Дарья Зарубина - Свеча Хрофта

Тот уже сидел на траве, изо всех сил стараясь сохранить гордую осанку, хотя единственным желанием сейчас было завернуться в плащ, чтобы хоть как-то согреться. Солнечные лучи казались ледяными, свет отдавался болью в глазах, заставляя тана крепко зажмуриться, трава колола ладони. Тан слепо нашарил у пояса фляжку, сделал глоток воды и с трудом удержался, чтобы не выплюнуть ее. Влага отозвалась полынной горечью.

— Обопритесь на меня, — тихим шепотом проговорил Борен, — и я провожу вас к палатке.

Но Хаген уже не нашел в себе силы встать. Он стал заваливаться на траву. Пот градом катился по щекам и лбу тана, побледневшие губы едва шевелились. Благоразумный Борен склонился над таном, сделав вид, что внимательно выслушивает приказ, и загородил господина полой плаща от любопытных глаз. Потом Борен свернул плащ Хагена и положил ему под голову, так что любой проходивший мимо решил бы, что неутомимый в походах владыка Хединсея прилег передохнуть перед маршем, как всегда пренебрегая удобством и предпочитая оставаться рядом со своими людьми.

Солнце коснулось нижним краем лесных вершин. Лагерь понемногу затихал. Утомленные воины валились с ног от усталости. Рунгерд пришлось несколько раз будить тех, кто заснул прямо за работой. Бритоголовый хозяин уцелевшего железного клопа из последних сил сторожил свою машину. Гномы уже несколько раз подступали к Рунгерд с просьбой пощупать невиданный механизм. И, если еще можно, починить плюющую огнем махину, а если нет — разобрать второе железное чудовище так же, как первое, и пустить части в дело. Балин лично пытался втолковать парню, что его машина без гномьей помощи не стоит и тачки пустой породы и он, Балин, лично займется ремонтом, потому как уважает мастерство оставшихся в другом мире механиков, сумевших создать столь удивительное творение. Гном говорил горячо и убедительно, как если бы речь шла о золотых рудниках. И Руни думалось, что владыка Подгорного царства несколько кривил душой и рвался заглянуть в нутро самоходному клопу вовсе не из уважения к мастерам закрытого мира, а из простого гномьего любопытства.

Однако, несмотря на напор гномов, парень не сдавался и, подозревая, что Балин со товарищи способны в два счета разобрать машину, стоит ему отлучиться хоть на пару минут, продолжал охранять свое стальное чудовище — последнее напоминание о родном мире.

Парень уснул прямо на нагретой солнцем броне. И Рунгерд стоило большого труда растолкать его и заставить, полусонного, отправиться в лагерь. Тотчас словно из ниоткуда возникшие гномы принялись разбирать клопа, и Руни не стала им мешать. Любопытство придавало подгорным воинам силы, и девушка решила, что будет кстати, если часть этих сил гномы бросят на ремонт катапульт и изготовление каркасов для плащей-крыльев. В обмен на клопа Балин согласился отправить часть своих умельцев в помощь едва держащимся на ногах воинам Руни, и те с видимой неохотой подчинились, завистливо поглядывая на товарищей, продолжавших возиться с развороченным стальным чудом.

Рунгерд доплелась до кухни. На углу в тени стояла бочка и лежало на скамье несколько ковшей, чтобы работавшие могли утолить жажду. Вода была ледяная. Видимо, кто-то из тех, кто согласился работать при кухне, только что наполнил бочку. И догадался взять воду не из реки, а дойти до одного из трех лесных колодцев. Руни зачерпнула полный ковш и вылила себе на голову. Часа два назад это помогло, но сейчас лежащая на плечах усталость не желала отступать. Рунгерд зачерпнула еще воды, плеснула на лицо и грудь. Рубашка тотчас пропиталась ледяной влагой, и это немного привело девушку в чувство. Она в третий раз потянулась к бочке, но подошедший Рихвин вынул из ее рук ковш и погрозил пальцем, словно ребенку.

— Не смей, — буркнул он, зачерпывая воду и жадно приникая к ковшу. Оставшуюся воду Рихвин плеснул на лицо. — Не хватало еще, чтоб ты завтра в горячке слегла. Лечить тебя нынче некому.

Рунгерд виновато подняла глаза на альва.

— Как они? — спросила девушка.

— Чужаки? — брезгливо ответил Рихвин, растирая ладонями виски. — Почти все спят.

— Ты знаешь, Рих, о ком я, — оборвала его Руни. — Как братья?

Рихвин старался держаться, но беспокойство за родных мучило его. Мучило почти так же, как досада: самого его купол почти не тронул. Превосходный воин, Рихвин был слишком мало одарен силой, чтобы почувствовать, когда ее отнимают. Но только благодаря тому, что Рих оставался на ногах, Рунгерд сумела справиться с заботами этого безумного дня. Она постаралась не сердиться на резкий тон альва и примирительно улыбнулась ему.

— Велунд уже на ногах, бледный как смерть, — ответил тот, — и есть не может, но сидит с гномами в мастерской. Плащи делают. А Дирка мы пока спать оставили. Толку от него все равно нет, без силы-то. Но… главное, жив. А как Старик?

Рунгерд никак не могла привыкнуть к тому, что альвы называют Хрофта Стариком. Но одернуть усталого до остервенения товарища не решилась. Просто пожала плечами: не знаю, мол.

— Эймунд прибегал. Сказал, конь поправляется. Встал, — не купившись на ее деланое равнодушие, успокоил Рихвин. — Так что иди и ты отдохни. И не смей больше воду лить. Ледяная. Скрутит тебя лихоманкой завтра, и весь этот сброд мигом разбежится. А своих осталось три десятка. А без магии Дирка, Вела и Старика мы считай что мертвецы. Одно утешает, теперь никто нас из могил не повытаскивает…

— Не надо, — отмахнулась девушка, — я в порядке. И сделано не все.

— Сделано-сделано, — грозно отозвался Рихвин, — а теперь марш спать. Я сам все проверю. И чтоб глаза мои тебя не видели до утра.

Руни слабо запротестовала, но альв повернул ее за плечи и легонько подтолкнул, давая понять, что разговор окончен и непослушания он не потерпит.

Девушка еще немного постояла, не зная, довериться ли умелому помощнику и все-таки сделать передышку или еще раз обойти свою новую армию, проверив, все ли хорошо у воинов, устроены ли на ночь свои и чужие.

Хотя чужих для нее здесь уже не было. Хрофт остаток дня провел на конюшне со Слейпниром, не слишком интересуясь тем, что происходит в лагере. Наверное, явись сейчас враги и вырежи всех, Владыка Асгарда и не заметил бы этого. Единственным, кому позволялось заглядывать в конюшню проведать Слейпнира, был юный Эймунд. Он и приносил новости, прибегая за водой.

Хрофт, бог, которого она обещала воинам, не появлялся, и растерянные и измученные люди стали тянуться к ней. И Руни ничего не оставалось, как вернуться к обычным своим обязанностям. Сделать так, чтобы в муравейнике лагеря был порядок, для каждого нашлось дело по силам и отдых по надобности. И надеяться, что Новым Богам понадобится время, чтобы разобраться в случившемся и накопить силы для удара. А значит, пестрому сброду, собравшемуся в ее лагере, придется успеть стать воинством.