Евгений Логунов - Таулос. Книга первая. Северный ветер

— Мы должны будем убедить их, что они сами этого добились, — пояснил Сенгтай, посмотрев на генерала, — ослабим засовы, а остальное они сделают за нас.

— Хорошо! Представим, что это уже сделано, — вмешался Хантаго, — но неужели ты думаешь, что уничтожить врага на улицах Таулоса нам будет легче?

— Не на улицах, а на улице, — поправил его Сенгтай, — мы оставим для них только один путь. Главную улицу.

— Это невозможно! — воскликнул Инкаон. — Она ведет прямо к дворцу!

— Полагаю, что Сенгтай задумал перегородить ее, — предположил Моши и посмотрел на Сенгтая. — Это так? Ты хочешь устроить им очередную ловушку?

— Именно! — ответил Сенгтай. — Пустим их на улицу, перекроем все остальные пути и заблокируем выход на площадь. Дроды окажутся в узком длинном коридоре.

— Прекрасная цель для лучников, — подхватил его мысль Хантаго.

— Но, когда они поймут, что это ловушка, они захотят покинуть город, — предположил Сафар. — Как мы удержим их?

— Подожжем площадь у ворот, — уверенно заявил Сенгтай.

— А если огонь перекинется на постройки? — не унимался Сафар.

— Мы выберем дождливую ночь, — ответил Сенгтай, — они все равно будут продолжать осаду. Вот мы и подкинем им возможность взять Таулос.

Сенгтай повернулся к Юнаку:

— Скажите, советник, сколько человек может поместиться на главной улице?

Юнак подумал немного и ответил:

— Тысяч восемь, я думаю.

— Отлично, — Сенгтай улыбнулся, словно ждал такого ответа, — когда улица заполнится до предела, подожжем площадь у ворот, это отрежет путь к отступлению тем, кто уже вошел, и не даст войти тем, кто еще остался снаружи.

— Прекрасная идея! — сказал Хантаго, поднимаясь со стула. — Расположим наших лучников на крышах домов, а когда дроды заполнят улицу, перебьем их всех.

— Верно! — согласился Локаи. — А мы с генералом Сафаром разместим конницу на ближайших улицах. Как только вы перебьете всех, кто вошел, мы вырвемся из города и атакуем тех, кто остался. Если все пойдет так, как мы задумали, к утру у стен Таулоса не останется ни одного дрода.

— Именно так! — сказал Сенгтай и улыбнулся.

— Никого нельзя оставлять в живых, — произнес Моши, — северная армия не должна узнать о случившемся. А еще, думаю, что перед тем как дроды ворвутся, мы должны потушить в городе все огни. Они должны войти в абсолютно темный город.

— Как же тогда мы будем стрелять? — спросил Инкаон.

— Они сами осветят себя факелами, — ответил Хантаго.

— Тогда начнем готовиться! — предложил Моши, нетерпеливо потирая ладони.

Все засмеялись.

— Эта война действует на вас как эликсир молодости! — заметил Пай.

Моши немного смутился. Когда смех утих, он спросил у Хантаго о его отце.

— К сожалению, он всё ещё болен, — с грустью ответил Хантаго, — и болезнь пока не собирается отступать.

— Грустные новости, — опечалился Моши, — что ж, нам остаётся надеяться на лучшее.

Хантаго согласился. Через несколько минут он распустил совет, приказав всем воспользоваться непродолжительным затишьем.

На следующий день все, не занятые в обороне города, были созваны на работы. Собрав все, что только можно, они завалили улицы, примыкавшие с обеих сторон к главной улице Таулоса. В самом ее конце возле площади установили ряды деревянных щитов с привязанными к ним копьями. Они были достаточно тяжелы и велики, чтобы остановить конные отряды. А площадь перед воротами застелили соломой, которую клали на большие деревянные настилы. По задумке Локаи, после того как дроды войдут, с помощью горящих стрел эта солома будет подожжена. Когда же все кончится, завалы возле стены разберут, и при помощи металлических крюков можно будет быстро убрать несколько настилов и освободить дорогу коннице.

Наконец все было готово. Атаки дродов продолжались с неизменным результатом и с незначительными потерями с обеих сторон. Вечером четырнадцатого дня месяца молодых ветров пошел сильный дождь, однако к наступлению ночи он немного утих.

Хантаго выбрал именно эту ночь. Три тысячи лучников под покровом темноты заняли позиции на крышах домов с обеих сторон главной улицы города. Их двери и окна были заколочены изнутри, а жители переселены. За каждым завалом разместились по пятьдесят воинов тяжелой пехоты, выставив вперед копья, готовые убивать любого, кто попытается перелезть через завал. Три тысячи всадников стояли в юго-восточной части Таулоса и ждали сигнала. Множество солдат укрылось в темноте переулков на тот случай, если кому-то все-таки удастся прорваться на главную площадь.

Город замер в полной темноте, и лишь на стене несколько сотен солдат продолжали оказывать сопротивление.

Незадолго до полуночи Хантаго подал сигнал к началу. Десяток воинов вытащили два засова, оставив один заранее подпиленный. Через полчаса непрерывного напора, он не выдержал и треснул. Ворота Таулоса распахнулись и дроды протрубили сигнал к атаке. Не чуя подвоха, первый отряд пехоты влетел в город с дикими криками и устремился вверх по улице. Уже через минуту три тысячи всадников, освещая путь факелами, ворвались на улицу и помчались вслед за предыдущим отрядом. Последними в Таулос вошли лучники и пехотинцы.

Почти семь тысяч солдат заполнили улицу. Когда первый отряд достиг защитных ограждений перед площадью, они резко остановились, заметив опасность, но подоспевшая сзади конница не успела так быстро среагировать и прижала их к щитам. Следовавшие сзади отряды продолжали наступать, усиливая давление. Во мраке ночи первые сотни дродов нашли свою смерть на копьях и под копытами собственной кавалерии.

Когда улица была заполнена, Моши приказал поджечь солому. Пропитанная смолой и маслом, она вспыхнула мгновенно, унеся еще около сотни жизней. Те воины, что не успели войти в городские ворота, откатились назад и в ступоре наблюдали за происходящим. Однако когда сверху на них обрушились сотни стрел, дроды все же догадались отойти и начали отстреливаться.

Некоторые старались выбраться из ужасной давки, забираясь на завалы, но, не успев даже спрыгнуть на землю по другую сторону, оказывались убитыми.

Поняв, что пришло время, Хантаго приказал открыть стрельбу по врагу. Тысячи стрел одновременно сорвались с тетив. Зажатые в тоннеле улицы, дроды не имели даже возможности поднять щиты.

А лучники на крышах продолжали остервенело стрелять. Их невидимость в темноте и доступность мишеней позволяли им быстро уничтожать врага. Уже через десять минут воинственные крики дродов превратились в вопли боли и страха. После каждого залпа примерно тысяча вражеских солдат падала на землю. Стрелы продолжали свистеть в воздухе, словно стаи саранчи безжалостно уничтожая все на своем пути.