Максим Резниченко - Плетущий

– А у тебя что за пистолет? – интересуется Миша, когда выполнят все мои указания без лишних вопросов.

– Беретта, – отвечаю ему.

– Тоже? – удивляется он.

– Да, или ты думаешь, у меня в кобуре не пистолет, а базука?

– Нет, просто у меня была мысль, что у тебя что-то более продвинутое, чем Беретта.

– Это очень простой в обращении и, самое главное, надежный пистолет, – качаю головой, – так что было бы глупо менять его на что-то другое. Хотя, бесспорно, существуют пистолеты с лучшими характеристиками. Если бы я, например, участвовал в соревнованиях по стрельбе, наверняка выбрал бы немецкий Хеклер и Кох или швейцарский Зиг. В нашем случае пистолет необходим исключительно для ближнего боя, где точность особо не нужна.

– А что нужно?

– Огневая мощь, если так можно сказать, и останавливающее действие. А у 9-миллиметровой Беретты оно именно такое, какое нужно, и даже немного больше.

– Ясно.

– Могу сказать только, что в моем пистолете иной спусковой механизм.

– А зачем? И какой другой?

– Спортивный, – отвечаю, – для более мягкого спуска и лучшей точности.

– Покажешь?

– Потом, – киваю я. – Если, конечно, у тебя еще будет желание.

– Конечно, будет, – заверяет Миша и добавляет, – Все-таки не зря тебя называют Оружейником.

– А у тебя есть прозвище? – в свою очередь интересуюсь я из чистого любопытства.

– Нет…

Мне кажется или мой друг на самом деле огорчен?

– Меньше всего нужно переживать по этому поводу, – говорю ему. – Прозвище не делает тебя опытнее, сильнее или искуснее.

– Да, но у тебя же оно есть.

– Не я его придумал, и мне, честно говоря, все равно, кто и как меня называет.

– Ну конечно. У кого хватит глупости связываться с Оружейником! – непонятно отвечает Миша.

– Твое отношение к прозвищам со временем изменится, – спокойно говорю я, а сам думаю, что на самом деле у кого-то все-таки хватило смелости попробовать меня на прочность, наслать странный сон о женщине с цифрой на лбу и кошмар в придачу.

– Как скажешь, – отвечает он на мою последнюю реплику.

– Ну что, если ты готов, продолжим путь, – киваю в сторону лесной чащи.

Наше путешествие по миру чужих снов и фантазий заканчивается, когда лес превращается в настоящие джунгли. И без того влажный воздух кажется настолько густым, что его, наверное, можно черпать и есть ложкой. Вокруг витают самые разные ароматы. От них появляется какой-то привкус, от которого невозможно избавиться. Наша одежда давно промокла не столько из-за удушливой жары, сколько из-за сока растений. Он льется всякий раз, когда приходится прорубать дорогу через непролазные заросли. Вокруг стоит неумолчный шум, от которого вскоре появляется мигрень. Такое ощущение, будто мы идем сквозь плотную толпу людей, и каждый пытается что-то крикнуть в ухо, неразборчиво, но громко. Несколько раз я вижу небольших зеленых змей и стараюсь держаться от них подальше.

Спустя какое-то время мы останавливаемся на короткий привал, чтобы отдышаться и напиться. После отдыха двигаемся дальше, и джунгли меняются еще раз, избавляя нас от безумного шума. Растительность становится не такой густой и непролазной. Влажный воздух не кажется раскаленным, словно в парилке. Постепенно становится тише, и в какой-то момент наступает полная тишина. Или просто мне так кажется после той какофонии звуков, оглушающей нас всего пару минут назад? Как бы то ни было, но идти и дышать гораздо легче. Земля под ногами уже не хлюпает и не чавкает, и мы, ступая по травянистой почве, выходим к краю джунглей. Перед нами открывается вид не то на луг, не то на большую поляну, на которой видны крыши хижин. Туда ведет хорошо утоптанная широкая дорожка. Поселение находится выше нас, поскольку мы оказываемся на пологом горном склоне.

– Мы пришли? – спрашиваю у Миши.

Он лишь кивает в ответ, устало вытирая с лица пот, и собирается идти дальше.

– Постой, – придерживаю его, – не спеши.

– Почему? – вяло интересуется он.

– Во-первых, нужно осмотреться, – объясняю я.

– Что же мы отсюда увидим?

– «Созерцай», – поясняю.

– А, ты об этом. Я «созерцал» здесь каждую ночь, кроме последних двух. И никого, кроме женщины-Плетущей, не видел.

– Постой, ты хочешь сказать, что она Плетущая?

– Ну да… А разве я тебе не говорил?

– Нет.

– Просто я чертовски устал за последнюю неделю.

– Миша, о том, что в твоих снах присутствует Плетущая, которой необходима помощь, нужно было обязательно сообщить Учительнице. В данном случае твое желание разобраться во всем самому не оправдано.

– Наверное, ты прав, – несколько секунд он молчит, а потом кивает, соглашаясь, – Я не подумал об этом.

– Ладно, – ясно, что сейчас не время и не место для серьезного разговора. – А вообще никогда не пренебрегай возможностью лишний раз все проверить, – наставительно говорю ему. – От этого зависит твоя безопасность.

– Хорошо, я понял. Не нужно читать мне лекции, – устало бросает Миша и в течение следующих десяти секунд прикрывает глаза, глубоко дышит, настраиваясь нужным образом. Его лицо каменеет, он открывает глаза, трет их и вяло отчитывается:

– Вокруг никого, только та самая женщина – прямо по ходу нашего движения, в поселении.

– Откуда ты знаешь, что вокруг никого, если ты даже не оглянулся? – довольно резко спрашиваю я.

– Макс, отстань, я устал как лошадь.

Миша и впрямь выглядит вымотанным. Я глотаю готовые сорваться с языка резкие слова, а вслух говорю совсем не то, что собирался:

– Запомни, когда ты «созерцаешь» в незнакомом или подозрительном месте, всегда, я повторяю, всегда осматривайся вокруг, – и хотя я обращаюсь к нему довольно мягко, мне кажется, что Миша обижается. Я не сразу понимаю, но постепенно до меня доходит, почему. Путь от стройки сюда, проделанный нами, оказался сложным для моего друга, и он выбился из сил. Все-таки сказывается отсутствие опыта. Стоит учитывать и то, что Миша давно пребывает во сне и успел за ночь и кошмар пережить, и здесь побывать. Так что не нужно на него давить.

– Кстати, Миша, хочу сказать, что ты отлично потрудился – быстро довел нас до конечной точки, – пытаюсь подбодрить его, и моему другу похвала действительно льстит.

– Спасибо, – отвечает он. – Ты и вправду так считаешь?

– Честно?

– Честно, – сразу настораживается он.

– Вправду.

На самом деле совершенно не важно, как считаю я. Главное, чтобы он верил в себя и в свои силы, ведь именно эта вера делает нас сильнее, не дает в тяжелый час опустить руки и заставляет бороться.

– Что будем делать дальше? – спрашивает Миша веселее.

– Переодеваться, – отвечаю ему. – Погляди пока вокруг, а я переоденусь – на мне сухого места не осталось.

Мой друг смотрит недоуменно, но, после того как я еще раз напоминаю ему глядеть в оба, делает вид, что осматривается. Я сбрасываю верхнюю одежду, одеваюсь в сухое, меняю обувь и насквозь мокрые носки. Большую часть времени у меня занимает шнуровка ботинок и крепление набедренной кобуры.