Роберт Фреза - Русский батальон

Он услышал свист и разрыв снаряда, потом поднял глаза. Такая картина стоит пенсии! Он так и не понял, ковбои или флаги полетели на улицу.

Парни Ньюкома сразу сообразили, что к чему. И хотя они явно не способны были воевать против Чокера, по крайней мере, не встали на его сторону, Хикен поспорил с экипажем машины, что их за этот подвиг представят к награде, не отдадут под трибунал, и выиграл.

Этим вечером вернулись посланцы Айена Чокера.

Два дня назад они ездили в Салктон с целью найти там военную поддержку, побудить жителей выступить против имперских войск. «Айен Чокер уже потерял сыновей. Пролитая врагами кровь взывает к возмездию!»

Но факт оставался фактом: мало кто хотел выступить с оружием против имперцев. Двадцать девять человек Чокера отправились на войну и погибли вместе с его сыновьями. Лишь только Хендерсон откликнулся на призыв.

Суровый и угрюмый Чокер сжал окровавленный клочок одежды в мозолистой жилистой руке. Он собрал под своими знаменами всех добровольцев, купил всех незанятых наемников на планете. Он был готов вести вперед своих ополченцев и людей сына сестры. Гарцуя на своих скакунах, они устремятся за Вааль, где ждут солдаты Коломейцева.

Савичев внимательно вглядывался в тусклом свете в лицо капрала Кетлинского из инженерно-саперного взвода. Тот задумчиво почесывал голову. Помимо дельты, был еще один горячий сектор – в междуречье. По выражению лица маленького капрала трудно было разобрать, насколько сложна там ситуация.

Наконец Кетлинский решительно помотал головой, склонившись над аппаратурой.

– Мы потеряли мины, – произнес он, – в районе ЕС 34-4689, вот тропа.

У Коломейцева не хватало солдат, чтобы прикрыть весь участок между реками, но мины и сенсорные устройства обходились дешевле людей. Саперы Рейникки понасажали их там вполне достаточно и сделали все, чтобы противник дорого заплатил за вторжение. Тропа, о которой он упомянул, была намеренно не так густо утыкана смертоносными ловушками, и кое-кто скоро узнает причину.

15-й легкий штурмовой взвод Муравьева находился к западу, а 16-й савичевский – к востоку. 15-й, в отличие от 16-го, не стоял на позиции.

Изучая карту, Савичев быстро пришел к выводу, что ковбои направляются к дороге у Красной реки.

Два из его прыгунков находились в линии охранения. Третий без особого труда мог следить за передвижением ковбоев, четвертый – мешать им. Савичев ткнул пальцем туда, где реки соединялись.

– Поднимайте в воздух свою птичку, – отрывисто приказал он двум своим людям, летавшим на амфибиях. Затем обратился к Кетлинскому: – Там что – люди, машины, повозки?

Кетлинский немного подумал.

– По моим данным, они перегоняют скот. А там кто знает? Может, лошади, всадники… может, их много, – тихо добавил он.

– Мы вернемся! – крикнул Савичев, сидя на «кадиллаке», и постучал по люку, чтобы разбудить водителя.

– Осторожно, взводный сержант, все-таки новый человек, – сказал Кетлинский.

Савичев в ответ сделал неприличный жест, зная, что Кетлинский этого не увидит, и втиснулся на свое место. Водитель завел машину и повел вперед, объехав большую воронку на дороге. За первой потянулись еще три бронемашины. Половина отделения из 3-го взвода Коломейцева сидела сверху, вцепившись в ручки. Внезапная и молниеносная контратака – основа основ мобильной обороны. 16-й взвод невелик по численности, но достоинства подразделения оцениваются его способностью наносить ущерб противнику.

Савичев стал постукивать пальцем по карте под нарастающие обороты двигателя. Он решил, что миномет займет место в пункте Иста, и повернулся к стрелку:

– Комо, приготовь свой «Щебетун».

Тот взглянул на карту, кивнул и приготовился к стрельбе.

Савичев настроил передатчик на шлеме на оповещение гаубицы, прыгунков Коломейцева, 15-го взвода, а также «Воробьев». Полярник три часа назад отправился в район действий 15-го взвода, так что оказался далеко от зоны действия Савичева. Он решил дать Савичеву возможность реализовать свои тактические замыслы.

Десять минут спустя пришло краткое сообщение от одного из прыгунков: «Скрамстед. Вдоль всего пути к Тиба-семь конский навоз и конфетные обертки. Продолжаем наблюдение. Конец».

Савичев отложил в сторону карту. «Тиба-семь» означало место перехода через реку. Прыгунок Колпакчи начнет атаку.

– Шестнадцать тире семь. Савичев, Колпакчи, идите к месту перехода через реку, отмеченному пятеркой. Устроим засаду при поддержке тридцать второго, вы начнете. Повторите, как поняли.

Колпакчи повторил. Когда он велел водителю остановить машину, место перехода реки представляло собой залитый солнцем амфитеатр, огороженный стеной темно-зеленого мха и лишайника, с обеих сторон спускавшихся в реку. У пересечения троп правый берег уходил вниз, но не очень круто. С юга в реку вдавалась суша, заканчивавшаяся россыпью круглых камней на отмели. С другой стороны тропа терялась среди теней, петляя между деревьями.

Тронутый мирный картиной, Колпакчи несколько мгновений полюбовался ею, а затем доложил по связи:

– Шестнадцать тире семь. Точка. Колпакчи. Мы на точке.

Шли минуты. Савичев замедлил движение колонны, чтобы не вступать в контакт с противником. Ковбои еще не вошли в лес. На земле прочерчены борозды от шин. На тропе было слишком мало места! Савичев настроился на волну «Воробья».

– Авиация тире шесть. Точка. Это Савичев. Где они?

– Сейчас я завис над колонной, двигаюсь за ней, – ответил пилот. С двумя передними стабилизаторами, вырастающими из фюзеляжа, как пара дополнительных крыльев, и восемью изогнутыми лопастями винтов «Воробей» больше походил на мотылька, чем на военный самолет. – Центр примерно в трех четвертях километра от вашего перехода через реку. Боже, сколько их! Туча целая, черт возьми! Такое впечатление, что тут половина всех ковбоев из этих проклятых джунглей!

Савичев недовольно пробурчал. Сил у него явно недоставало. Он включил радио.

– Большие братья. Точка. Савичев. Линейная цель Гифу-Ойта пять один семь, под осью, – произнес он в наручное переговорное устройство. Потом повторил еще раз на всякий случай, чтобы избежать путаницы.

Высоко над головой корвет «Эксетер» принял его сигнал. В ясный день совокупность работы компьютеров и оптики обеспечивала стрельбу с точностью до двадцати сантиметров. «Эксетер» представлял собой по сути бутылку со взрывчаткой, энергия которой с помощью находящейся на борту команды и через множество зеркал передается через лазерный пучок. А Айен Чокер, к своему несчастью, решил выступить как раз в день оный: безветренный и без осадков.

– Постарайтесь. Савичев. Конец связи. – Савичев взглянул через артиллерийский искатель на массу ковбоев, двигавшихся внизу. – Господи! Андрей, держись, будь поточней, – прошептал он. – Тринадцать тире два. Точка. Савичев. Орудийные расчеты, у нас тут много народа. Когда я буду готов, дайте шестнадцать выстрелов – на счастье.