James Swallow - Немезида

Соалм обнаружила, что тихий, настойчивый голос женщины захватил её внимание, и слушала молча, увлечённая её словами.

Сайноп продолжила:

– Ты и я, само человечество и даже Бог-Император... Всех испытывает хор губительных сил. Если наш Повелитель – истинное божество, то мы должны осознавать, что у Него есть и противоположность, нечто вне нашего понимания зла... Когда я воображаю, что начнётся, если мы позволим ненависти сокрушить наш блистательный Империум, я прихожу в ужас. Беспорядки и разрушение. Огонь...

– И хаос, – сказала Дженникер.

Имей убийца выбор, он предпочёл бы подождать, пока "Иубар" и сопровождающие его суда не достигнут системы Сол, и только потом пытаться осуществить это вторжение. Но Гарпун мог совершить его лишь в определённые периоды времени, и с каждым проходившим часом у него оставалось всё меньше благоприятных возможностей. То, что он занимался этим сейчас, просто было самым целесообразным выбором. Когда они окажутся в пределах Сегментума Соляр, меры безопасности, окружающие флотилию Еврота, возрастут десятикратно, и у оперативного уполномоченного Хиссоса будет много чем занять своё время и своё внимание.

К тому же стоило учитывать ещё одну возможность – что его мишень, чей слепок уже будет сделан и запомнен, окажется достаточно могущественной, чтобы Гарпун смог обратить на неё свои способности с межпланетных расстояний. Он надеялся, что на деле всё окажется по-другому: Гарпун смаковал тот миг невероятного восторга, когда он смотрел своей добыче в глаза и видел осознание близкого конца. Лишиться этого в свой коронный момент... Это было бы попросту несправедливо ...

Убийца держался рядов кафельных плиток, которые светились фосфорно-зелёным через студенистые линзы, которые демоническая шкура нарастила поверх его глаз. Обычное человеческое зрение не заметило бы между плитками на полу сокровищницы никакой разницы, и невезучий гость забрёл бы в одну из зон отрицательной гравитации, усеивавших помещение, и парил бы в ловушке до тех пор, пока не появились бы вооружённые охранники с пальцами на спусковых крючках.

Он не обращал внимания на выставленные в длинной галерее художественные работы и прочие предметы невероятной стоимости, каждый из которых был удостоен места в собственной нише. Здесь хранились останки всех Пустотных баронов, начиная с первого Еврота. Их прах размещался в урнах ростом с ребёнка – сосудах, сделанных из алмазного волокна, тантала, раковин Ксексетского квинтала и прочих материалов один реже и дороже другого. Каждую поверхность занимали портреты лордов и леди, связанных с прошлым клана, и все они слепо взирали на Гарпуна, который побирался мимо них, избегая сфер охвата лучевых датчиков и детекторов магнитных аномалий. Листовидные отростки демонической шкуры мягко колыхались по ходу движения, постоянно проверяя внешнюю атмосферу и температуру, чтобы охлаждать незваного гостя сообразно с ними. Тепловые мониторы, усеивающие каждый квадратный сантиметр стен сокровищницы, выискивали отсветы телесного тепла, но не видели ничего. Все неутомимые, хитроумные машины продолжали верить, что помещение всё ещё было пустым.

На дальнем конце галереи, внутри стеклянного стазисного контейнера, на постаменте из белого мрамора и платины располагалась Торговая Лицензия.

По мере приближения к ней Гарпун замедлился, облизывая губы под сковывающими покровами своей своей маски из коросты. Это движение заставило маслянистую кожу отойти от его щёк, открывая зубы. Ухмылку.

Книга была сделана из настоящей бумаги, произведённой из деревьев одного из последних естественных лесов Венеры. Чернила были выделены из жидкостей, добытых из чернильных мешков йовианских лучерезов. Мастера-умельцы Мерики сшили листы фолианта и заключили его в роскошный переплёт из кожи грокса. Обложка, инкрустированная вкраплениями драгоценных камней со всех колонизированных миров системы Сол, мерцала в свете электрических свечей галереи. Эта книга была физическим воплощением права клана Еврот путешествовать между звёздами. Больше, чем их флотилии, армии штатных сотрудников и множество судовых команд, больше, чем финансовое могущество, которым они обладали в бесчисленных мирах, и промышленные холдинги по всему пространству Тэйбианских звёзд – больше, чем любая из этих вещей, Лицензия была тем, что давало Евроту и его роду дозволение Императора торговать, путешествовать и расширять влияние Империума одной лишь силой экономики.

Убийца почти рассмеялся при мысли об этом. Как будто всякое существо может раздавать своим служителям куски Вселенной, как земельные наделы или порции еды. Что за спесь. Что за монументальная самонадеянность полагать, что они имеют на это право. Подобную власть нельзя получить - её можно только взять , пролитой кровью, болью и безжалостным напором воли.

В стеклянный футляр был встроен сложный механизм, включающий устройства поддержки и гравитационного сопряжения, так что проводя рукой над рубиновой пластиной датчика на раме, можно было переворачивать страницы книги внутри него, вообще их не касаясь. Гарпун щёлкнул по сенсору, и Лицензия с хрустом распахнулась. Замелькали страница за страницей убористого текста.

Порхание страниц остановилось на богато украшенном листе, покрытом позолотой, пурпурными чернилами и сусальным серебром. Слова Высокого Готика окружали поразительно детальную картину, повторяющую образ, запечатлённый на нефритовом фризе в зале аудиенций: Император, жалующий свой дар первому Евроту. Но голодный взгляд Гарпуна не задержался на искусной работе, обратившись вместо этого к свежему жидкому мазку тёмного багрянца, пойманному на безликом белом пергаменте последней страницы Лицензии.

К единственной капле крови.

Он положил руку на ребро футляра, и позволил демонической шкуре на кончиках его пальцев превратиться в жидкость и просочиться в скрепляющую конструкцию сварку. Толстое бронестекло хрустнуло и разошлось по шву, подвижная плоть давила на него, сдвигая с места. Прозрачная плоскость неожиданно издала серию щелчков, которые убийца заглушил своими маслянистыми ладонями. Стекло выпало из рамы в его руку. Он жадно протянул внутрь дрожащие пальцы.

Гарпун вырвал бы страницу из древней книги, выдернул бы её из стазисного поля, которое хранило её сотни лет. Он поднёс бы бумагу к губам и поглотил бы кровь, принял бы как поцелуй любимой. Он бы...

Его рука добралась до страниц Торговой Лицензии и прошла прямо сквозь неё, как будто книга была сделана из тумана. Фолиант внутри стеклянного футляра, казалось, замерцал и расплылся, в одно мучительное мгновение становясь ничем иным как безупречным призрачным изображением, проектируемым гроздью гололитических излучателей, которые были спрятаны в раме контейнера.