Елизавета Сагирова - Сбывшаяся сказка

- Привет. - Кивнула я ему. - Ты здесь, оказывается, был? Я тебя не видела.

- А я к костру подходить не стал, - пояснил Дымок, - В сторонке сидел, за забором.

- Чего так?

- Да ну, опять спаивать начнут, знаю я. А новости послушать хотелось. Потом увидел, что ты тоже от них уходишь - и за тобой. Слышал, что Кактус рассказывал. Вы молодцы. Я рад, что с вами всё в порядке.

- Спасибо Дым. - Поблагодарила я. Дымок мне нравился. Простой был человек, бесхитростный и по-детски обаятельный. Не знаю, кто и за что наградил его ласковым кошачьим прозвищем, но на мой взгляд оно ему очень шло. - А ты где был во время выброса?

- Да здесь и был, - разочаровано ответил Дымок, - Мы все у Сидоровича в бункере отсиделись. Вообще-то мы вчера утром с Тёмой и Ляпой на «Янтарь» собирались, да Ляпа рукой в жгучий пух угодил. Пришлось отложить.

- Ну и хорошо, что пришлось. Представляю, что после выброса на «Янтаре» творилось.

Дымок согласно кивнул, без особой, впрочем, радости, скорее разочарованно, словно жалел, что на его долю не выпало приключений, доставшихся нам. Потом вздохнул и спросил:

- Страшно было там, Славка? В Тёмной Долине?

Чтобы утешить его, я небрежно ответила:

- Да ничего там особенного не было, нового я тебе не расскажу. Ты что, выбросов не видел или в Тёмной Долине не бывал?

Дымок заулыбался. Мы все знали - не смотря на показное равнодушие, в глубине души он гордится тем, что сумел стать самым молодым свободным сталкером в истории Зоны.

И я ещё немного поболтала с ним про хабар, про мутантов, про военных и бандитов, про Долг и Свободу, опять про хабар. А когда мы пошли по второму кругу, то сказала:

- Ладно, Дым. Устала я сегодня, спать пойду.

- Ага, - после небольшой заминки ответил он, - Спокойной ночи.

- Спокойной ночи. - Я зашагала по улице и почти дошла до дома, на чердаке, которого рассчитывала провести ночь, когда Дымок снова догнал меня. Остановился. Затоптался на месте, бросая на меня нерешительные взгляды.

- Что Дымок?

Парнишка, наконец, набрался духу и, запинаясь выговорил:

- Славка… ты, Колотун-Бабай и Кактус – вы мне очень нравитесь. Я вас уважаю. И вот попросить хотел… может в следующую ходку… возьмёте меня с собой?

И Дымок замолчал, глядя себе под ноги. Я растерялась. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – не в ходку просится Дымок, не богатого хабара ему от нас надо. Подружиться хочет, влиться в команду, всегда ходить вместе. Но в то же время прекрасно знает, что многие пытались сделать это до него - безрезультатно. Отсюда и такая нерешительность. Тем не менее, ведь осмелился, попросил, выходит почему-то нуждается в этом?

- Видишь ли, Дым, - ответила я, старательно подбирая слова, - Я же одна это решить не могу. Нужно с ребятами посоветоваться. Ты с ними говорить не пытался?

- Не, - вздохнул Дымок, - я решил сначала с тобой. Ты спросишь у них?

- Спрошу. - Пообещала я, проклиная себя за слабость. Зачем обнадёживаю человека?

- Здорово! – оживился Дымок. - А как думаешь, они согласятся?

Ну, не смогла я прямо сказать этой простой душе, что скорее всего ни Колотун, ни Кактус, и слышать не захотят о том, чтобы взять в команду кого-то ещё! То, что мы трое так удачно притёрлись друг к другу, вовсе не значит, что мои друзья люди компанейские. Будь это так, они бы давно вступили в какую-нибудь группировку, а не плавали поодиночке. Поэтому я постаралась ответить уклончиво, но не категорически.

- Возможно.

Дымку и этого хватило для счастья. Он засиял тульским самоваром.

- Здорово! Если мы будем ходить вчетвером, то получится настоящий квад, как в Долге! Спасибо, Славка!

И он обрадовано унёсся по улице. Я от досады чуть не треснула себя кулаком по лбу. Кажется, Дымок, наслушавшись сегодняшних выступлений Кактуса у костра, вообразил, что я имею абсолютное влияние на друзей, и достаточно моего решения, чтобы они сразу с ним согласились.

Придётся действительно говорить с друзьями по этому поводу. Да и что здесь сложного? В конце концов, просто уговорю Колотуна и Кактуса взять Дымка с собой в следующую ходку, а там видно будет. Может ему самому с нами не понравится. И вообще утро вечера мудренее.

Приняв решение, я зевнула, поплотнее запахнулась в куртку, и уже собралась уйти в дом, на чердаке которого дожидался меня спальник, как вспомнила – звёзды! Подняла голову.

Небо было покрыто низкими рваными тучами, набежавшими как всегда неожиданно. Над Зоной опять собирался дождь.

Уж не знаю почему, но это здорово испортило мне настроение. Казалось бы, чего расстраиваться из-за такого пустяка? Но на душе сделалось тоскливо и тревожно. Я зябко обхватила себя руками за плечи и даже огляделась по сторонам, словно надеясь обнаружить источник странных ощущений. Но вокруг всё было по-прежнему - шёпот ветра в кронах деревьев, обрывки разговора, доносящиеся от костра, огоньки фонариков дозорных в конце улицы. Всё тихо, спокойно и даже уютно. Чего я дёрганая такая стала? Наверно и правда пора отдохнуть на Большой земле.

Над горизонтом беззвучно вспыхнула и погасла зарница молнии. Это словно вплотную придвинуло ко мне вчерашнюю ночь, даже заболела шишка на лбу, которую я набила об дерево. Появилось желание вернуться к костру, чтобы в компании хмельных сталкеров прогнать от себя непонятную тревогу. Что за глупости? Никогда я гроз не боялась.

Уже позже, на чердаке, лёжа в спальнике с открытыми глазами, я слушала приближающееся рокотание грома и боязливо ёжилась. Похоже, что-то грядёт. Что-то меняется сейчас в Зоне. Предчувствиям здесь следует верить больше, чем своим глазам.

Через Холмы.

Тревога не оставляла меня даже во сне и потому проснулась я, как говорится с петухами. В щели чердака били тонкие лучи восходящего солнца. Это значит, что по вечному закону подлости, пока я спала, небо снова очистилось. Судя по тишине царящей снаружи, все, кроме часовых ещё спали, торопиться не стоило, и я не спеша натянула камуфляж, расчесала и заплела в косу волосы, привычно нацепила на пояс пистолет и нож. За это время с улицы не донеслось ни звука, никто не зевал, выходя из домов, не щёлкал зажигалками, не гремел чайником, не колотил по стенам, будя остальных. Деревушка словно вымерла, если, конечно, можно так сказать о давно заброшенном месте. Снова не на шутку забеспокоившись, я одела куртку, взяла рюкзак, кинула на плечо Юркин автомат и, выбравшись из чердачного окна, по приставной лестнице спустилась вниз.

Солнце к тому времени уже оторвалось от горизонта, роса блестела на траве, а между деревьями в тени ещё таяли последние невесомые клочья тумана. Люблю я раннее утро, есть в этом времени суток что-то оптимистичное, обнадёживающее, вроде - будет день и будет хлеб. Жаль только птицы здесь не поют.