James Swallow - Немезида

На входе в сокровищницу была установлена интеллектуальная дверь, оборудованная разнообразными датчиками и мысле-механическими системами, настроенными так, чтобы открываться только Мёрриксуну Евроту или его ближайшим родственникам. Она была слабой помехой для Гарпуна. Он легонько шлёпнул демоническую шкуру, которая скулила в его разуме и чуть-чуть тянула его назад с тех самых пор, как почувствовала охранников и выразила желание напиться их крови. Усмирённая, она покорно сформировала на его ладони новый толстогубый рот. Гарпун держал его над биометрическим датчиком дыхания, в то же самое время направляя новые усики-ворсинки в узкие зазоры по краям двери. Они проползли к замкам и разобрали их на части, открывая один за другим.

Заполучить пробу дыхания Пустотного барона было лёгким делом: Гарпун просто постоял рядом с ним и покрывающая его демоническая шкура выделила из выдыхаемого Евротом воздуха микрочастицы и образцы ДНК и сохранила их в специальной полости. Теперь второй рот выдохнул их на датчик.

Раздался шёпот хорошо смазанных шестерней, и дверь раскрылась. Гарпун проскользнул внутрь.

Дагонетское солнце склонялось низко над горной грядой. Ночь была уже близко. Дженникер Соалм стояла на гладкой каменной площадке, служившей наблюдательным пунктом, и невидящим взглядом смотрела на охристые скалы. Она знала, что таймер миссии ведёт обратный отсчёт к моменту "ноль", и у Отряда Ликвидации остаются в лучшем случае часы до того, как они приступят к заключительной фазе операции.

Она видела, что другие тоже это чувствуют. Гарантин наконец-то вернулся, прекратив сеять смерть среди кланских войск, запугивая всех, кто его видел. Тариэль, Койн, отверженная Кулексус – все занимались приготовлениями. И её брат...

Соалм знала, что именно делает её брат.

– Ау?

Голос заставил её обернуться. Из зева пещеры за её спиной появилась леди Сайноп и приблизилась к ней медленными осторожными шажками.

– Мне сказали, что я смогу найти тебя здесь.

– Миледи, – Дженникер слегка поклонилась.

Сайноп улыбнулась:

– Тебе вовсе не нужно этого делать, дитя. В настоящий момент, я знатная женщина лишь по имени. В знак уважения, остальные позволили мне сохранить титул, но на самом деле кланы этого мира отринули ту честь, которая у нас вообще была.

– Эти остальные, должно быть, отвергли призыв встать под знамёна Хоруса.

Пожилая женщина кивнула:

– О, единицы. Все уже мертвы, я полагаю. Или настолько запуганы, что стали покладистыми, – она вздохнула. – Возможно, Он их простит.

Соалм отвела глаза:

– Я не верю, что Он из тех, кто всё прощает. В конце-концов, Император отрицает все слухи о своей божественности.

Сайноп снова кивнула:

– Это так. Но, с другой стороны, лишь подлинное божество может так говорить и быть в этом искренним. Те, кто считает себя богами, всегда или сумасшедшие или дураки. Чтобы оказаться вознесённым к таким высотам, нужно быть доставленным туда на плечах веры. Нужно вести, но и быть ведомым.

– Мне бы самой хотелось каких-нибудь направляющих советов, – призналась ассасин. – Я не знаю, куда повернуть.

– Нет? – аристократка нашла сглаженный ветром камень и уселась на него. – Если это не будет слишком нахальным вопросом, могу я спросить тебя, как ты нашла свой путь к свету "Божественного Откровения"?

Соалм вздохнула:

– После того, как наши... мои родители были убиты во время конфликта между соперничавшими семьями, я оказалась под опёкой Империума, брошенная и одинокая. У меня не было никого, кто бы за мной присматривал.

– Только Бог-Император.

Она кивнула:

– К пониманию чего я в какой-то момент пришла. Он был единственной постоянной вещью в моей жизни. Единственным, кто меня не судил... И не бросил. Я слышала рассказы про Имперский Культ... Не потребовалось много времени, чтобы найти единомышленников.

Сайноп быстро закивала:

– Да, так часто случается. Подобное приходит к подобному, и так по всей Галактике. Здесь, на Дагонете, есть те, кто пока ещё не верует, как мы – к примеру, Капра и большинство его людей, – но мы, тем не менее, разделяем с ними одни и те же цели. И в конечном счёте, дитя, есть ещё много-много таких как мы. Под разными именами, с разными обычаями, но ты повсюду найдёшь человеческих существ. Ведя нас к величию и развеивая мглу всех ложных богов и ошибочных верований, Бог-Император постепенно замостил дорогу к единственной истине. Его истине.

– И, тем не менее, мы должны эту истину скрывать.

Пожилая женщина вздохнула:

– Пока да. Иногда вера может быть такой сильной и в тот же самое время – такой слабой. Она как нежный цветок, который нужно взращивать и защищать, готовясь к дню, когда он сможет по-настоящему расцвести, – она положила ладонь на руку Дженникер. – И этот день грядёт.

– Недостаточно быстро.

Сайноп отняла руку и какое-то время молчала.

– Что ты хочешь мне рассказать, дитя?

Соалм обернулась, глядя на неё сузившимися глазами:

– Что вы имеете ввиду?

– Ты ещё не родилась, а я уже этим занималась, – сказала женщина. – Поверь, я знаю, когда кто-то что-то скрывает. Ты боишься чего-то, и это "что-то" – не просто переворот, в центре которого мы очутились.

– Да, – слова вырвались сами по себе. – Я боюсь. Я боюсь, что мы уничтожим всё это просто самим фактом появления в этом мире, – она обвела рукой вокруг.

На лице Сайноп мелькнула улыбка:

– О, моя дорогая. Разве ты не понимаешь? Вы принесли на Дагонет надежду. Это драгоценная, неоценимая вещь. Более хрупкая, чем даже вера.

– Нет. Я ничего не делала. Я лишь... посыльный.

В этот самый момент Соалм хотелось рассказать ей правду. Объяснить планы Отряда Ликвидации в полном масштабе, открыть настоящие причины, которые стояли за их поддержкой повстанцев Капры, выкрикнуть во весь голос свой самый чёрный, самый глубокий страх: что, потворствуя всему этому, она ведёт себя не лучше, чем её озлобленный, бессердечный брат.

Но слова не покинули её губ. В её ушах звучали возражения Эристеда, беспристрастные расчёты, которые он ей представил. Стоили ли жизни этих людей дороже, чем смерть Воителя, живого воплощения величайшей угрозы человеческому Империуму?

Сайноп подошла и села рядом с ней, и мало-помалу лицо пожилой женщины становилось всё мрачнее.

– Позволь мне рассказать тебе, чего я боюсь, – сказала она. И ты поймёшь, почему так важно вести борьбу. Дитя, на просторах вселенной есть злые силы.

– Воитель...

– Хорус Луперкаль всего лишь агент этой необузданной анархии, моя дорогая. В каждом мире, на который падает тень амбиций Воителя, её воплощения становятся явью. Там, среди межзвёздной черноты, растёт холодная ненависть.