Михась Южик - Ледник

Уже года два, признавалась себе Линда, у нее был, по сути, один мужчина в жизни. Одна опора — брат, этот мужественный ответственный человек. И вот в последнюю неделю она лишилась даже звуков его голоса по телефону.

Линда не заметила, как спустилась по заполненной пешеходами широкой лестнице и шла по песку пляжа. Океан был совсем рядом. Она повернула налево, к скалам, где было не так много людей.

Эротическое напряжение пугающе нарастало в последние дни. Ей виделись, снились, мерещились мужские образы. Фантазию нельзя было остановить. А сны невозможно проконтролировать. Иной раз она отчаивалась с собою бороться — и сладко отдавалась единственной реальности последних месяцев, вспоминая, проигрывая, эмоционально усиливая сцену в ванной. Она закрывала глаза — и буквально чувствовала нетерпеливые руки юноши на груди, слышала сопящее дыхание у шеи, ощущала, как чужая и властная упругость внутри нее яростно дергается. От этого наваждения невозможно было избавиться. Уж лучше расслабиться и получать удовольствие.

И все равно тревожащий стыд за эти неотвязные мысли не давал госпоже Нэш покоя, гнал ее в данную минуту на пляж, где было так много мужчин. О Боже! Линде было очень тяжело смотреть, как обнимаются некоторые парочки, целуются, как мужские руки двигаются по женским ляжкам. А между тем она замечала именно это! Из всех разнообразных тел, лежащих и двигающихся по песку, она видела только то, как молодые люди обнимают друг друга. А между тем на пляже были и дети, и старики, а большинство взрослых — так вообще индифферентно лежали на своих подстилках или матрасиках.

Скопление скал представляло собой довольно веселый уголок пляжа. Здесь сразу у берега относительно глубоко. А дно было не песчаным, а галечным. Волны с шумом разбивались о скалы даже в довольно тихую погоду. Когда же немного штормило — до той силы, пока не закрывался пляж, — здесь было завораживающе красиво и шумно. Линда усаживалась на один из больших камней, куда не доходила вода, и мечтательно смотрела на море.

Вот и сегодня она выбрала такое место. «На скалах», впрочем, в этот раз было довольно людно. Несколько мальчишек ловили рыбу. Они закидывали удочки под самые скалы, здесь было глубоко сразу. Недалеко от госпожи Нэш, справа, расположилась пожилая пара — несмотря на жару, он был в летних штанах и рубашке с короткими рукавами, она — в голубом легком платье. Они тихо и любовно о чем-то беседовали. И одновременно что-то жевали. Милые люди, подумала Линда. А обретет ли она такую мирную старость, когда, сев рядом со своей половинкой, будет ощущать тихое умиротворение и счастье? Возможно ли такое с Питом? А почему нет? Ведь в первые годы (года два) они тоже не могли насмотреться друг на друга, готовы были сидеть часами, как зачарованные. Не нужны были никакие слова. Но тогда присутствовала любовь. И она цементировала. А в старости, если они переживут кризис, будет другая любовь, ее иное, более спокойное качество.

Впереди лучилось под солнцем зелено-голубое пространство. Линда разделась до купальника, спустилась к воде, намочила голову — и снова села на высокий камень, подставив спину и шею солнцу. Пусть оно целует ее, если недостает на это мужчин.

Этот городок, расположенный на берегу Нила недалеко от Великих Пирамид, имел название Кастэлло. Оно никак не вязалось ни с местностью, ни с каким-либо именем, например, основателя этого городка, или, например, великого ученого и прочее. Городок был назван так по причине секретности. Какой-то великий ум в правительственных кабинетах одним росчерком пера дал ему такое название. А быть может, название принималось целым совещательным советом. А может, сам Министр Госбезопасности ломал голову над этим всю ночь, и к утру его озарило. Возможно также (почему нет?), что название это утверждал сам Президент, ведь в ОЕ мало что принималось без ведома Президента.

Как бы то ни было, но городок, основанный пятнадцать лет назад и все еще строящийся, носил название какого-то вымышленного человека, причем «родившегося» явно в области Пиренеев. Как бы то ни было, а Пит Макдаун, молодой ученый астрофизик, третий год проживал в этом живописном, осененным зеленью городке. В однокомнатной квартире, в доме, напоминавшем скорее общежитие для молодых ученых, нежели собственно квартиру. Жил и упорно, с самозабвением трудился.

Кастэлло был замечательный город. Расположенный немного на возвышении, он поражал подъезжающих к нему гостей то возвышающимися, то прячущимися в зелени густолистых деревьев белыми зданиями. Все здания в городе были белыми. Такая уж задумка главного архитектора. И это не прихоть. Стекла окон имели голубоватый цвет. Голубоватый цвет имел специально разработанный для города асфальт, а также плитки тротуаров и площадей.

Именно это чудесное сочетание трех цветов — зеленого, белого и голубого — производило удивительный эффект, действуя на органы чувств так, что люди ощущали себя как бы в сказочном измерении. Добавим сюда и голубизну воды в беломраморных фонтанах Кастэлло, и голубые воды текущего внизу Нила, и зелень полей и лесов, плотно окружавших город. Эту окрестную зелень перерезала только одна дорога — шестиполосная автомагистраль, ведшая к Каиру от самого Мегаполиса. От магистрали ответвлялся небольшой спуск в долинку, а затем подъем — к Кастэлло. Эта двухполосная дорога упиралась в пропускной пункт города, где дежурило всегда человек десять солдат и офицеров.

Документы вновь прибывших тщательно проверялись, затем они проходили обследование на сканирующих установках, затем их вели в пристроенное к пропускному пункту двухэтажное здание поликлиники, где им делали экстренные анализы, производили томографическое обследование внутренних органов, ультразвуковое обследование и прочие сложные, призванные выявлять аномалии процедуры.

Читатель может резонно спросить, а для чего же проводились столь тщательные проверки, ведь вряд ли кого направляли в Кастэлло без предварительных справок о таких же проверках, проведенных по месту жительства? И действительно, такие проверки проводились по месту жительства не менее тщательно. И с результатами их можно было спокойно снестись, удостоверившись, по электронной спецсвязи.

Но мы с вами уже знакомы с необычайной строгостью законов ОЕ, знаем также, что почти всегда они имели под собой веское основание. Так и в случае с дежурной проверкой прибывающих в Кастэлло, закрытый секретный город. Прибывали сюда, естественно, в основном ученые, обслуживающий персонал и семьи ученых, приезжавшие в отпуск.

Так вот, несколько лет подряд, когда руководство довольствовалось обычной средней проверкой при въезде в Кастэлло, не происходило никаких неприятных эксцессов. Однако потом, как это часто бывает, такие эксцессы стали происходить. Точнее, их было два. Первый привел город к серьезной эпидемии странного заболевания. Второй и вовсе был отмечен проникновением вредителя, вернее, американского шпиона, завербованного для того, чтобы под видом ученого выведать секрет Пирамид. Думается, дальше нет необходимости объяснять, почему режим въезда в Кастэлло ужесточился до крайности.