Сэй Алек - Рейхов сын

- Что?!!

- Они… Они смеялись еще так весело. - раздался из угла какой-то неживой голос водителя. - Шутили надо мной. Говорили, что арабы - и не люди вовсе. Что их вот только так и можно использовать.

Парнишка всхлипнул.

- Как сырье. Кто работает, тот еще поживет. А кто не работает или заболел - в переработку. Говорили, что тех, кто работает хорошо, мясом подкармливают. Человеческим.

Сайер забился в молчаливой истерике.

- Вот мы и думаем. - мрачно заключил Линдер, наблюдая как разом несколько солдат пытаются влить водителю в глотку спирт. - Нам-то из какого мяса ужин приготовили? Может оно еще утром намаз совершало?

Весрейдау поглядел на ломящийся от яств стол, перевел взгляд на свои руки, затянутые в новенькие перчатки, и пулей вылетел из казармы. На улице его, ветерана французской и североафриканской кампаний, вдоволь повидавшего и грязи и смерти, долго, до желчи, рвало, затем он судорожно, будто подарок был пропитан ядом, сорвал перчатки с рук, бросил их в зловонную лужу и припечатал каблуком сапога, шумно глотая воздух.

- Я же говорил тебе, Курт, что этот гауптман точно знает, что у нас за заведение. - донесся до него голос Грубера, который куда-то шел с пухлым коротышкой по своим делам. - А ты ныл все про секретность. В Рейхе наше дело понимают и поддерживают все, даже такая вот военная косточка. Как он про жидовские шкуры-то удачно ввернул, а?

Ответ оберштурмфюрера прозвучал невнятно, толи из-за того, что СС-овцы удалялись от гауптмана, толи оттого, что горло его перехватил очередной спазм.

Наконец, отдышавшись, Отто заметил стоящего рядом Линдера, который протягивал командиру свою фляжку.

- Бля, Фредди - мы разве за это умирали? - хрипло спросил его Весрейдау.

Порт города Брест

12 августа 1941 г., около десяти часов утра

В гавань неторопливо входила U-199 с тремя белыми флажками, обозначающими три потопленных за время похода транспорта.

- Удачно сходили, - заметил стоящий на набережной мичман.

- Главное, что вернулись, - ответил ему молоденький светловолосый лёйтенант.

- Тоже верно.

Субмарина на самом малом ходу пересекла гавань и пришвартовалась у пирса.

- Йоган, собачий сын! - воскликнул лёйтенант, и двинулся к столь же молодому, но темноволосому и смугловатому лёйтенанту-механику, появившемуся на палубе. - Мы вас уже похоронили и оплакали!

- Значит век жить буду, - невозмутимо ответил тот, спрыгивая на причал. - Здравствуй, дружище. Что нового?

- Нового то, - помрачнев ответил светловолосый, - что долго в гавани вы не простоите, так что отдыхайте поактивнее.

- Это с чего бы так? Мы ж только что вернулись. Нам ремонт…

- Будет, - прервал его встречающий, утягивая подальше от чужих ушей. - Не знаю точно, что затевается, но между Кале и Амстердамом стягивают войска и баржи. Чуешь, чем это пахнет?

- Десантом в Англию пахнет. А ты-то откуда знаешь, про стянутые войска?

- Держу в кабаках уши открытыми, и не особо заливаю глаза. Старший офицерский состав, он тоже отдохнуть любит. От трудов, или что у них там, в штабах, вместо труда. Да и по флотилии слухи ползали, а вчера пришло подтверждение. Будем всеми силами наводить на британских коммуникациях шухер…

- Кого наводить?

- Топить все что плавает. Через неделю начнем - край.

Окрестности Харькова, штаб 14-ой ттбр

29 августа 1941 г., 19 часов 00 минут

- Егор Михайлович, а ты чего такой смурной в штабу сидишь? - удивился вошедший в комнату Вилко. - Да еще и в полном одиночестве? Взбодрись! Скоро в Турцию отправляемся, опять французов и англичан гонять будем. Взбодрись же!

- Отправляетесь, - вздохнул Бохайский. - Только без меня.

- Чёй так? - изумился батальонный комиссар и, по совместительству, командир роты самоходных орудий.

- Переводят меня, Арсений Тарасович, - ответил подполковник. - Под Астраханью новый танковый полк формируют, вот мне его и принимать. А вы уж… Без меня.

- О как! - мигом потерявший всю свою обычную бесшабашную веселость и говорливость Вилко присел рядом с командиром и боевым товарищем. - И кого на твое место? Или еще не решили?

- Отчего же не решили? Вполне решили, - с мрачной усмешкой произнес Егор Михайлович. - Тебя.

- Да етить же ж колотить! - в сердцах возопил Вилко. - Вот и за что мне такое большое хохлятское счастье, ослепительное, как встреча с граблями в темном сарае?!! А как политработник я свои обязанности когда выполнять буду? Жена и так ест поедом, что дома только ночую.

- Ништо, Тарасыч, справишся. Тем более что комиссарство с тебя снимут. Тебя совсем в армейские переводят, так что будешь ты нормальный, полноценный комбат, а не врио какое.

Вилко печально поглядел на подполковника, и ответил одной из излюбленных фразочек Бохайского:

- Вот где ж я так нагрешил-то, а?

На подступах к Бейруту

31 августа 1941 г., 17 часов 17 минут

105-и миллиметровые leFH 18 1-го батальона 61-го артполка 35-ой пехотной дивизии уже битый час пытался выковырять засевшего в деревне врага. Укрытая складками местности в каменистых предгорьях Ливанского хребта, контролирующая одну из важных обходных троп, она была изрядно укреплена и костью застряла в горле командования. Несмотря на сравнительную малочисленность и скверную вооруженность обороняющихся, длительный артобстрел, дважды перемежавшийся попытками пехоты выбить врага с позиций, результатов пока не давал.

- Плакало мое повышение, чую, горючими слезами. - зло сплюнул наземь командир батареи, риттмейстер Глюк.

- Герр офицер, - окликнул раздосадованного Глюка унтерфункмайстер Штольц, - сообщение от полковой разведки. Ни англичан, ни французов там нет - одни местные ополченцы.

- А может и не плакало… Передай пехоте чтобы отошли подальше, сейчас там будет весело. - отозвался риттмейстер, и, уже громко, срывая голосовые связки, заорал: - Батарея, слушай мою команду! Химическими снарядами - заряжай! Перетравим этих зараз как клопов!

Усталые солдаты начали подтаскивать к пушкам и вскрывать ящики с химическим оружием. Их дело маленькое - командир сказал травить, значит будем травить. Командиру виднее.

(0) Не хотел бы я приземлиться с парашютом в вашей стране, как враг

Если ваш Советский народ так сурово поступает с захватчиками

Вуди Гатри, «Мисс Павличенко»

(1) Солдаты Третьего Рейха, отправляясь в отпуск в военное время, обязаны были носить с собой личное оружие.

(2) 1 июня 1940 года 800-й строительно-учебный батальон особого назначения (нем. Baulehrbataillon z. b. V. 800) был развёрнут в 800-й учебный полк особого назначения «Бранденбург» (нем. Lehrregiment Brandenburg z. b. V. 800). Наименование «учебный» по-прежнему сохранялось для конспирации.

(3) Абверштелле - специальные отделы Управления разведки и контрразведки ОКВ (Абвер), создававшиеся, как правило, при штабах военных округов и военно-морских баз. Абверштелле 117 специализировалась на подготовке диверсионных групп из подростков. В нашей истории она была создана позже и дислоцировалась в Минске.