тогда все понятно. Нет, какие же вы все-таки дураки! На пустом месте сами себе врагов создаете. Надо ж было такую попсу крутить на всех углах! Вот Последний Герой и не выдержал. А он-то, наверное, до того был не против вас… Эти все старые рокеры вроде бы Америку очень даже уважали.

Джекоб, обладавший хорошей журналистской памятью, вспомнил надписи, которые неоднократно видал на заборах: «Виктор Цой – последний герой». Тогда он еще заинтересовался, потому что слово «Цой» на стенах Петербурга попадалось не реже, чем созвучное с ним другое слово из трех букв. И узнал кое-что. А память журналиста – как компьютер. Что туда попало – остается там навсегда.

– Ты имеешь в виду Виктора Цоя, знаменитого русского рок-музыканта?

– При чем здесь Цой? Цой давно умер.

– Что ж это, призрак?

– Ну, ты как маленький! Призраков не бывает. То есть, конечно, бывают, такие, как в Эрмитаже, но они так просто, за здорово живешь, по улицам не болтаются. Говорят же тебе русским языком: это – Последний Герой!

– Тоже здесь живет? – обреченно спросил Джекоб, предвидя ответ.

Но услышал нечто новое!

– В том-то и дело, что нет. То есть типа живет… Но не так, как те железки – или, скажем, кот-летун. Последнего Героя вроде как не было. Долго не было. Говорят, когда-то его видели возле «Камчатки» [52]. Но потом он исчез. Наверное, фанаты достали. А вот теперь снова появился. Я сама в это не врубаюсь. Но радиостанцию поджег Последний Герой. Больше некому.

– Почему же ему так не нравится музыка, которую по радио гоняли?

– А тебе она нравится?

– Да как-то не очень.

– И мне не нравится. Вот и ему не нравится.

Джекоб почувствовал странную симпатию к этому Последнему Герою. Потому что, честно говоря, он бы и сам с удовольствием заткнул этот радиофонтан…

Васька помолчала и снова выдала перл:

– Ну, Последний Герой – это ладно. Но если он появился, могут и другие…

– Кто?

– Такие, как он. Только побольше калибром.

– Какие?

– Ну, не могу я объяснить. Ж…пой чувствую, а сказать не могу. Потому как не понимаю.

Джекоб обозрел окрестности и изрек:

– Умеют все же немцы устраиваться!

В самом деле, германская танковая часть, расквартированная на Петроградской, заняла строение возле огромного концертного зала. В свете последних событий место было лучше некуда – все подходы издали просматривались. Кроме того, капитан Шанц выставил на подступах танки и приказал танкистам держать ухо востро.

Тут был полный порядок. Джекоб с утра навестил несколько частей союзников США по НАТО. На эту тему ему заказал статью редактор, как обычно, цинично хмыкая в трубку.

Причины хмыканья были понятны. Ни для кого не было секретом, что союзнички, мягко говоря, не слишком-то рвались в горячие точки помогать «старшему брату». А если честно – то совсем не рвались. Доходило до полного маразма. Американские части ехали на войну – а их место в Штатах занимали союзники [53]. Правда, поскольку никто не предполагал, что в Петербурге будут неприятности, союзников тут собралось больше, чем в других местах. Но, как убедился Джекоб, дисциплина у них была отвратительная. Даже по сравнению с американцами. Особенно этим отличались грузины и западные украинцы [54], которые вообще не просыхали и в боевом отношении представляли из себя пустое место. А вот в немецкой части все было не так. Джекоб и высказал это капитану, заодно помянув и об удачном выборе места. Они стояли возле подземного перехода – капитан и Джекоб с Васькой – и беседовали на отвлеченные темы.

– Место хорошее. И что ценно – вот это рядом. – Капитан кивнул на красивую церковь, стоявшую неподалеку, а потом на часовню на противоположной стороне улицы.

– Вы серьезно? – удивился журналист. Капитан не производил впечатления религиозного человека.

– Да нет, это у меня просто такой кладбищенский юмор. А если серьезно… Видите ли, Джекоб, ваши начальники, по-моему, просто не поняли, куда полезли. Как, впрочем, и те дураки, которые завербовались в этот корпус. А я-то знаю. Я, в отличие от ваших начальников, изучал историю. Да что там история! Мой дедушка, крепкий был старик, прожил чуть ли не до ста лет. На Второй мировой он получил Железный крест с дубовыми листьями. Такие награды Гитлер кому попало не давал. Воевал он на Восточном фронте, в группе армий «Север». То есть в том числе и под этим городом. Который, кстати, они так и не смогли взять. Так вот. Знаете ли, мой дед до конца своих дней иногда просыпался по ночам с жутким криком «Партизаны!». Вы и представить себе не можете, какая тут шла война. По сравнению с ней даже Вьетнам и Иран – просто детские игры.

– Но ведь то, что происходит, это не русские против нас действуют, а что-то неопознанное…

– А кто это? Китайцы? Я вас уверяю – от русских можно ожидать абсолютно всего. Абсолютно! Для моего деда и его камрадов танки Т-34 и КВ тоже поначалу были чем-то совершенно запредельным. Я уж не говорю о «сталинских оргáнах» [55]. Эти чудовища были для них куда более страшными, чем монстры с городских помоек. Что касается партизан… Сначала тоже ведь было тихо. А потом они полезли отовсюду… Когда этот город обложили части вермахта, жители, по всем расчетам, должны были вымереть. Все. Поголовно. Но они не вымерли. Вы знаете, один из наших лучших полководцев, Фридрих Великий, сказал: «На русского солдата нужны две пули. Одна, чтобы его повалить, другая – чтобы его убить». Вы с вашей пропагандой их повалили. Но, видно, убить-то и не смогли. А теперь нам всем придется за это отдуваться.

– Но ведь мы пришли с добрыми намерениями…

– Эти глупости говорите своим читателям, – желчно усмехнулся капитан. – Вы еще про демократию речь заведите. Россия нам мешала. Мы сделали все, чтобы ее повалить. И пришли закрепляться на завоеванной территории. Вот и все. Мой дедушка, знаете ли, тоже долго был уверен, что идет спасать Россию от ига коммунистов и еврейских комиссаров. Что его тут будут с цветами встречать. А встречали, бросаясь под танки с гранатами и стреляя из-за каждого куста.