Павел Дартс - Крысиная башня

Внутри у Лавера все поджалось. «Ну» — сказал он себе — «Ну! Не хотел я этого, но они сами напросились!»

Стараясь не выглядеть затравленным в глазах кривляющихся юнцов, Лавер попятился к стене и скинул с плеча рюкзак. «Будь сейчас верная вертикалка собрана и заряжена — у них бы только пятки засверкали» — подумал он, — «Но не нести же ружье через полгорода собранным… Ну ничего, сейчас этих сопляков ждет сюрприз!..»

Поставив рюкзак у стены, он сунул руку под полу куртки и взялся за теплую рукоять верного Ножа. Мощь и сила оружия передалась от ножа Лаверу; пристальным взглядом он обвел кривляющихся и сквернословящих хулиганов, тех, кого «как явление» сейчас называли емко — «гопники». Рывком он выдернул нож из-под полы и отвел руку в сторону, чтобы они увидели длинное сверкающее лезвие Ножа.

Он не сомневался в эффекте. Полгода назад двое подонков так же вот требовали у него «закурить» в темном переулке. Он продемонстрировал им нож, и было весело наблюдать, как они мигом спали с лица и чуть ли не стали извиняться. С этими, он не сомневался, будет то же самое.

Но он ошибся, это стало ясно сразу. В ответ на демонстрацию длинного, в локоть длиной ножа негодяи разразились хохотом. Это ввело Лавера в ступор.

— Рыжий, ты глянь что у него — ножыг!

— Дядь, дай в зубах поковыряцца!

— Ха-ха! Хы-гы!

— Мужик, а если тебе ща ево в жопу засунем??

— Хы-хы! Гы!

Поняв, что «что-то не сработало», что, скорее всего, за полгода люди, вернее — подонки, здорово изменились, набрались наглости, он пошел на крайние меры: сделал страшное лицо, и с рычанием «А ну пошли вон, шакалы!!» шагнул к ним…

Сначала они шарахнулись от него, но не разбежались, как он ожидал. Напротив. Смешки исчезли. Из рукава рыжий главарь мигом вытянул велосипедную цепь, и в два оборота захлестнул ее у себя на кисти. У одного из гопников в руках оказалась короткая дубинка, вытянутая сзади из-за пояса, у еще двоих — обрезки арматуры. Девка подняла с асфальта обломок кирпича.

— Ты че, муж-жик… Ты че???

Мимо виска пролетел камень. Глумливые улыбочки исчезли с лиц гопников, теперь на них читалась искренняя злоба и желание убивать. Второй камень попал в плечо. Лавер кинулся к ним, размахивая ножом; они расступились, но тут же третий камень больно ударил его в голову. Велосипедная цепь хлестнула его по руке с ножом, содрав кожу, заставив вскрикнуть. В ярости он замахал ножом, выкрикивая ругательства. На него посыпались удары. Велосипедная цепь сорвала кожу со лба, оглушив его. Еще камень в голову… Он упал на колени. Бешено завизжал, неистово пытаясь достать ножом окружающих негодяев. Удар обрезком арматуры по затылку лишил его сознания.

Опять разговаривали вечером. Видно, что батя мучительно решал, что делать дальше.

— Надо бы уходить! Ты прикинь — воду уже всего на пару часов дают! Город — гиблое место…

— Куда? Куда уходить, Толян??

— Да не знаю я…

— Вот и я про то ж. Ты знаешь — я за ситуацией слежу. Понимаешь… Это — не на пару недель, и даже не на полгода, как думают круторогие бараны, налегке попершиеся в дачные домики, деревни к родственникам и в эти «временные сельхозкоммунны». Оно, знаешь ли, нет ничего постоянней чем временное. Судя по информации из-за бугра… Нет, не по той, что нам тут дозировано вещают по телеку и радио, а по реальной информации — везде большая жопа. И куда-то тащиться, просто затем чтобы что-то делать, — это… Это не нужно, вредно. Задолбали эти лемминги, очень целеустремленно мечущиеся по краю пропасти, — лишь бы куда бежать, неважно куда! Если некуда идти — нужно обустраиваться на месте, я это так вижу!

Помолчали.

— Игорь вчера звонил, — сообщил батя.

— Это который? Это тот, что…

— Ага.

— И что?

— Предложение, типа. Он тут все в коммерцию втыкается, все пытается на рупь медяков наменять… Ну и… Типа, у него завтра «важная встреча», и он нас с тобой «приглашает в ней поучаствовать».

— Что за «встреча»? Не та, после которой двухсотые остаются? Или так — коньячка попить?

— Ага, «на коньячок», конечно… Я так понял, что типа того — можно на этой «встрече» добавочное отверстие в голове получить… Он, конечно, прямо не говорит, но я так понял.

— Знаешь, брателло, я еще с 90-х завязал за коммерсов поганых подписываться, а тем более в темную, и вообще мне твой Игорь…

— Успокойся. Я ему сообщил, что у нас насыщенная светская жизнь, и все «встречи» расписаны на месяц вперед, причем — по предоплате. Он и увял.

— А, если так…

— Владик звонил.

— Программер который? На «чоткой тачиле», говоришь, который ездит?

— Ага, ездит он… Отъездил. Последние баппки, что от продажи материной квартиры оставались, «вложил» в тюнинг своей красавицы. Ну, диски там, аэрография, фонари с красных на рыжие поменял — не комильфо ему, видите ли, с красными фонарями ездить, — за дикие деньги оранж поставил… Облагородил, такскаать. Все деффки теперь его. Только тачка в гараже — бензин ек.

— Да ладно, чем занят-то? Нам он как, не подмога? Нам бы «команда» не помешала, в команде действовать сподручнее. К всеобщему интересу, так сказать.

— Не-а. Абсолютно. Видишь ли, я ведь про его «чоткую тачилу» не просто так и не «от зависти»…

— Хы! Чо завидовать-то, у нас самих ща!..

— Не в этом дело. А в том… Ну, дело в том, что это наиболее полно отражает его отношение к жизни…

— Братан, я так не люблю, когда ты начинаешь нырять в филозззофию! Конкретней, а?

— Да я сам на него виды имел. Руки у него далеко не из жопы, все может руками сделать. Запасливый опять же. Но… Видишь ли, он из тех, для кого «внешнее, поверхностное» намного значительней существа дела. «Не быть, а казаться» — вот его девиз, можно было бы сказать. Знаешь… Знаешь, у меня была как-то возможность… Деньги, конечно, и все такое… Словом, вот когда я люгер добыл. Там можно было еще взять. Ну… Я ему намекнул. Тонко намекнул, на «возможность-вероятность», благо деньги у него тогда были в полном объеме… Знаешь, что он ответил?

— Ну?…

— Он говорит: «Да зачем, вот можно… Прикинь, Толян! Это взрослый человек говорит, отец троих детей! — Можно бы взять как у тебя пневматик, да щечки на рукоятке поменять на оранжевые, да ствол чуть высверлить — будет выглядеть как настоящий! И с ним ходить!»

Кухня вздрогнула от хохота Толика. Расплескав, он поставил недопитый чай на стол.

— Чо, вот так вот и сказал? Сшутил, может?

— Ничуть. Это его жизненная философия, как я понял. После этого я забил на него большой и толстый… ээээ… крест.

— Даааа, брателло… Ну и товарищи у тя здесь… Тюнинг пневматика, говоришь? Ты б ему начинать тюнинг со спиливания мушки предложил, а? Это ему, чувствуется, актуально будет!