Джеймс Сваллоу - Кровавые ангелы

Больше он не сказал ни слова и зашагал за лексмехаником, сервочерепа полетели следом.

Сахиил глядел на Рафена.

— Пусть сервитор принесет хирургический набор, — произнес он. — Инквизитору понадобятся инструменты.

Когда все закончилось, Рафен чувствовал себя чудовищно грязным. Он не сочувствовал Несущему Слово, ни на миг его не посетила жалость к этому извращенному существу, которое само выбрало свой путь и шло по нему долгие века. Однако исторгаемые разумом Стила обжигающие чары, казалось, прилипали ко всему вокруг. Рафен, не осведомленный о методах Инквизиции, ожидал, что Стил будет пытать Несущего Слово по-простому, при помощи лезвий и крючьев, но представленная техника допроса не на шутку встревожила его. Лексмеханик соорудил в одном из выгоревших ангаров космопорта диагональный крест из деталей погрузчика, к которому приковали десантника-предателя, и Стил принялся за работу.

Аркио и Алектус сняли с предателя экипировку и спалили ее выстрелом из плазмагана. В отличие от жесткой керамитовой брони Кровавых Ангелов броня Несущего Слово оказалась сплавом металла и плоти. Она обильно кровоточила, когда ее срезали, вытаскивая вены, нервные волокна и разбрасывая их по каменному полу. Сжигаемая, броня визжала, и в конце концов рассыпалась жирным пеплом. Обнаженная туша хаосита предстала месивом из шрамов и открытых ран. Для начала Стил произвел какие-то манипуляции иглами, ножницами и скальпелем. Убедившись, что предатель не собирается в ближайшее время умирать, инквизитор начал допрос. Он говорил шепотом. Время от времени Несущий Слово начинал кричать или осыпать всех проклятиями, корчась в оковах. Рафен скоро перестал прислушиваться к словам инквизитора — он не понимал толком, что говорит Стил. Тот находился на расстоянии всего нескольких футов — и словно на другом конце мира.

Через какое-то время Стил, обращаясь к Аркио, жестом указал на Несущего Слово. На губах инквизитора появилось подобие улыбки, а по лицу предателя потекли слезы. Медленно, но неумолимо космодесантник Хаоса сдавал, пока, наконец, не превратился в нечто, мало отличающееся от белесого куска мяса. На какое-то время наступила тишина. Несущий Слово издавал единственный звук — хрип порванных легких.

Инквизитор отстранился; Рафен видел, как Стил облизывает губы, словно в предвкушении изысканного обеда.

— Шенлонг. Это мир, откуда они пришли, чтобы атаковать Кибелу.

Сахиил, побледнев, повернулся к Рафену:

— Твоя рота лучше знает этот сектор, чем команда «Беллуса». Что тебе известно об этой планете?

В его голосе скользило плохо скрываемое беспокойство.

Прежде чем ответить, Рафен на миг задумался.

— Это мир-кузница, верховный жрец. Совсем недавно он был нашим.

Стил заломил бровь.

— Поясни.

Шенлонг… Это был один из многих заводов в сегменте Ультима, производивших военное снаряжение.

— Несколько месяцев назад из-за варп-шторма связь с миром была потеряна, и под прикрытием бури на планету вторгся Извечный Враг. Сам Шенлонг и все его жители были объявлены потерянными для света Императора, милорд.

— В самом деле? — спросил Стил, рассеянно постучав пальцем по губам. — И где это гиблое место?

— В центральной зоне, примерно неделя пути через эмпиреи.

Инквизитор переварил информацию и кивнул, а затем повернулся к Сахиилу:

— Жрец, соберите людей и приготовьтесь к погрузке на «Беллус». Я должен проверить информацию, полученную от нашего пленника.

— Милорд, — начал Рафен, — если вы полагаете, что нам нужно покинуть Кибелу, то вам следует знать, что приказ командора Данте — удерживать это место, пока…

Стил махнул рукой, призывая его замолчать.

— Мы еще поглядим, Рафен, что там за приказ. Поглядим…

Впервые заговорил лексмеханик. Производимая им речь наводила на мысли о трущихся друг о друга шестеренках.

— Мастер Стил, ваш образец все еще жив. Если желаете, я утилизирую его.

— Нет, — бросил инквизитор через плечо, уходя. — Пока придержите предателя, подготовьте к отправке на судно. Вскрытие может представлять для нас дополнительный интерес.

К наступлению сумерек на Кибеле остались только мертвые. «Громовые ястребы» и грузовые лихтеры с «Беллуса» весь день сновали туда-сюда между поверхностью и боевой баржей, перебрасывая остатки войск и оружия. Пока технодесантники посылали орды сервиторов на ремонт варп-двигателей боевого корабля, апотекарии готовили банки с амниотической жидкостью для прогеноидных желез, извлеченных из тел павших Кровавых Ангелов. Органы плавали в зеленоватой влаге в ожидании подсадки в тело нового кандидата в орден.

Эти простые на вид овальные мешочки плоти являлись самым бесценным и деликатным грузом корабля. Они имели едва ли не б о льшую ценность, чем Копье, являвшееся целью миссии «Беллуса». Без заключенного в прогеноидах геносемени будущее ордена оказалось бы под угрозой. Каждый прогеноид мог сделать Кровавого Ангела из обычного мужчины. В апотекариуме крепости-монастыря на Ваале их имплантируют новому поколению рекрутов. Таким образом павшие воины ордена давали жизнь следующему поколению Адептус Астартес, начиная новый цикл рождения и смерти.

Сквозь стеклянную стену медицинского святилища Рафен наблюдал за работой своих братьев-апотекариев. Их манипуляции, похожие на священный ритуал, приводили его в трепет. Став Кровавым Ангелом, Рафен всегда был лишь воином и мог только восхищаться работой братьев, служивших ордену в качестве медиков и биологистов: их искусство работы с плотью казалось ему непостижимым.

— Рафен, — послышался севший от усталости голос.

Астартес обернулся и оказался лицом к лицу со своим доверенным наставником.

— Брат-сержант…

— Ты рано закончил прием пищи, Рафен. Я удивился, — мягко сказал Корис. — У многих наших был такой аппетит, что, казалось, пустынного быка съедят — не поперхнутся.

— Я сыт, — сказал Рафен, и прозвучало это слишком поспешно.

Кухонные работники «Беллуса» приготовили для выживших на Кибеле богатый протеином обед. Рафен съел лишь немного сушеного мяса огненного скорпиона, но даже знакомый вкус домашней пищи не пробудил аппетит. Корис внимательно смотрел на ученика.

— Это была напряженная командировка, — констатировал он в своей специфической манере. — Я не думал, что мы покинем мир-кладбище.

— Я тоже, — согласился Рафен. — Но, возможно, Сахиил прав, и примарх следит за нами.

Сержант запыхтел и разразился невеселым смехом.

— У нашего сеньора, парень, есть занятия поинтереснее, чем следить за космодесантниками. Мы — лезвие его клинка, не более того. Служим и умираем. В этом наша единственная слава.