Дмитрий Матяш - АТРИум

Вместо ответа командир протянул руку Лене за спину и, ничего не объясняя, снял с планки Пиккатини установленный на ее АК оптический прицел. Приставил его к правому глазу, зажмурил левый.

– Ч-черт… – вырвалось у него.

– Что там? – спросил Женька.

Кудесник вскинул к плечу «штайр», приложился к окуляру и присмотрелся к конвоирам. Их шлемы прятали большую часть лица, оставляя среднезащищенными лишь глаза за большими овальными стеклами и совсем незащищенными подбородки, а потому в оптический прицел были хорошо видны их посиневшие губы и… закрытые глаза.

– Зомби, – ответил за кэпа Кудесник и, взяв более не сопротивляющуюся Лену за руку, попятился к холму. – Вот почему молчат птицы.

– О, только этих уродов не хватало, – возмутился Женька.

– Давай назад, переждем их там, – скомандовал командир и осторожно, будто шелест травы под ногами мог разбудить конвоиров, последовал за Кудесником.

«Вот тебе и действие сияния, – нашел объяснение Звягинцев. – Если это происходит со всеми, кто не смог найти убежища, то Атри, должно быть, уже кишит зомбачьем. Весело».

– Вы что, пустите их в Каран-Яму? – удивленно захлопала ресницами Лена.

Кудесник с кэпом переглянулись.

– И то правда, – согласился кэп. – Женька, растяжку за холмом, пока они не видят. Быстро. Бродяга, занимай позицию…

Егор снова установил прицел на автомат Лены, надел на голову шлем и собирался уже засесть с другой стороны дороги, как услышал со стороны каравана знакомый голос. Услышал и обомлел. Это был Федька, он стоял у края дороги, и в его глазах, видимых через такие же стекла, как у конвоиров, отражалось недоумение.

– Э, «центавровцы», вы чего?! – крикнул он им вслед, когда они проехали мимо. – Я тут стою, а вы…

«Он ничего не знает!» – вспыхнуло у кэпа в голове.

В это мгновение случилось то, чего никто не ожидал.

Конвоиры открыли глаза. Одновременно, как будто по команде того, кто их загипнотизировал. И если раньше можно было с уверенностью предположить, что сияние превратило их в зомби, то сейчас, глядя, как они похватали в руки свое оружие и рассыпались от фургона кто куда – как обычно делается в случае нападения, – объяснить, во что именно они превратились, было достаточно сложно. Во всяком случае, от попавших под ка-излучение зомбаков, бесцельно бродивших по Атри, утративших рассудок и способность двигаться иначе, как еле передвигая ногами, они явно отличались.

– Беги-и-и!!! – закричал из-за холма кэп, но было уже поздно.

– Нападение! – крикнул один из конвоиров. – Работаем, парни!

– Вы чего, какое на хрен… – Ничего не понимая, Федька изумленно развел руками.

Они открыли по нему огонь одновременно. Пули заискрили по броне эскады, засвистели где-то над самой головой. Федька, в считанные секунды получив больше десятка пулевых ранений, которые с каждым проникновением отбрасывали его тело назад, вырывая из него куски мяса, упал навзничь. Легкая броня эскады не могла выдержать такого напора свинца, а потому разлеталась вдребезги, не в силах уберечь Федьку. Стрельба продлилась не больше пяти секунд.

Упав, Федор взвыл, прижал руки к груди и заворочался по земле, отталкиваясь ногами. Уже почти ничего не видя перед собой, когда силуэты конвоиров стали почти неразличимы в померкнувшем свете дня, он приподнялся и попытался достать висящий на спине автомат. Но шедший последним конвоир, вынырнув из травы с той стороны дороги, выстрелил в Федора из «драгунова», почти не целясь.

Пуля пробила стекло и вошла в глаз, пройдя шлем насквозь. Федька обмяк и рухнул на землю замертво.

– Один есть, – доложил снайпер.

– Су-у-ки!!! – заорал кэп и бросил в караван гранату.

Почувствовавшие неладное лошади заржали. Граната взорвалась аккурат под днищем фургона, подбросив его в воздух и опрокинув. Во все стороны полетели горящие щепки и фрагменты упряжи. Колеса с одной стороны оторвало с осями. На дорогу, прорвав тент, посыпались деревянные ящики. Изрядно пораненный жеребец, мотая от боли головой, упал на задние ноги, затем повалился на бок. Кобыла же, выдернувшая из оси дышло, помчалася вперед одна.

Кудесник вскочил на вершину холма, напоминавшего поросший травой черепаший панцирь, залег там и упер приклад в плечо. Но конвоиры с изображениями древнеегипетских «всевидящих глаз» на шлемах двигались чересчур прытко, умело маскируясь за обломками фургона, за ящиками или кустами жимолости, так что он даже с оптическим прицелом не мог толком поймать никого «на шкалу». Женька же, залегши у подножия холма, валил из поставленного на сошки своего РПК почти без разбору. Это был огонь прикрытия, специально для того, чтобы кэп смог подобраться к развороченному фургону поближе, но Жене не следовало увлекаться. Если снайпер из группы сбрендивших конвоиров явно был опытен и уже избавился от «луны», он поймал в перекрестье брызжущий огнем из-за холма пулемет.

Выстрел из СВД прозвучал в тот миг, когда Женька, прижав горячий пулемет к груди, перекатился правее. Сменил полупустой короб с патронами на полный и снова открыл огонь. Конвоиры не отстреливались, не перекрикивались и тем самым не выдавали своего местонахождения. Но мелькнувшую было в мозгу Кудесника мысль, будто они пришли в себя и поняли, что совершили ошибку, открыв огонь по обычным вольным бродягам, перечеркнула просвистевшая в сантиметре от виска пуля калибра 7,62.

– Ты ж стрелок, блин, ворошиловский! – процедил он сквозь зубы. Откуда прозвучал выстрел, тоже было не ясно, и это бесило его.

В это время кэп, прикрываемый Женькой, короткими перебежками сделал полукруг и зашел к дымящемуся фургону с левой стороны. Остановился на расстоянии пятнадцати шагов, увидев двух спрятавшихся за ящиками, присевших на корточки «центавровцев». Пулеметные очереди дробили их хлипкое укрытие, а потому те готовились вот-вот покинуть свое укрытие и решали, видимо, куда побегут. Стрелять по ним, выдавая свое местонахождение, кэпу не хотелось, а потому он бросил к ним, покатив по земле, вторую гранату. Дважды подпрыгнув на кочках, граната подкатилась к одному из них и остановилась аккурат между ног. Тот только и успел, что выкрикнуть какое-то ругательство, упасть на задницу и попытаться оттолкнуть ногой от себя фугасный снаряд. Взрывом ему оторвало обе конечности, он коротко вскрикнул и затих, второго же, с развороченным животом, взрывной волной отбросило в сторону. Он умер еще до того, как шмякнулся об землю.

– Фаш, минус два, молодец! – похвалил Женю кэп. – Давай на десять часов, короткими очередями.

«Центавровцы», что бы там с ними ни случилось после сияния, на зомби совсем были не похожи – с мозгами, по крайней мере по части тактического мышления, у них все было в порядке, а поэтому они, естественно, должны выглянуть, обнаружить и по возможности убить того, кто отправил на тот свет двоих бойцов из их отряда.