Владимир Корн - Энстадская бездна

— Николь, насколько все серьезно у меня с рукой?

— Думаю, через неделю ты уже забудешь о том, что с ней что-то случилось. Можно даже без поцелуев обойтись, — улыбнулась она.

— Нет, без них точно ничего не получится, — покачал я головой, и поморщился.

Шишка на ней, казалось, покачалась отдельно от всей остальной головы.

В дверь постучали.

— Входите, — откликнулась Николь.

Дверь ненамного приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась голова Берни Аднера.

— Входи, входи, Берни, — повторил вслед за Николь я.

Взгляд у Аднера был какой-то виноватый.

'Он собрался покинуть 'Небесный странник!' Не сказать, что внутри у меня все оборвалось, но беспокойство я все же почувствовал. Если он уйдет, то прощай все мои дальнейшие планы, связанные именно с ним. Все большие проблемы и беды начинаются, как правило, с маленьких неприятностей. И то, что я вчера получил по голове, не начало ли их?

— Говорите, Берни, говорите, — осторожно кивнул я, подумав: 'У меня и денег сейчас не хватит, чтобы полностью с ним расплатиться, и это тоже проблема'.

— Господин капитан… Сорингер, — все же начал он, старательно уставившись взглядом в палубу.

'Да не тяни же ты, отважный небесный паритель!', - начинал я уже злиться.

— В общем, простите меня за то, что мне… за то, что я… ну там, в корчме…

С таким облегчением мне давно уже выдыхать воздух не получалось. Он пытается извиниться за то, что в корчме не бросился мне на помощь! Да кто ее от тебя ждал?! От твоей помощи больше бы проблем возникло, чем толку.

— Берни, — мягко начал я. — И абсолютно правильно сделали, что не ввязались. Такую голову как у вас беречь надо, и не стоит ею рисковать во всяких кабацких драках.

По-моему получилось убедительно. Единственное, что мне не очень понравилось — Николь взглянула на мою собственную голову. Но, по крайней мере, не улыбнулась, и не сказала ничего. Хотя непременно скажет, чуть, позже, когда мы останемся наедине, уж я-то ее знаю.

— В общем, идите Берни, и спокойно отдыхайте. Кстати, очень вас прошу и в дальнейшем не ввязываться в подобные события, даже если вам очень захочется.

Подумайте о нас, и о том, что мы без вас будем делать, случись с вами что.

'По крайней мере, мне без тебя будет трудно обойтись точно', - подумал я, провожая взглядом сутуловатую спину Аднера.

Едва за ним закрылась дверь, и Николь уже открыла рот, чтобы сказать непременно что-то язвительное, слишком уж ее улыбка для этого предрасполагала, когда раздался новый стук.

— Капитан… это…

Родриг мялся у самого порога, хотя я широким жестом указал ему, чтобы он проходил и присаживался.

'Так, еще один, — и мне стало грустно. — Как они все не поймут, что своими извинениями только усугубляют мою печаль. Ведь это я капитан, и потому должен был оставаться во главе, командуя атакой или, в случае необходимости, отступлением. А тут мне даже неведомо, чем все закончилось. К тому же, извиняются передо мной, а смотрят на Николь. Наверное, из-за ее осуждающего взгляда'.

— Родриг, не вздумай даже извиняться! — едва не взревел я. — Все нормально, иди, отдыхай.

Еще один стук в дверь совсем меня не удивил. 'Притвориться спящим? Тоже не вариант'.

— Николь, солнышко, иди, скажи им, что все хорошо, ну сколько можно! — взмолился я, обращаясь к Николь, смотревшую на все происходящее с большим интересом. Девушка послушно вышла. Дверь оставалась полуоткрытой, и потому я слушал:

— Ну как же вы так — не смогли защитить своего капитана?! Как он себя чувствует? Очень плохо. Нет, до утра точно доживет. Да и потом с ним ничего не случится. Сможет ли что-нибудь съесть сейчас? Очень сомневаюсь, Амбруаз. Хотя давай сюда поднос, может, я все же смогу уговорить его съесть кусочек.

Я лежал и пыхтел, и больше всего мне хотелось вскочить с постели и втащить за руку Николь обратно в каюту. Явно же, весь этот концерт она устроила ради того, чтобы меня позлить, когда убедилась в том, что мне ничего не грозит. Уж ей-то, с ее даром врачевателя, понять это никаких трудов не составило. Наконец, Николь вошла в каюту, поставила поднос на стол, присела на краешек постели и тихо рассмеялась.

— Язва, — буркнул я.

Девушка посмотрела на мое лицо, и рассмеялась уже громче.

— Ведьма, — добавил я на всякий случай.

— Люк, там они все собрались, извиняться — смеялась Николь, — даже Мирра. Уж она-то чем могла тебе помочь? Наверное, стоило запустить их всех вместе? Только не делай такой несчастный вид, будто умрешь в следующее мгновение: тебя твои блудливые глазки выдают. Ну-ка, ну-ка, что там приготовил Амбруаз, чтобы его капитан поскорее выздоровел?

Открыла она крышку одного из трех судков, и до меня донесся аппетитный запах тушенной с овощами рыбы.

— М-м-м, вкусно! — сообщила Николь некоторое время спустя. — Мне, что ли заболеть? Нет, ну надо же! Тут еще и мясо есть! А что это тут у нас на десерт? О-о-о! Вишневый пудинг! Ты лежи, лежи, вдруг кто-нибудь заглянет, а я им сказала, что тебе, ну очень нехорошо, чтобы они помучились. И что же они увидят? — продолжала веселиться она.

Затем вдруг разом посерьезнела.

— Ну хватит уже, что-то я действительно разошлась. Наверное, потому, ты даже не представляешь, что я пережила, когда ты упал как подкошенный. Ты и вправду не поднимайся, я тебе все в постель подам. Хочешь, с ложечки покормлю? Вернее, с вилочки.

Отрицательно помотав головой, кряхтя, поднялся, чтобы усесться за стол. Голова почти прошла, еще бы, рядом с такой очаровательной целительницей, от одной улыбки которой со смертного одра не то, что встанешь, спрыгнешь. Некоторое время мы ели молча.

— Люк, знаешь, мне ведь тоже хочется перед тобой извиниться.

Я недоуменно посмотрел на нее — за что? За то, что испортил ей вечер, заставив переживать?

— Когда все началось, я не решилась заставить всех прекратить. В корчме было столько народу, что засомневалась: хватит ли моего умения на всех? Ведь могло случиться и так, что, кто-нибудь избежал бы контроля. А вдруг, это был бы враг? А вдруг, у него был бы нож? И вдруг самым ближним к нему оказался ты?

Сейчас лицо у Николь выглядело очень уставшим.

— Потом, когда тебя ударили по голове, вообще обо всем забыла. О том, что знаю, о том, что умею…

Я взял ее за руку, прижал пальцы к губам и долго сидел так.

— Ники, а кто меня ударил? Я даже увидеть ничего не успел, раз, и сразу темнота.

— Наверное, ты удивишься, Люк, но все произошло совершенно случайно. Тот человек хотел ударить совсем другого. Когда он замахнулся стулом, за его спиной оказался ты. Правда, потом он летел так, что ноги у него выше головы оказались: кто бы мог подумать, что Амбруаз не только на кухне мастер.

'Глупо, господи, как же все глупо вышло', - поморщился я, и тут же успокаивающе улыбнулся Николь: 'Все хорошо, милая, это не из-за боли'.