Сэй Алек - Рейхов сын

Окрестности Харькова, штаб 14-ой ттбр

06 сентября 1941 г., 11 часов 00 минут

Отношения со своим преемником на посту батальонного комиссара у Вилко не складывались. Молодой и резвый младший лейтенант госбезопасности, поставленный на эту должность, проявил то, что начальство называет «похвальное усердие», а отбывший к месту новой службы Бохайский характеризовал как «такую б мощь - да в мирных б целях». По-хорошему-то Арсений Тарасович резвого мамлея, конечно, понимал - сам был некогда юн и отлично себя в этом возрасте помнил. Хотелось комиссару громкой славы, блестяще раскрытых происков врага, разоблачения вражеской агентуры, карьерного роста, наконец, а не кропотливой, нудной и тяжелой работы по воспитанию личного состава. Выслужиться лейтенант хотел, проще говоря.

Все это Вилко понимал, о бдительности помнил, и где-то, возможно, и рад был бы помочь младшему лейтенанту, но видеть в каждой тени врага, а в каждом движении - заговор… Нет, этого новоявленный комбат не понимал, не разделял и вообще считал чистой воды паранойей. Впрочем, терпеть комиссара Ванницкого приходилось - сослуживец все же, куда от него деваться? - осадить же его, умерить пыл, майор не спешил. Приглядывался. Прикидывал, свернет себе младший лейтенант шею, или же поумнеет.

- Ба, Андрей Владимирович! - воскликнул Вилко, увидав в коридоре штаба бригады Ванницкого, с папкой подмышкой. - Ты что тут делаешь?

- Да вот… - нехотя ответил комиссар. - Жду. К начальнику особого отдела бригады на прием записался.

- О как. - с неопределенным выражением хмыкнул комбат. - С докладом?

- Да нет. - Ванницкий поморщился. - Посоветоваться хотел. Сомнения у меня есть.

- Посоветоваться со старшим товарищем, это всегда полезно. - покивал майор. - А что ж ты ко мне не подошел? Может и я чем помог бы?

- Да дело тут такое… По нашему ведомству. - лицо младшего лейтенанта стало кислым окончательно, он оглянулся воровато, и, понизив голос произнес, глухо, зловеще, как персонаж дешевой пьески. - Подозрения у меня есть по поводу некоторых товарищей в нашей части. Конкретно - в нашем батальоне. Ну, вы понимаете?

- Эва как. - Вилко снял фуражку и взъерошил себе волосы на затылке… - Ты погляди-ка, а? И долго тебе ждать, Андрей Владимирович?

- Час еще. - ответил комиссар, и насторожился. - А вы зачем спрашиваете, товарищ майор?

- Да у меня сейчас как раз свободное время образовалось, понимаешь ли, чего, думаю, его зря терять? У нас начальник геодезической службы нынче в отпуске, пойдем-ка у него в кабинете посидим, ты мне про подозрения свои расскажешь. А то, мало ли? Вдруг ты прав насчет некоторых товарищей, а я при них военные тайны рассказывать буду? Это ж знаешь, Андрей Владимирович, до чего довести может? Если у нас какая контра засела… Ну, ты понимаешь?

Комиссар охнул.

- Это ж я не подумал, товарищ Вилко! - выпалил он. - Пойдемте, конечно, скорее.

«Дурак, или притворяется?» - с сомнением подумал комбат.

В кабинете геодезиста вяло тек ремонт. Столы и стулья были накрыты старыми, испачканными мелом газетами, шкафы и стеллажи завешаны древними, как испражнения мамонта, занавесками, потолок нес на себе свежие следы не слишком умелой побелки, обои были ободраны, на сейфе гордо красовался одинокий полупустой стакан с холодным чаем. Окно, по теплому времени, было открыто настежь.

- Ну, рассказывай, товарищ батальонный комиссар. - произнес Арсений Тарасович, двумя пальцами снимая со стула грязную газету и усаживаясь. - Что у нас плохого?

- Всё, товарищ майор! - горячо произнес тот, широким шагом преодолел кабинет и закрыл окно, предварительно убедившись, что под ним никто не подслушивает. То, что кабинет располагался на втором этаже его не смутило. - Подозрение у меня. На заговор.

- Епическая сила! - изумился Вилко. - Где? У нас в бригаде?!! Быть такого не могёт!

- А вот зря, зря вы так, товарищ майор, совершенно напрасно. История-то показывает, что может быть все, что угодно. Вот вы скажете, наверное, что у нас в бригаде все товарищи надежные и проверенные, что делом доказали верность делу Ленина-Сталина, что кровь в боях проливали - верно?

- Да ну хотя бы. - пожал плечами комбат. - Чем тебе не аргумент, Андрей Владимирович?

- А тем! - торжествующе выпалил комиссар, и воздел указующий перст. - Вы дело Тухачевского-то вспомните, Арсений Тарасович! Сколько тогда предателей, вредителей и шпионов среди командиров выявили? И ведь многие - очень многие из них - медали и ордена за Испанию имели, да и за Хасан тоже, и за Гражданскую. А вышло-то вон как. Польстились на буржуазный образ жизни, переметнулись, переворот готовили.

- Ну, хорошо. - нахмурился Вилко. - Положим, былые заслуги учитывать не станем. Но заговор?… Чушь, ерунда, ахинея какая-то. Кто у нас тут о чем может заговариваться?

- Вы, я слыхал, батальон как раз за день до моего назначения приняли, товарищ майор, перевелись, я так понимаю, многого, наверное, просто не знаете или не заметили. Да и, честное слово, не по вашей это части, шпионов и врагов народа искать. А я Партией ведь как раз для этого и поставлен, и, доложу вам, многое, очень многое в нашей части у меня сомнения и подозрения вызывает.

«Он что же, не удосужился поинтересоваться, кем и где я до командования батальоном служил? - внутренне изумился Вилко. - Может он и документацию мою, комиссарскую, в глаза не видал, Йозеф Бонн хренов?»

- И подозреваю я, товарищ майор, что все не так распрекрасно в бригаде, как вам кажется. Боюсь, что ухватил я ниточку, которая куда-то наверх потянется.

- Погоди, Андрей Владимирович, не части. - помотал головой майор. - Какую ниточку, ты о чем?

- Много, говорю же, товарищ Вилко, у нас странного. Вот, хотя бы нашего помкома третьей роты взять.

- Лейтенанта Луца? - удивился комбат. - А что с ним не так?

- А все не так, товарищ майор. Вот я поглядел, по документам он украинец. Только что ж это для украинца за фамилия такая - Луц? А вот для англичанина какого она вполне подходящая.

- Ну, это ты хватанул. - усмехнулся Арсений Тарасович. - Откуда б у нас в части взяться англичанину, это во-первых?…

- Внедрили! - категорическим тоном заявил Ванницкий.

- Фамилия для украинца, это уж ты мне, старому хохлу, поверь, вполне нормальная - и не такое бывает. Это во-вторых. Ну и в-третьих, Луц он такой же, как я Рабинович.

- Вот как? - насторожился комиссар и незаметно, как ему казалось, потянулся к кобуре. - Так вы знали, что это не его настоящая фамилия?

- Отож. - благодушно усмехнулся Вилко. - Эту историю вся бригада знает. Луценко его фамилиё, только когда он паспорт получал, у паспортистки чернила кончились - едва-едва три первые буквы накарябала. Ну, он-то у нас парень простой, бесшабашный, пожал плечами, сказал «Луц так Луц, какая нафиг разница», и забрал паспорт с такой вот укороченной фамилией.