Роберт Фреза - Русский батальон

Следя за ходом игры, Муслар мгновенно понял, что ле Гранж готов начать атаку и пробить пас через все поле.

Прежде чем «Антилопы» опомнились, счет стал 3:0 в пользу инженеров. Теперь буры сражались за то, чтобы сократить разрыв, с упорством и яростью, отчасти подогреваемой вчерашними возлияниями. Муслар уступил свое место на поле Харьяло и Мусегьяну: стиль игры инженеров был для него непривычен. Фрипп предостерегал его:

– Первые два тайма пасись в конце поля, бегай быстро, как газель, и прорывайся вперед. Я упоминал, что тебе нравится сбивать с ног ведущего.

На мягкое возражение Муслара, что он вовсе не пушечное ядро, Фрипп ответил:

– Тем больше у тебя причин бегать быстро и делать вид, что ты будешь действовать именно так.

Пока Муслар смотрел, Мусегьян ловко отобрал мяч у ле Гранжа, так что тот не удержался на ногах, и перепасовал его. Харьяло остановил мяч и улыбнулся маленькому нерешительному африканерскому рефери. Он свистнул, чтобы привлечь внимание Евтушенко. Тот обернулся. Улыбаясь, Харьяло поднял три пальца.

Евтушенко кивнул, дунул в свисток, останавливая игру, взял мяч у Харьяло и перебросил его ле Гранжу. Свободный ле Гранж нетвердо поднялся на ноги и отвесил челюсть. Евтушенко пожал плечами:

– Матти нарушает правила игры. Потом в нем просыпается совесть, – пояснил он. Ле Гранж стоял как вкопанный, пока пара его потрепанных игроков не подошла и не утащила его.

Столпившиеся защитники вновь завладели мячом. Харьяло отнял его у вратаря, подняв четыре пальца, и толпа вдруг взвыла, поняв. С быстрым разворотом и обманным движением вперед Харьяло проскочил в разрыв и оказался в конце поля рядом с Кетлинским.

Заторможенные кутежами, помятые во время матча с «Преторией-Вес», с натруженными ногами, «Антилопы» тем не менее не собирались сдаваться. Вратарь выбежал, чтобы взять угловой, два защитника стали рядом. Они следили за взглядом Харьяло, устремленным в правый верхний угол ворот.

Нежиданно мяч полетел к Кетлинскому, который остановил его левой ногой. Среагировав, вратарь сделал быстрый рывок влево, чтобы блокировать удар, но его не последовало. Вместо этого Кетлинский отдал мяч Мусегьяну. И с его подачи Снайпер забил гол в открытую, пустую сетку.

Когда «Прыгающие Антилопы» собрались бить своего вратаря, инженеры удержали их и забили еще два мяча.

Ле Гранж водил Фриппа в четыре разных бара, где тот учил непосвященных тайнам игры в орлянку. Он вернулся с тремя новыми куплетами «Свистящего евина» на африкаанс, дав обещание познакомить ле Гранжа с Матти Харьяло при первом удобном случае.

По здравом размышлении Матти признал операцию весьма успешной.

На острове Палача шла другая игра.

За четыре с половиной недели Шестинедельной Войны Яна Снимана пять раз убили, пять раз ранили и один взяли в плен – так, ничего особенного. Кроме того, он успел выучить наизусть любимое изречение капрала Орлова: «У солдата должна быть пара извилин и немножко отваги, тогда это будет солдат. А у меня – не солдаты, а раздолбай. Сплошные раздолбай!» Впрочем, нельзя сказать, чтобы Сниман был согласен с ним.

Но на «седьмое путешествие Харриса в страну теней» даже у Орлова подходящих слов не нашлось. Новобранец замешкался с гранатой, и она взорвалась у него прямо между ног. Теперь обе штанины его брюк были красными там, где специальная материя поглотила световую энергию взрыва. Еще два ярких пятна у него на груди указывали те места, куда попал задумчивый стрелок из десятого взвода, пока Харрис считал ворон. Будь это настоящая война, и сам он, и все его товарищи уже были бы трижды покойниками.

Сниману поначалу не понравился задиристый юный ковбой, которого сделали его напарником. Но, пообщавшись в течение недели со своим горластым товарищем, Сниман понял, что этот шумный bekdrywer – так называют того, кто сидит на заднем сиденье и дает советы шоферу, – на самом деле неглупый и очень одинокий парнишка.

Орлов выдохся. Харрис отполз от него, краснее своих собственных штанов. Сниман посмотрел на коробки, которые выудил из своего вещмешка.

– Твоя очередь выбирать. Что есть будем: обезьяну или старого осла?

– Осла!

Обезьяна – почти такая же дрянь, как карась. Хуже нее может быть только филе кальмара.

Харрис потянул за ушко, подождал, пока консервы разогреются, и быстро слопал свою долю. Сниман еще только начал, а Харрис уже подобрал сухарем остатки соуса, смял жестянку и замахнулся, собираясь запустить ее в кусты.

Орлов грозно посмотрел в его сторону.

– Что ж ты делаешь, раздолбай ты этакий? А?

– Я забыл, – промямлил Харрис.

– Где угодно, только не у меня в лесу! Живой ты или покойник, а жестянку будь любезен сплющить и зарыть! – шепотом скомандовал Орлов.

Конечно, Орлов рыдал крокодиловыми слезами каждый раз, как кого-то из его подопечных пристреливали, но Сниман видел, что на этот раз он зол по-настоящему. Сниман даже не подозревал, насколько капрал зол, до тех пор, пока не увидел, как тот, натягивая перчатку, прорвал ее насквозь. Даже Харрис и тот заметил.

– Чегой-то с ним, а? – тихонько спросил он. – Кипит, что твой чайник на плите!

Он все еще ворчал что-то себе под нос, когда Орлов отправил его с поручением к Палачу. Снимана сменил Кобус. Сниман растянулся на земле и закрыл глаза. Ему было очень жарко и тяжело, но шлем и бронежилет Ян снимать не стал. Он хорошо помнил то, что показывал им Палач. Шлем двойной, внутренний слой выпуклый. Пуля, выпущенная в лоб с расстояния в пятьсот метров, выходит сверху: внешний слой частично гасит импульс и меняет траекторию пули, а внутренний слой уводит ее в сторону. Правда, пуля, выпущенная с расстояния в четыреста метров, все равно пробивает оба слоя и выходит через затылок.

Буквально через несколько мгновений над самым ухом у Снимана раздался голос Орлова. Ян открыл глаза. Кобус усадил его. Кобус пришел в армию неуклюжим фермерским сынком, но на глазах трансформировался в примерного солдата.

Орлов присел на корточки, положив локти на колени.

– Сейчас мы втроем уходим. Палач приказал изменить обычный порядок. Вместо оставшихся полутора недель маневров отправляемся на настоящую потасовку. Это, в общем, не война, а так, сектанты, но стреляют и убивают там по-настоящему. Зарубите себе на носу, парни!

– А что, Харриса ждать не будем? – вмешался Сниман.

– Я говорил с Палачом. Ему такой идиот нужен, как пуля в затылок. Его отправили к волонтерам. Там из него капрала сделают, с его-то мозгами.

– Но ведь он же старается! – настаивал Сниман. – Не могли бы мы…

– Твой дружок Харрис такой умный, что даже не дает себе труда подумать и раз за разом повторяет одни и те же ошибки. Он два раза пристрелил тебя и один раз – меня. Я ничего не имею против того, чтобы его убили, но не хочу, чтобы он убил меня.