Павел Дартс - Крысиная башня

В разгромленном и растащенном гипермаркете, кроме ожиданий, оказалось еще дочерта полезных вещей, — правда, стояли они уже не в ящиках и пакетах «наготове» — «бери и неси», а за ними приходилось нагибаться, за ними приходилось ползать по полу… «Ничего», — сказал батя — «Мы не гордые. Мы поползаем. Мы потом „гордые“ будем, потом…»

Возле касс, среди развороченных стеллажей, под каждым можно было насобирать целую коробку сникерсов-марсов-твиксов и прочей сладкой калорийной дряни, но батя особо нацеливал на батарейки. Батареек было много. Они валялись везде, и почти никому они не были нужны — ну, может быть, проходя мимо, кто брал несколько штук в карман, «про запас», — мы же собирали все, до чего могли добраться. Батя с неудовольствием смотрел, как я сгребал и жвачку, — «Фигней страдаешь, Сергей!», — но в общем не возражал.

— Олеж, там аптека. И вон там. Все взломано — ясное дело, наркоши искали на чем дурь сварить, остальное раскидали…

— Непременно. Аптеки — непременно! Ну, ты в курсе: перевязочный материал, антибиотики — все, какие найдешь, благо они легкие; витамины… Жаропонижающие, спазмолитики, пластырь, бинты, перекись… А шампуни — гели — пасты — мази от облысения, — к черту, пусть наркотам останутся, они ребята с выдумкой, придумают как и это к ширеву приспособить…

Совсем стемнело. Вдруг на улице громко, часто захлопало. Как потревоженные большие серые мыши коллеги-мародеры сыпанули в стороны; но мы сразу увидели, что темнота за дверями расцветилась сполохами огней пиротехники, — да, это были не автоматные очереди подъехавшего ОМОНА, как очевидно подумали наверняка наделавшие в штаны «коллеги», это был «салют». Толик скрылся в направлении представления, и, пока «салют» еще не закончился, уже вернулся, таща два больших пакета с объемными коробками:

— Два идиота начали жизни радоваться, решили, очевидно, что сейчас Новый Год. Ну и я им, на правах Деда Мороза, маленько надавал по жопам, чтоб не шалили. Олег, они говорят, вон там, на втором, брали; там магазинчик, там, говорят, еще много — никому не надо. Нам надо?

— Ясное дело, Толь, тащи, все что будет. Конечно-конечно! Еще… еще, чувствую, не один Новый Год нам фейерверков из Китая не привезут, а как детишкам без огненной радости?… Тащи.

Мне уже надоело шарахаться по пустому зданию — ничего толкового уже не попадалось. В разграбленном парфюмерно-косметическом отделе нашли несколько коробок с нетронутым парфюмом в фирменных упаковках. Тут уже батя нашел мне занятие, видя что таскаться по этажам мне влом: дал пару сисек из-под пива и минералки, валявшихся тут во множестве, и мультитул. Сиди, говорит, здесь, занимайся делом. Берешь, говорит, флакончик, — и открыва-а-аешь… Он зверски и быстро порвал на флакончике «Коко Мадмуазель» от Диора целоффанизированную обертку, картонную коробочку с гофрой, достал флакончик, сколупнул крышечку, и быстро, как будто всю жизнь этим занимался, пассатижами мультитула выдернул распылитель-дозатор. После чего опрокинул флакончик в одну из пластиковых бутылок:

— Пускай сливается. И так далее. Понял?

— Нафига это, пап? — изумился я.

— Топливо. Очень дорогое качественное топливо, хотя и здорово вонючее. Это ведь спирт в основном, если не считать разбавитель и парфюмерную композицию, которая будет гореть тоже за милую душу. Хорошее топливо — калорийное и жидкое. Давай-давай. Я покажу потом, для чего оно. Есть такая штука — горелка на спирту; делается, кстати, из пары жестяных банок из-под напитков за полчаса, — я тебя потом научу! Сливай все в одну емкость, потом пригодится. Старайся не обливаться, а то провоняешь весь… А это что? О, Армани… Давай, приступай. Эх, мамы нет — она б оценила всю глубину композиции… — он откинул в сторону флакончик Шанель и поставил сливаться Армани.

— Это будет сногсшибательная парфюмерная композиция! Мечта и кошмар французского парфюмера. Ладно, мы неподалеку. Никого вроде бы нет, но если что — стреляй. Хоть в потолок — мы рядом.

И я порядка часа сливал из флаконов и флакончиков дорогущие духи, парфюмерную и туалетную воды в пластиковые бутылки из-под пива… Получилось прилично — почти две полуторалитровых сиськи. Конечно, я и сам духами устряпался, — потому что в конце, наскучив аккуратным отрыванием пробок с пульверизаторами, я приспособился просто отламывать пассатижами мультика горловину флаконов, рассудив что раз это все одно топливо, то и осколки стекла ничего страшного. Конечно, тут же обрызгался. Воняло от меня… Смесь самых изысканных парфюмерных композиций вместе создала такой «шедевр», что подошедшие батя с Толиком аж поначалу зажали носы. Ничего, это… Адаптируются!

На прощанье притащили из разбитого вет-магазина десяток пакетов с кормом для Графа, — ой! — с ним же сегодня не гуляли! Мама-то на улицу не сунется, — в разбитом магазинчике «Экспедиции» нашли пару флисовых пледов, ядовито-оранжевого цвета, подобрали складную маленькую печку в чехле (- «Вещь! — заверил батя, — Пусть ЕЩЕ одна будет! Бери, Толян — Элеоноре подаришь! Это покруче швейцарских часов теперь будет!»). Взяли пару термосов из нержавейки, с широким горлом — из тех, что нашли нерастоптанными. Я, чисто по-приколу, надел колониальный пробковый шлем… просто посмеяться. Остальное там уже растащили.

Пока мы ковырялись в зале. Толян ушел шнырять в подсобные помещения магазина. Вернулся хотя и разочарованный («-Все уже или растащили, или растоптали!»), но и не с пустыми руками: притащил два больших торта в пластиковых упаковках.

— Прикинь, пришлось отбирать… Ага. Там такая корова сидит на куче этих тортов… Из холодильника натащили, ага. Не, не «на куче» буквально, а рядом. А ейный мужик, говорит, за машиной побежал. И вот такая вот (он показал гигантский объем «коровы на тортах»), такая Монсеррат Кабалье, панимаишь, захапала все торты из холодильника и ни с кем не желает делицца! А я, — я ж реальный пацан, и за герлой, за Элеонорой, значит, — должен ведь красиво ухаживать, не? Чисто по-пацански?… — он хохотнул, изображая из себя уличного «пасана», — Ну, там, тортиком побаловать свою френдлиху? А эта корова — нипочем! Я ей говорю: «Они ж испортятся на жаре — ты посмотри, сколько ты их нахапала! Сдохнешь от отравления! Да и вообще, у тебя же ряшка — проще перепрыгнуть, чем обойти! Тебе же эти торты не нужны по слабости здоровья! На, говорю, за вон тот бисквитный с цветочками и вон тот песочный с зАмками тебе пара диодных фанариков и горсть батареек, — последние, в зале уже подмели все. Выгодный гешефт, ферштейн? Будешь „на сладком“ и со светом!» А это счастье мясокомбината ни в какую! Пришлось, хммм… включить всю убедительность, на какую был способен, да… и всю обаятельность…