Джеймс Сваллоу - Кровавые ангелы

— Услышьте меня, сыны Ваала, сыны крови! Сегодня вы можете встретить восход солнца с гордостью и честью. Мы пьем нашу чашу до дна и вспоминаем павших! Знайте это.

Он помедлил, извлекая чашу из мешочка на поясе.

— Согласно символу веры, Сангвиний наблюдает за нами и ведет нас.

Пока Сахиил произносил положенную речь, Аркио встал, бросил на родного брата беспокойный взгляд, а затем присоединился к преклонившим колени воинам.

— Примарх среди нас, — нараспев произнес Сахиил, глядя прямо в лицо Аркио. — Он проявляет себя в наших делах.

Пока длился этот тягостный момент, Рафен тоже рассматривал лицо Аркио. Едва заметно, но в манере держаться младшего брата что-то переменилось. Это не была уверенность или сила, которая приходит со зрелостью, но некое непостижимое изменение в выражении глаз. Скорее, холодность и озабоченность внутренним конфликтом, о котором можно было лишь догадываться.

Туман поднимался к небу, облака над Кибелой становились все гуще, поднимались выше и плыли по небу, перистые, с зубчатыми краями, словно лезвия белых мечей.

«Вечная панихида» стонала и плакала. Плач корабля слышали и рабы из команды, и сами Несущие Слово. Настроение судна соответствовало душевному состоянию находящихся на борту. На подходе к Кибеле все пребывали в состоянии яростного предвкушения, а теперь, оставив этот мир за спиной, все погрузились в уныние и скорбь. Миссия провалилась. На «Вечной панихиде» не было ни одного предателя-десантника, душу которого не жгли бы позор и бессильный гнев.

Лишь на миг глаза некоторых солдат засверкали от мятежных настроений, когда Танкред, появившийся на телепортационной площадке, отшвырнул ногой корчащееся тело изуродованного телепортацией десантника. Апостол приказал отступать, и, судя по мрачному голосу, не намеревался терпеть возражения. Десантников Хаоса ошеломили слова, слетевшие с его губ, и только страшное выражение лица Искавана удержало от запальчивых встречных обвинений.

Отступление. Этот приказ причинял кораблю мучительную боль.

Слухи о событиях на Кибеле распространились по нижним палубам — там, где проводились нечестивые ритуалы и возносились молитвы богам Хаоса. Команда «Панихиды» видела гибель «Лорда Огра», но никто не ожидал, что ценой станет проигранная битва. Самые дерзкие даже спрашивали вслух: «А вдруг Искаван солгал насчет приказов магистра войны Гаранда?» — и более того, высказывали предположения, что темный апостол проявил малодушие и позорно бежал с поля боя. Правда, усомнившиеся очень скоро оказались мертвы — доверенные агенты Танкреда позаботились об этом. Чтобы успокоить и развлечь господина, Мучитель сохранил до поры жизнь нескольких таких инакомыслящих и применил к ним изощренные пытки. Но даже эта забава не отвлекла Искавана, и темный апостол предпочел запереться в каюте и баюкать свой гнев.

В эти часы мысли Танкреда несколько раз обращались к планам спасения или к иному способу отодвинуть конец, увиденный им при гадании на человечьих внутренностях. Но невнятные идеи исчезали под напором непреклонной уверенности: конец наступит. Танкред мог попробовать уклониться от своей судьбы или отсрочить ее, но знал: пролитая кровь еще никогда не лгала. Не то чтобы Мучитель был фаталистом, просто он понимал, что деваться некуда.

Крейсер находился за пределами гравитационного поля газового гиганта Кибелы, в свободном пространстве между внутренней орбитальной областью системы и поясом астероидов. Подобно кораблю и всем его пассажирам, Танкред ощущал опустошение и отсутствие цели. Он бродил по палубам. Время от времени чуть касался щупальцами колышущихся переборок между ребрами корпуса и ворковал, обращаясь к «Панихиде». Как и Искаван, он испытывал к кораблю нежность. Оба воина служили на его борту в дни прежних Черных крестовых походов. Искаван — тот просто был очарован крейсером. Возвысившись до темного апостола, он потребовал, чтобы этот крейсер типа «Убийца» встал под его штандарт. Другие командиры легиона предпочитали более тяжелые суда, громадины типа «Палач» или «Разоритель», но Искавану нравился быстрый и маневренный «Убийца». Искаван и Танкред понимали капризы корабля, ощущали его волю, которая просачивалась через настил палубы и щиты. Однако в этот день даже незрячие, глухие и пси-слепые сервиторы, которые трудились в сточных колодцах, поняли бы, что «Вечная панихида» пребывает в подавленном состоянии.

Мучитель бродил по кораблю без всякой цели и слегка удивился, обнаружив себя на галерее над ареной кормовой палубы. Сквозь купол ромбовидного помещения светили звезды — оккулюс из стали и стекла был покрыт гравированными рунами. Письмена шевелились, будто выводок личинок. На арене одинокая фигура сражалась с дюжиной дронов-скопусов. Два плазменных пистолета с ревом извергали пламя в мясистых сервиторов, служивших мишенями. Мучитель сразу узнал боевой стиль апостола: Искаван любил напирать на противника на близкой дистанции, используя оружие среднего радиуса действия. Дикий гнев стрелка подгонял его, заставляя двигаться в безумном темпе, недоступном даже для самых опытных воинов. Энергетические катушки плазменных пистолетов горели бело-синим огнем из-за обратного потока радиации; пространство между расплывчатой фигурой Искавана и несчастными дронами звенело. Когда их осталось только двое, Апостол внезапно отбросил оружие, хотя оно продолжало пылать, и устремился на сервиторов с голыми руками. Прежде чем грузные человекоподобные фигуры успели среагировать, он очутился перед ними, схватил обе туши когтистой рукой и смял их. Апостол ревел, сжимая плоть, сдавливая кости и плоть в сочащийся кровью комок.

Наконец Искаван шагнул назад и сплюнул. Спарринг не снял, а лишь усилил его раздражение.

— Танкред, — проворчал он. — Я знаю, что ты наверху. Спускайся.

Мучитель повиновался, и его страх нарастал с каждым шагом. Если апостол решил прикончить Танкреда за провал на Кибеле, он сделает это здесь и сейчас.

Когда Мучитель приблизился, Искаван ковырялся в теле дрона, присев рядом на корточках. Командир Несущих Слово отделил что-то жирное и серое и съел. Пока он жевал, взгляд темных глаз оставался отсутствующим. Дрон слабо всхлипнул, цепляясь за жалкое подобие жизни.

— Моя победа все еще связана с той планетой, — спокойно сказал Искаван. — Если бы мы остались, она бы стала моей.

Он бросил взгляд на Танкреда.

— Разве не так?

Мучитель кивнул.

— Вы властны над этим, ваше великолепие.

Искаван поднялся и указал на скопуса у своих ног.

— Побалуй меня, Танкред. Погадай снова, прямо здесь и сейчас. Вот на этом.