Алексей Ефимов - Долгая дорога к дому

Элари сразу бросилось в глаза, что вся здешняя молодежь красива — от макушки до пяток, красива даже внутри — об этом говорило что-то в выражении их лиц. Они все приветствовали Иситталу, прижимая к груди ладони скрещенных рук и вежливо, слегка, кланяясь. Часть их приветствий досталась и ему, что очень смутило его.

Немного насмешливо их пригласили в дом, к удивлению Элари, отделанный внутри тем же глазурованным кирпичом и плиткой. Мраморные полы, высокие потолки, узкие проемы в толстых стенах — это место казалось не слишком уютным. Тем не менее, юноша понял, что здание с такой отделкой было практически вечным и не требовало почти никакого ухода — он даже не мог сказать, сколько ему лет. Молодежь жила здесь по парам, в небольших комнатках с толстыми коричнево-золотыми коврами и изящными резными полками — очень симпатичных и вполне подходящих к обитателям. Двери в них заменяли тяжелые занавески со множеством гремучих пёстрых бус, а стеклянные прямоугольники необычных ламп кое-где испускали сиреневый, бледно-малахитово-зеленый или теплый светло-фиолетовый свет.

В просторных холлах между жилыми комнатами помещалось множество книг, увы, бесполезных для пока не знавшего файского Элари, и альбомов с рисунками, иногда красивыми, иногда — очень странными, но всегда тщательно исполненными, либо нынешними обитателями Налайхи, либо их предками. Размер этих залежей впечатлял. Элари увидел целую галерею миров — таинственных, но от этого мучительно влекущих. Он очень хотел прожить здесь хотя бы несколько дней — но Иситтала не собиралась задерживаться, как бы он ни мечтал поближе познакомиться с поселком.

Конечно, это была только жилая часть Налайхи — когда им начали показывать здешнее хозяйство, Элари понял, что оно занимает едва ли не всю долину. Больше всего его впечатлили огромные, по три метра в диаметре, колодцы, заполненные глубокой и чистой водой. Поверх их низких стен были положены продолговатые гранитные бруски — и в твердый камень на ладонь в глубину врезались многочисленные канавки, следы от веревок, которыми вытаскивали ведра. Одно это говорило о древности поселения. И его прекрасно охраняли — долину Налайхи защищала специальная, отлично подготовленная группа из сорока солдат, имевших четыре больших восьмиколесных броневика и шесть новых пулеметов.

Элари без труда догадался, что это за место. Здесь растили и готовили воспитателей — тех, кто всю жизнь обучал остальных файа в долине Лангпари. Их отбирали не по превосходству в каких-то качествах, а по целому сочетанию их — возможно, в основном внешних, но, по его мнению, это было не так уж и плохо. Ему нравилось смотреть на них — особенно на девушек.

Они покинули поселок, даже не пообедав в нем — времени у них оставалось немного — и Элари, уютно устроившись слева от ведущего машину Иккина, снова внимательно смотрел в окно. Он решил, что они возвращаются в Лангпари. К его удивлению, Иситтала решила посетить ещё более отдаленное поселение в долине Хашиату, — и юноша с облегчением перевел дух.

Машина вновь упорно, метр за метром, карабкалась вверх, всё дальше продвигаясь к востоку. Со всех сторон вздымались зубчатые, бледно-серые, скалистые горы с пятнами рыжих лишайников. Над ними нависало низкое холодное небо, сплошь закрытое ровными облаками — вид очень суровый, но полный необычной свежести.

Долгий подъем вывел их на мрачную равнину с каменными останцами и здесь Элари вновь увидел забытые могильники, заметные лишь издалека, с возвышенности — так глубоко они вросли в землю. Эти гранитные надгробия из вертикально поставленных остроугольных глыб или кругов камней были старше всех других. Холодное безлюдье здесь казалось полным вечного покоя.

На востоке, в самом устье долины, у темных скалистых стен, между гигантскими, больше их, глыбами стояли чудовищно древние и массивные здания из черного камня, высотой в три или четыре этажа, украшенные странной, очень глубокой и сложной резьбой. Их окна казались туннелями в немыслимой толщины стенах. Там, в темной глубине, смутно брезжил зеленоватый свет, сочившийся через расщелины и бреши в перекрытиях. Там никто не жил уже тысячи лет, но от скопления этих зданий исходило почти физически ощутимое впечатление зловещей угрозы и тайны, неодолимо влекущее Элари. Но их путь лежал на север и юноша только вздохнул, глядя на угрюмый пейзаж.

Травянистый склон подходил к дороге с юга и круто поднимался к подножию отвесных гранитных скал — а на них, на высоте добрых метров ста, виднелись какие-то громадные неизвестные иероглифы, непонятно как исполненные. Как объяснила Иситтала, это и был хребет Хашиату, защищавший Налайху с севера. Его стена оказалась очень крута и непрерывна, словно воздвигнутая богами. Отвесные скалистые ребра тянулись на всю её высоту, исчезая в лениво клубившихся тучах. Хребет был уже так близок, так крут и высок, что его исполинская масса, надвигавшаяся на машину, казалась почти нереальной. Казалось, что она не приближается к ним, словно заколдованная. Потом как-то вдруг, близко, вплотную к машине, придвинулись отвесные стены с причудливыми выступами и они нырнули в ведущее на север ущелье, скорее, расщелину в монолитном камне.

Элари понял, что эту поездку он запомнит надолго. Гигантские чугунно-серые стены нависли над ними. Эхо мотора грохотало далеко вверху, а борта автомобиля едва не задевали утесы. Иногда путь преграждали огромные камни или завалы из крупных глыб — и "Эрину" едва удавалось протискиваться в узенький просвет между стеной и завалом. Извилистое ущелье заставляло проделывать очень крутые пируэты. Машину бросало и кренило на торчащих ребрах гранитных плит и скатах глыб, но "Эрин" с удивительной отвагой проникал через узкие щели в сплошном камне. Вверху, на недоступной высоте, чернели отверстия пещер. Когда скалы расступились, направо отошло узкое ущелье с крутыми стенами. В нем жили вороны. Стая мрачных птиц приветствовала их зловещими криками, хорошо подходившими к угрюмой пропасти и хмурому небу над ней.

Когда они повернули на восток, ущелье вновь сузилось. Отвесные обрывы, острые, как ножи, ребра скал, узкие щели проплывали мимо идущей машины. Разнокалиберные жилы кварца змеились белыми молниями на темно-серых, почти черных и коричнево-шоколадных кручах. Внезапно они расступились, открыв глубокую впадину — ровную, зеленую котловину, окруженную синими, поразительно яркого цвета горами. Пологие склоны долины были совершенно малахитовыми от яркой зелени трав, через которую просвечивали пятна синеватого щебня. Густые скопления цветов казались издалека огромными голубыми пятнами и влажный ветер нес по ущелью их запах.