Евгений Логунов - Таулос. Книга первая. Северный ветер

— Разумеется! Не стану вас задерживать.

Помощник наместника, еще раз поклонившись, обернулся и быстро зашагал через площадь. Юнак и Соули остались вдвоем.

— Я не совсем понял, — обратился советник к Соули, — этот парнишка, Сорук, он брат Ло-Тана?

— Не совсем так, — ответил тот, — Сорук не является сыном господина Ло-Вайя. У него только три сына: Ло-Тан, Ло-Мук и Ло-По.

— Да-да, я это знаю, — немного понизив голос, сообщил Юнак.

Между тем Соули продолжал:

— Несколько лет назад господин Ло-Вай, а он был лекарем, отправился в окрестности Тонка — там бушевала какая-то эпидемия. Домашний скот умирал от неизвестной болезни. Господина Ло-Вайю просили прибыть как можно скорее. Когда он вернулся, в его повозке сидел маленький мальчик. Соруку тогда и двух лет не было.

— Интересная история, — отозвался Юнак.

— О да, — согласился наместник, — позже я спросил Ло-Вайю, где он взял малыша. Ло-Вай рассказал, что когда он покинул Тонк и отправился на запад, погода внезапно ухудшилась. Налетел сильный ветер, небо затянуло тучами, и хлынул невероятно сильный ливень, — Соули сделал паузу, а затем продолжил, — такое бывает на равнине в середине осени. По словам Ло-Вайя, это был очень сильный ураган. Четыре дня солнце не появлялось на небе, и дни были темны, как ночь. На исходе пятого дня ураган стих, и тучи немного рассеялись. Вот тогда-то Ло-Вайя и обнаружил, что сбился с дороги и вместо того, чтобы следовать к Охосу, несколько дней шел на юго-восток. Вдали он уже видел леса.

— Леса таров? — уточнил советник.

— Именно их.

— Когда Ло-Вай понял, что заблудился, он двинулся на запад вдоль кромки леса, пока не добрался до Мортака. Провизия кончилась, и он был вынужден зайти в Мортак. Спустя четыре часа, после того как покинул город, Ло-Вай услышал детский плач, который доносился из зарослей возле дороги. Он сошел с дороги и увидел в овраге женщину, мужчину и ребенка. Взрослые были мертвы. Малыш громко плакал, сидя рядом с матерью. Ло-Вай подобрал мальчика и вернулся в Охос. Через три дня я направил гонцов в Мортак, чтобы разузнать, кем были те люди и остались ли у них родственники, которые могли бы забрать малыша.

— И что удалось узнать?

— Ничего, — ответил наместник, — совершенно ничего. Все будто воды в рот набрали.

— Значит, никто не захотел признавать людей, что погибли возле дороги, — произнес задумчиво советник. — Что с ними случилось?

— Господин Ло-Вай предположил, что они умерли от истощения. Видимо, очень долго были в пути, и их запасы закончились.

— Но ведь они были рядом с Мортаком! Почему же они не зашли туда, как это сделал господин Ло-Вай? — удивился советник.

— Думаю, у них просто не было денег.

— Да, это очень печальная история, — произнес с грустью в голосе Юнак, — и как, Сорук, быстро освоился у вас?

— Нет, на это ушло много времени и сил, — ответил наместник, — первый год он ни с кем не разговаривал. Поначалу мы думали, что он немой. Но потом господину Ло-Вайю пришла в голову мысль говорить с ним на языке таров. Он хорошо знал его, так как ему приходилось врачевать и в их поселениях. И мальчик начал говорить. Но только с господином Ло-Вайем. Сорук очень привязался к нему и считал своим отцом, — Соули выдержал многозначительную паузу, — с другими все было сложнее. Даже детей Ло-Вайи он сторонился.

— Но я заметил, что с Ло-Таном они очень близки, — удивился Юнак, — Ло-Тан даже назвал его своим другом.

— Это так. Но так было не всегда. Они подружились, когда Соруку исполнилось десять. Ло-Тан всегда добивался его расположения, ведь он искренне любит этого мальчика. Ло-Мук заботится о них обоих. Сорук относится с уважением к Ло-Муку, но близкими их отношения назвать нельзя. После смерти господина Ло-Вайи Сорук и Ло-Тан стали еще ближе. Ло-Тан даже берет его с собой, когда уходит на равнину.

— Сорук до сих пор говорит на языке таров?

— В основном с Ло-Таном. А с другими он почти всегда молчит, — Соули усмехнулся, — но наш язык он знает. В этом я уверен.

— Да-а! — протянул Юнак, как бы завершая эту тему, — чего только в жизни ни увидишь, стоит лишь выйти за порог дома.

Соули жестом пригласил советника, и они неторопливо двинулись к дому наместника. Близилось время обеда, и улицы Охоса начинали пустеть.

Ровно в два часа пополудни Юнак в сопровождении наместника Соули вышел из дома. Охос уже вернулся в привычный ритм жизни, и его улицы снова были полны торопящимися жителями. Возле дома стояли оседланные и готовые в путь лошади, ожидающие своих наездников.

Юнак стремительно вскочил на коня, который начал нетерпеливо переступать ногами. Для Соули подобное действие было далеко не самым простым, и он был вынужден воспользоваться помощью слуги, предусмотрительно поставившего небольшую подставку рядом с лошадью наместника. После удачного преодоления некоторых трудностей, Соули, наконец, оказался в седле, довольный собой, и готовый отправиться в путь.

Пригласив советника следовать за собой, Соули направился в северную часть города, туда, где разместили лошадей, предназначенных для императорской армии. Дорога не заняла и получаса. Прибыв на место, спешившись и передав своих лошадей конюхам, Соули и Юнак приблизились к загону. Советник достал из сумки тонкую тетрадь в кожаном переплете и деревянную коробочку с приборами для письма. Один из конюхов вызвался помогать советнику. Тот любезно согласился и передал ему коробочку, велев держать ее наготове. Взяв перо, он макнул его в чернильницу и принялся что-то писать. Затем советник направился вдоль загона, периодически останавливаясь, разглядывая лошадей и делая какие-то пометки. Все это время конюх и Соули следовали за ним. Обойдя загон несколько раз, советник отправился к пастухам, сидевшим неподалеку. Он стал спрашивать их о содержании и кормлении императорских лошадей. Те с охотой отвечали, а советник вновь что-то записывал. Соули все время находился рядом, слушал и кивал. Когда все пастухи были опрошены, советник принялся за конюхов. И снова все то же самое: вопросы, ответы, записи в тетрадь.

Солнце уже начало катиться к горизонту. Улицы снова начали пустеть. Соули потерял всякий интерес к происходящему, и казалось, его больше интересуют мухи, кружившие вокруг кучек навоза, чем повторяющиеся вопросы Юнака, которым, казалось, не будет конца. Но вот советник закрыл тетрадь и убрал письменные принадлежности. Он сердечно поблагодарил конюха, который все это время сопровождал его и уже начал постепенно засыпать, стоя возле входа в конюшни. Конюх с радостью вернул советнику его коробочку и в тот же миг куда-то испарился. Юнак сложил все в сумку и заявил наместнику, что готов вернуться. Соули был очень рад тому, что услышал и, взяв советника под руку, повёл его к тому месту, где несколько часов назад они оставили своих лошадей.