Алекс Орлов - Бросок Саламандры

– Слышал.

– Зензиверы почти то же самое. Когда протыкаешь такого мечом, он еще смотрит на тебя своими буркалами и умирает спокойно, как будто прилег отдохнуть. Никаких тебе эмоций, будто и нет у него в кишках куска железа.

– Но я слышал стоны. Значит, им больно?

– Это не стоны от боли. Это он окончательно покидает свое тело. Навсегда...

– Так это люди или нет?

– Люди, конечно, но работающие как автоматы. Почти в каждом большом племени, тех, что живут в песках, таких молодцов до сотни. «Делают» их из пленников и собственных провинившихся собратьев. Зензивер становится самым верным слугой и защитником. Его уже не запугаешь и не купишь.

– Но ты сказала, что они не решатся напасть на нас в галерее. Значит, все-таки боятся?

– Нет, – вздохнула Джейн, – ничего они не боятся, просто хотят избежать лишних потерь. Воевать они могут как настоящие солдаты.

Кларк кивнул. Это он уже заметил.

– Ну что, пойдем дальше? – предложила она.

– Да, я готов.

Людей в зале набралось необычайно много. Свобода буквально носилась в воздухе, и молодые люди пели, смеялись и уже строили планы на будущее, когда Зона Сото станет полностью независимым государством.

Всем казалось, что стоит обзавестись собственным гимном и флагом, и дела резко пойдут в гору. А разве может быть иначе?

Студенты, уже не боясь, задирали полицейских, а в проезжавшие патрули федеральных гарнизонов бросали камни – каждый сото знал, что свобода не за горами.

– Внимание! Минутку внимания, пожалуйста! – громко объявил Бортеус, призывая собравшихся к тишине.

Однако публика не хотела успокаиваться, и пришлось ждать еще минут десять, пока все наконец рассядутся по местам и приготовятся слушать.

– Итак, братья – члены патриотического союза Сото и просто сочувствующие борьбе! Поздравляю вас с восьмилетием образования нашей организации!

Бортеус захлопал в ладоши, и зал поддержал его аплодисментами.

– На этом вступительную часть прошу считать закрытой и передаю слово Лори Грумму. Он прочтет вам обзорный доклад по теме «Зона Сото – субъект международного права».

На трибуну взошел Лори и, раскрыв папку, начал свой доклад.

Лори старался, и его речь журчала ручейком, потому что перед выступлением Инней Хартум поцеловала его в щеку и сказала, что он «милый».

За один такой поцелуй Лори был готов свернуть горы и в одиночку пойти против всех войск Федерации. За свободу Зоны Сото и независимость прекрасной Инней Хартум.

– Во шпарит! Во шпарит! – восторгался кто-то из первого ряда. – Это Лори Грумм, его дядя возглавляет революционный штаб! Только это очень секретно!

– Эй! – требовали с третьего ряда. – Чей дядя возглавляет революционный штаб?

– Да вот этого парня, Лори Грумма! Только это секретная информация!

– Ясное дело, секретная! – понятливо кричали с третьего ряда и тут же передавали восхитительную новость дальше: – Эй, Джим! Джим! Девушка, толкните Джима. Да, этого, который спит! Это мой друг, и я хочу сообщить ему секретную информацию!

Тем временем доклад закончился, и под рукоплескания довольной публики на сцену снова вышел Бортеус:

– А сейчас краткая политинформация на тему: «Зона Сото как фактор влияния на международную политику». Политинформатор Гвидо Квасневски.

Гвидо вышел весь румяный и довольный. Только что он целых две минуты целовался с Инней Хартум и теперь готов был на что угодно, только бы урвать еще несколько минут такого блаженства.

«Инней, я жить без тебя не могу!» – хотелось кричать ему снова и снова, но вместо этого Гвидо сказал:

– Друзья! Вот уже много лет преступное федеративное правительство не дает Зоне Сото возможности в полной мере проявить себя в политической жизни цивилизованного пространства!

И снова по рядам побежали сообщения о том, кто такой Гвидо Квасневски, и кто его дядя, и даже бабушка, и какова ее секретная роль в организации борьбы за независимость.

В конце концов у Гвидо иссякла вся политическая мудрость, и он, сопровождаемый аплодисментами, тоже покинул трибуну.

Бортеус тут же выскочил из-за кулис и громко объявил следующий номер программы, которым был Руди Санай, с длинной басней про доброго сото и злого капуса.

Чтобы не забыть слова, Санай захватил с собой текст. Нервно подпрыгивая, он вышел на трибуну, дернул головой и прикрыл глаза, чтобы успокоиться.

Он целых четыре минуты целовался с Инней Хартум, а затем забрался ей под одежду. Руки Саная до сих пор тряслись, и он никак не мог найти начало басни, судорожно перебирая мятые листки.

Он все еще был во власти своих ощущений и за одну ночь с Инней был готов пойти на любое преступление и даже предать все дело борьбы за независимость. За одну только ночь!

Выступающие сменяли друг друга, аудитория до изнеможения хлопала в ладоши, и торжество шло своим чередом.

Тем временем у входа в здание городского молодежного центра дежурило несколько сонных полицейских. Иногда до них доносились выкрики из зала, и тогда блюстители порядка снисходительно усмехались.

Они и сами входили в подпольные группы освободительной армии, однако, как люди серьезные, предпочитали не заявлять об этом дикими воплями – всему свое время.

– По мне, так мэр слишком их распустил, – сказал полицейский с нашивками капрала. – Они слишком рано почувствовали себя вольными сото. А у людей тут полно шпионов, даже в среде сото.

– Вы посмотрите, какой воспитанный, – усмехнулся второй полицейский, – он не говорит «капусы», он говорит «люди».

– Он правильно делает, Коллер, – вмешался старший по возрасту и званию сержант Драгар. – Противника нельзя недооценивать, уж коли ты собрался с ним воевать. А чтобы ругаться и обзываться разными словами, ни ума, ни смелости не нужно. Только одна глупость. – Сержант разгладил седые усы и, указав пальцем на двух полицейских, добавил: – Глок и Узи, обойдите здание и все внимательно осмотрите. Чтобы не было никаких посторонних, прохожих с огромными чемоданами и бабушек с лаунчерами на плече. Все ясно?

– Ясно, сержант.

– Не «ясно, сержант», а «есть, сэр», рядовой Глок!

– Есть, сэр! – исправился Глок.

– То-то, выполняйте. – Сержант снова разгладил усы и строго глянул на Коллера, который снова хотел затеять дискуссию. – Ну давай, говори, но это будет последний вопрос на сегодня.

– Хорошо.

– Не хорошо, а «есть, сэр»,

– Есть, сэр, – нехотя выдавил Коллер. – Только не кажется ли вам, сэр, что это слишком по-капусовски, я хотел сказать, по-людски, называть вас «сэром»?

– А в чем проблема? Ты что, думаешь, при независимости не нужен будет порядок? Полицейские пойдут разводить цветочки?

– Я так не думаю, но...