Павел Дартс - Крысиная башня

— О, где это вы так закупились?… — и смотрит проницательно.

— Там, Володь, где взяли, — пока еще есть, но скоро кончится! — притормозив, поведал Толик, — так что ты не тормози, а поехали с нами. Заводи свой пепелац.

— Не, я не поеду!.. И вам не советую. Нехорошо! — без объяснения причин буркнул Володя и скрылся за дверью квартиры. Все-то он понял, а как же! И явно неодобрил. А, ну и пусть!

На второй наш «заход» мне показалось, что машин стало явно поменьше, и народу, снующего в дверях, тоже поменьше. Ну ясно — уже почти все растащили. На этот раз я тоже пошел в раздербаненный гипер. Ну конечно! Растащили все. Гипер представлял собой жалкое зрелище: весь пол усеян порядочным слоем мусора — упаковка, раздавленные молочные продукты, книги и листовки, открытки, битое стекло и поломанный пластик, какого-то черта опрокинутые стеллажи; канцпринадлежности захрустели под ногами… Или это были кукурузные хлопья? Не понять, в кучах затоптанного барахла, недавно бывшего товаром, ноги вязли по щиколотку.

С очень деловым видом шныряли мужики и женщины с сумками — куда-то в подсобки.

Все равно и в этот раз мы забили машину под завязку. Хотя жрачку уже растащили или растоптали большей частью. В углу, где раньше все витрины от пола до потолка были заставлены спиртным, обосновалась какая-то буйная молодежная компания. Они перегородили вход туда несколькими прилавками и никого не пускали; да, собственно, видя там веселящуюся молодежь, люди не особо и лезли; натащили туда закуски и «праздновали» вовсю… Орал магнитофон, слышались мат-перемат и звон бутылок.

Толян нахально все одно внедрился туда, и через несколько минут вернулся с полным позвякивающим тяжелым пакетом.

— Блин, вот щенки… — только и сказал он, лизнув в очередной раз ободранный правый, «ударный» кулак, — Но там толковой выпивки уже не осталось. Видимо, дорогой вискарь и коньяки вывезли хозяева, а эта перхоть — он пренебрежительно мотнул головой в сторону пьяной молодежной компании, где прорезывались среди гогота и женские голоса, — Жрет водяру вперемешку с пивом, на радостях-то… Вот, чуть коньяка надыбал, пусть хоть молдавский. На обмен, если чо. В горячих точках самая та валюта!

— Толян, ты один не лезь, — попросил батя, — Можно невзначай нарваться. Ходим втроем, ага?

— Нормально, брателло! — успокоил Толик, — Куда еще? На второй этаж? Или шмотки нам без надобности?

— Гламурный коффффточки и пальтишки с розовыми хлястиками нам точно ни к чему, — в тон ответил батя, — Давай пошерудим аптеку и отдел с бытовой электроникой — на предмет батареек и фонариков.

Догружались уже в наступавших сумерках. Света в гипермаркете не было, в потолочные прозрачные фонари вечернее небо давало уже мало света, мы торопились. Выгрузили машину к Элеоноре. Она, умница, вопросов не задавала.

Все же мы поехали на ночь глядя еще раз, несмотря на подступающий комендантский час — запрет на движение автотранспорта в ночное время.

Причем Толик на этот раз сам засомневался — а стоит ли? Там же все растащили! Не за древесным же углем для пикников туда ехать? Больше бензина проездим… Но потом наша мародерская жадность возобладала.

В этот третий вояж мы уже подчищали остатки. Машин у входа было уже мало — мародеры разъехались по домам. В магазине было уже так сумеречно, что пришлось достать предусмотрительно прихваченные фонарики… Впрочем, «предусмотрительно» — это только что касалось меня, батя напомнил, чтобы я взял подаренный им фонарик — налобник; сам он таскал свой «феникс» с собой на ремне напостоянку, как он выражался, в «ЕДЦ», и Толик тоже. Черт, надо будет и мне взять такую привычку — сколько уже батя про это твердил… И фонарик хороший чтоб. Да, черт, прав батя, меняются предпочтения!

Шумная гоп-компания в вино-водочном отделе разошлась не на шутку: оттуда слышались сразу несколько песен, одновременно выкрикиваемых пьяными голосами, кто-то ссорился, слышался женский смех, кому-то с матюками били морду… Народ развлекался не на шутку. К тому же они откуда-то из отделов притащили огромное количество чайных свечек, и зажгли их, понаставив где только можно: на всех стеллажах, прилавках, витринах… Сотни маленьких колеблющихся огоньков ярко освещали этот бедлам в углу огромного магазина, погруженного в сумрак, где редкими тенями, подсвечивая себе фонариками, сновали уже только одиночные мародеры, создавая феерично — фантастическое зрелище! Эдакий пьяный яркий оазис в царстве сумрака, весь в трепещущих бликах свечей, с мелькающими огромными тенями на стенах, неистово потребляющий халявную выпивку…

И батя, и Толик остановились, рассматривая из темноты этот шабаш. Зрелище было, честное слово, фантастическим! Как в лесу у костра, — но в огромном городе, в большом современном здании…

— Нормально они тут оторвутся, да — резюмировал Толик.

— А когда здесь выпивку прикончат, — пойдут искать что-то еще. И остановить их можно будет уже только картечью. Или там пулеметом… Им теперь законы неписаны и вкус к разбою они почувствовали, — добавил батя.

Я непроизвольно пощупал обрез под курточкой, — на месте!

Добирали остатки, роясь в разгромленном магазине. Толик подогнал джип к самым дверям, и периодически бегал на него посмотреть. Все! Продуктов больше не было! Практически. Люди тащили уже всякую ерунду: туалетную бумагу, бытовую химию, какую-то краску в банках… Или не краску? Откуда бы в гипермаркете краска? Вот уж никогда не интересовался; но, видимо была и краска, потому что одна банка у тащившей их с десяток тетки выпала и удачно грохнулась на пол, соскочила крышка, и содержимое образовало на и так захламленном полу приличную лужу. Теперь все новые мародеры, в полумраке шустренько вбегавшие в распахнутые двери этого входа, обязательно поскальзывались — … и дальше следовал взрыв ругательств, сопровождаемый хохотом коллег, шныряющих по огромному зданию, и «уже прошедших через это».

— Нет, Серый, эту дрянь не потащим, — вон видишь кафе? Там за стойкой целый ящик спичек растоптали — собери все в пакет, там сейчас никого, двигай, мы тут пока заняты будем.

— Па, нафига спички? Я ж знаю, у тебя Крикетов дома несколько упаковок? Да турбо с подзарядкой? Да…

— Тебя что сюда взяли? Дискутировать?…

— Ладно, ладно… Вон, туалетной бумаги бы лучше…

— Джип не резиновый. Спички — из них классный замедлитель получается. Какой «замедлитель»?… А, ну да, я все забываю про твое компьютерно-айфонное детство. Такой. И вообще, спичек много не бывает. Что до пипифакса, так мы с Толяном выросли без туалетной бумаги, и ты ее отсутствие переживешь… «Чем?…» Уй, блиннн… Сын, не беси меня, иногда глядя на тебя я впадаю в депрессняк — настолько ты нежизнеспособен, черт побери! Одно тебя извиняет — настолько же, или больше, нежизнеспособно «в новых условиях» все ваше поколение, все твои сверствники… Давай двигай, хватит болтать! Обрез не свети!..