Александр Лаврентьев - Неформал

А я подумал еще и спрашиваю:

– А мы?

– Всему, – отвечает отче Евлампий, – свой черед. И мой скоро придет. И твой придет в свое время. Но у тебя время это есть еще. А у меня – нет.

– Как это? – спрашиваю.

– А так, – отвечает. – Помру я скоро.

– А я?

– А ты в это время далеко отсюда будешь. На север пойдешь. В Игнатово. Маринку свою спасать. Ты, если ее в самом деле спасти хочешь, то поторопись, она ведь не продержится там долго. Без еды и без воды.

– А откуда вы знаете, что она еще жива? – спрашиваю я его.

А он плечами в ответ жмет.

– Знаю, – говорит, – живая. Тебя ждет. Вы только потом сюда не возвращайтесь. Потом узнаешь, куда идти.

А пока мы так говорим, я смотрю: внизу, прямо под домом, ходит кто-то. Большой такой, аж кусты трещат. Отче Евлампий тоже это услышал и мне кивает.

– Да, – говорит, – Саша, ты только помни, что много тварей теперь по земле бродит, у всех зубы острые. Как совсем плохо станет, так Господа моли или Богородицу-матушку о помощи попроси. Понял?

Я киваю ему, мол, понял, а сам все вниз смотрю и понимаю, что тварь эта там не одна, потому что то в одном месте, то в другом ветки шевелятся. Да только не видно отсюда ничего – сумерки эти мешают. И не темно вроде бы, но и света нет совсем. Испугался я тогда. Как идти-то? Все же в руинах кругом! Твари эти бродят. А потом я подумал: «По крайней мере, никаких тебе бюреров и никакой слежки». И сразу легче стало. А животные… Ну что животные? На то человеку и ум дан, чтобы этих животных обхитрить. Короче, спустились мы обратно, а потом отче Евлампий мне рюкзак принес, только не мой, а настоящий военный рюкзак ранцем. И говорит мне.

– Возьми, там есть все, что тебе понадобится. А вот это ножик твой и вот еще.

Я смотрю, а у него в руках Калашников! Наверное, он у этого сержанта погибшего забрал автомат.

А он спрашивает меня:

– Тебе Василий показывал, как с оружием обращаться?

– Да, – отвечаю.

– Еще раз покажу. Вот так, – показывает мне отче, – он стоит на предохранителе. А вот так ставь его на одиночные выстрелы. Здесь магазин полный, сорок пять патронов. А в рюкзаке еще один, я взял у этого Бергмана несчастного, упокой Господи его темную душу. Патронов я там добавил. Так что два полных магазина у тебя есть, но патроны все равно береги. Ты не солдат, легко боеприпасы не найдешь, поэтому расходуй их бережно. Найти патроны можно в отделениях БНБ, в воинских частях и иногда на проходных, там, где охранники сидят. Патроны тут универсальные, НАТОвские. Калибр пять пятьдесят шесть. Запомнил? Палец на курок клади только тогда, когда решил стрелять. Разбирать умеешь?

– Да.

– Ну тогда я за тебя спокоен, – он улыбается, а глаза по-прежнему тревожно смотрят, и все продолжает напутствовать. – Если магазин отсоединил – обязательно затворную раму передерни, – чтобы патрон из патронника выпал, а то сам себя подстрелишь. Вот так вот сделаешь, а потом ствол вниз и на курок нажимай. Хотел бы я тебя научить всему, как следует, да ни времени нет, ни сил уже. Там книжка есть, читай. Ну да Господь тебя не оставит, я его молить буду, чтобы сил тебе дал, а главное, ума.

А мне и самому не по себе, я ведь оружия такого серьезного в руках отродясь не держал, пистолет этот не в счет даже. Ну да, были у нас в интернате сборы два года назад, где нас учили Калаш собирать да разбирать, да пару раз стрельнуть дали. Ну да, отец вчера – или позавчера уже? – тоже мне все показал да рассказал. Но мне от этого легче не стало. Я ж не солдат, я же только собирался им стать.

– Всегда его на предохранителе держи, – сказал отец Евлампий, а потом благословил и обнял меня.

Я автомат из его рук принял, а он тяжелый такой, мне с ним даже как-то спокойнее стало, хотя и понимаю, ну какой из меня стрелок? Пока что никакой. Но я все равно нож на пояс повесил, куртку застегнул, ремень автомата наискосок через грудь надел, так, чтобы автомат на одной антабке справа висел, под рукой, потом ранец на спину закинул. А отче мне еще протягивает шапочку вязанную. И вдруг у меня снова в носу защипало. Он ведь сказал, что умрет скоро. Я ж тогда снова совсем один останусь… А отче меня по плечу хлопнул и говорит:

– Ничего, раб Божий Александр, не расстраивайся, все равно еще встретимся. Если не в этом мире, так на том свете. Никто не знает своего будущего на все сто процентов. Даже я. Понял?

А я говорю:

– Понял, – а сам носом шмыгаю. Но сдержался все-таки, шапку эту надел, холодно уже было, как будто и не лето. А потом он стропу брезентовую достал и к ошейнику Анжелины прицепил, вроде поводка. Она все у нас под ногами на кухне крутилась, проходу не давала. И отче мне этот поводок дает.

– Возьми, – говорит, – с собой скотинку, пропадет здесь, да и не люблю я собак. А тебе защитник не помешает. Я сам видел, на что она способна. Ты только корми ее вдоволь, а если еды нет, ну хоть что-нибудь давай, не обижай. Она ж теперь тоже – сирота.

А потом он меня проводил немного по тоннелям, обнял напоследок, да и пошел я дальше один. Отошел немного, обернулся, а он все стоит на одном месте да меня в спину крестит. А потом я за угол повернул и все – темнота кругом. Только фонарь налобный под ноги светит, да слышу, как камешки под ногами похрустывают, и Анжелина впереди идет, задом своим мускулистым виляет так потешно. На шорохи да возню за спиной я старался внимания не обращать. Раз до этого не тронули, значит, и сейчас не тронут, кто бы это ни был. Анжелина тоже назад не оглядывалась, но ощущение было такое, что она все видела и слышала, и шерсть у нее на затылке не раз дыбом вставала, но она тоже вроде как терпела. Вышел я в тот же самый подвал, в который недавно с отцом Евлампием выходили. Потом пришлось на второй этаж подняться, а оттуда уже вниз. Двери-то закрыты. В подъезде я в рюкзачок заглянул. А там фляжка с чаем, аптечка, банка с кашей этой перловой, сухари. Наверное, отче последним поделился. А еще книжка была про оружие, карты бумажные. В карманах ранца лежали две бутылки с зажигательной смесью. Я хоть и не видел их не разу, а сразу догадался. Пробка там прикольно так сделана: фитиль в горючке мокнет, а потом крышку отвинчиваешь и наоборот ее прикручиваешь – там вторая резьба есть. А потом только остается фитиль поджечь да бросить. Отличное оружие.

Я снова все в рюкзак сложил и в окно полез. На козырек над подъездом спрыгнул, Анжелина следом. А потом мы на землю спустились, там невысоко было, и лавочка как раз так стояла, что и Анжелине удобно было спрыгивать. Спустился я на землю и в этот момент понял, что все – теперь я сам за себя. Назад дороги нет.

Осмотрелся кругом, справа клены растут, слева выход на улицу виднеется, и тихо кругом, никого. А за углом магазинчик оказался, но я в него решил не заходить. Сухари есть, каша есть, а смысла задерживаться нет никакого. Меня Маришка ждет. Сначала я вдоль стен крался, а потом осмелел. Если животные здесь раньше и были, то сейчас они уже ушли. Я, правда, на газоне следы увидел, громадные. Каждый с полметра величиной, когти – во! – по пятнадцать сантиметров, но деваться-то мне было некуда. А у Анжелины опять шерсть дыбом на загривке встала, и хохолок этот розовый аж султаном торчал, но рычать она не стала, быть может, потому, что звери эти где-то рядом были. Я автомат взял, затвор передернул, а потом на предохранитель поставил. Тут врачей не было, да и случись чего со мной, Маришке потом никто не поможет. Так что осторожным надо было быть. А еще я Анжелину с поводка спустил, но только она никуда от меня не ушла, так у ног и осталась. Я по улице вперед пошел, а потом увидел, что улица эта прямо на шоссе выходит. Причем не просто на шоссе, а в месте развязки шоссе с пятым транспортным кольцом. И если то, что шоссе это Киевское, я на знаке прочитал, то пятое транспортное не запомнить было невозможно – единственное кольцо, которое над землей шло. А мне как раз кольцо и надо было, потому что попасть-то мне требуется на Дмитровское шоссе, а это же через всю Москву переться надо. По гари. По городу только сорок километров, да потом еще сто двадцать до Дубны и централа. А если город обойти по кольцу, то получается всего километров на десять больше, чем через центр. И удобнее – топай да топай. А если бы мне удалось найти велосипед или скутер да проехать по кольцу в объезд, вообще было бы здорово.