Александр Афанасьев - Время героев ч4

Я подобрал и натянул на себя подходящее снаряжение — это была форма Ирландского королевского стрелка, шестнадцатая десантная бригада, снаряжение подходило мне как нельзя лучше, потому что я четыре года жил в Ирландии и говорил по-английски с ирландским акцентом, что еще имел честь подметить недоброй памяти баронет Харрис, бывший посол Ее Величества в Персии. Оставил свою SCAR, вместо нее вооружился автоматическим DIEMACO C8SF. SF, Special forces. вариант для сил специального назначения с тяжелым стволом и режимом полностью автоматического огня. На нее я поставил универсальный прицел типа Elcan в металлическом корпусе, защищенный от ударов, переднюю рукоятку и глушитель, тоже британского производства. Среди оружия, предназначенного для того, чтобы изображать североамериканцев нашлись магазины Surefire на шестьдесят и сто патронов, четырехрядные. Я взял по два и тех и других. Четырехрядные магазины есть и у нас на шестьдесят и на девяносто патронов, они выдаются солдату на случай попадания в засаду. В этом случае нужна максимальная огневая мощь, чтобы оторваться, как можно больше пуль, и как можно быстрее, пусть даже не в цель, просто чтобы сорвать атаку. Что Калашников, что Коробов [22] Конструкции автоматов, состоящие на вооружении русской армии. Автомат Калашникова заменялся на более точный автомат Коробова. выдерживали это издевательство безропотно, не знаю, как выдержит канадская винтовка. В конце концов — здесь стоит старый вариант отвода газов, прямо в механизм винтовки, североамериканцы уже от этого отказались, но чертовы кузены чтут традиции, мать их. Правда, винтовка эта, сделана специально для затрудненных условий стрельбы, в Канаде так же холодно, как и у нас, вот почему в свое время канадские варианты винтовок ценились намного больше, чем родные, от Кольта. В крайнем случае — уже будучи здесь, в чертовой эмиграции я отработал ситуацию, которую русские стрелки не отрабатывают просто за ненадобностью. Автомат отказываешь — бросаешь его и выхватываешь пистолет, открываешь огонь, любой североамериканский солдат или морской пехотинец отработал это движение до автоматизма, русские солдаты его не отрабатывают, потому что русское оружие в бою просто не отказывает. Здесь у меня будет Браунинг, еще старой конструкции, одинарного действия — но у него очень легкий и короткий спуск, почти как у Кольта-1911. Я взвел пистолет так, как все это делают с Кольтом, поставил его на предохранитель и убрал в кобуру. Пусть будет.

И поймал себя на мысли, что думаю точно так же, как североамериканец, как эти североамериканские морские пехотинцы, сейчас сосредоточенно расконсервирующие судно и готовящиеся к боевому походу. Вот что эмиграция делает.

Кстати — русские и североамериканцы работали вместе и было такое ощущение, что они из одной армии. Даже на учениях в Священной Римской Империи, с «Людьми-лягушками» Опладена [23] Опладен Михаэль, капитан — лейтенант. Основатель школы германских амфибийных сил, боевых пловцов. В нашем мире — служил третьему рейху. — сразу было понятно, кто есть кто, кто немец, а кто русский. Тут — сразу и не скажешь.

Как же все-таки искорежила нас пропаганда. Мы считали североамериканцев злоумышляющими вместе с британцами подонками, североамериканцы же считали нас рабами кровавой романовской деспотии, и одновременно с этим — коммунистами! Более дикого определения для русских людей невозможно было придумать — но нас упорно считали коммунистами. Как будто это не мы в шестнадцатом первыми приняли на себя удар учения безумных немецких теоретиков, алкающих переделать мир по-своему.

Покончив со снаряжением магазинов, я рассовал их по карманам, обзавелся солдатской карточкой. Оборудование для их изготовления было тут же, стандартное оборудование, сейчас такое же используют для изготовления карт доступа и банковских карт. Фотография на цифровой фотоаппарат, несколько минут работы в программе с изображением, печать на специальном станке, который печатал на пластике — и вот у меня в руках еще горячая заготовка с печатью. Капитан (ниже звание делать просто опасно из-за моего возраста, возникнут вопросы) ирландских королевских стрелков, шестнадцатая десантная бригада Алекс Рейвен. Имя и фамилию придумал я сам, было желание назваться Алексом Кроссом, [24] См. «Адепты стужи» из чистого вызова — но я эту идею отмел. Не то сейчас время, чтобы бросать кому-то глупые, рыцарские вызовы, черт бы все побрал.

Снарядившись, я посмотрел на себя в зеркало. Если не присматриваться — можно сойти за британского офицера. Вопрос только в том, что делает в такой глуши офицер десантной бригады. То ли дезертировал, то ли еще что.

Полковник в рубке занимался тем, что настраивал какую-то ерунду. Электронную, что-то наподобие радарной системы.

— Кто поведет корабль?

Ругид провел пальцами по седым волосам, как расческой.

— Мы и поведем да, сэр. Хоть это и не совсем наша обязанность — но у каждого из нас есть своя судовая роль, а само судно почти полностью автоматизировано. В машинном можно и вовсе ни одного человека не держать.

— А вертолеты?

— На один можем экипаж найти. Но…

— Связь есть?

— Как затопим канал — будет. А что?

— Хочу попросить прислать людей. Лишними не будут.

Конструкция «Убежища», оперативного центра для Леди Залива и базирующейся на ней оперативной группы «Яд Гюрзы», штабной роты двадцать шестого экспедиционного корпуса морской пехоты САСШ — была продумана просто гениально. Как только наступила ночь — мы просто выкатили судно на улицу, предварительно расчистив замаскированный рельсовый путь, и просто спустили его на воду, как это делается на верфях. Рельсовый путь, как оказалось, продолжался и под водой, что-то вроде специального пологого спуска. Со спутника это было не разглядеть, и даже с земли — не каждый разглядит, только если будет точно знать, что искать.

Просто гениально.

Спустив судно на воду, час мы занимались тем, что консервировали убежище и устанавливали антенны — их нельзя было держать установленными из-за ограничений убежища по высоте. Потом — по полной темноте и без ходовых огней мы двинулись курсом норд-ост, стараясь не попасть в полу зрения какого-либо из судов британского флота. К счастью, Леди Залива оказалась слишком маленькой, и слишком тихой, чтобы привлечь какое-то внимание, а в основном пассивная аппаратура — делала ее и вовсе призраком.

Утро встретило нас не лучшей погодой, что скорее радовало, чем огорчало, мелкими, но жесткими волнами, бьющими в борт. Гольфстрим нес нас на север, и нам почти не приходилось подрабатывать двигателем — только следили, чтобы быть вдалеке от любых военных кораблей…