Владимир Корн - Энстадская бездна

— Амсей, вы говорили, что можете общаться на их языке. Так скажите им, что девушку мы забираем. Естественно, заплатив за нее разумный выкуп. Разумный, — на всякий случай повторил я: мало ли им чего захочется.

Язык паури показался мне довольно мелодичным. По крайней мере, не язык чируков из джунглей Эгастера, тот рев рассерженных павианов напоминает.

Они обменялись несколькими фразами, после чего Амсей сообщил:

— Они как бы и не против, капитан, но не все так просто.

'Цену набивают, — мелькнула у меня скептическая мысль. — Ну что ж, поторгуемся. Главное, что вообще можно решить этот вопрос мирным путем'.

— Что вы хотите за нее получить? — посмотрел я на вождя аборигенов.

Тот ответил мне взглядом: 'Не все так просто в этом мире, как мне и тебе хотелось бы. Далеко не так просто'.

И верно, вперед вышел еще один паури, на это раз весь какой-то мелкий, щуплый, лысый, морщинистый, согбенный прожитыми годами почти пополам.

'Шаман, определенно шаман. Или знахарь. С ним договориться будет намного сложнее: судя по его виду, у него совсем другие понятия о земных благах'.

Вот у кого в голосе отсутствовала всякая мелодичность: старик говорил визгливо, подвывая в конце каждой фразы.

'Профессиональная привычка', - мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы не сморщиться: от него, даже за несколько шагов несло какой-то кислой затхлостью. Трудно передать словами этот запах, но он мне показался отвратительным.

— Ведьма… колдунья… шаири… Именно из-за нее в деревню повадился мануцил.

Амсей переводил не дословно, вероятно, из каждой фразы он передавал только общий смысл, иначе бы ему пришлось тараторить не переставая, повторяя все слова оратора.

'Сейчас в экстаз войдет, после чего упадет на землю, и изо рта у него покажется пена'.

Видел я однажды в Джессоре на центральной площади города, нечто подобное. Там один пророк предсказывал, что Создатель прогневался, небо упадет на землю уже завтра, и у людей только и остается времени, что покаяться в своих грехах в храмах Богини-Матери. Чтобы на том свете у Создателя была хоть малейшая причина пожалеть грешников, не дуя на них, и не превращая в пыль. Тогда дело и закончилось катанием по земле, завыванием и пеной изо рта. Но нет, этот сдержался, хоть сил у кликуши пламенная речь забрала очень много: закончив, он все не мог отдышаться.

— Шаири, мануцил — это кто или что?

Мой вопрос адресовался Амсею, но он, пожав плечами, пробормотал: 'Не знаю', и обратился к вождю. Несмотря на свой наряд, тот выглядел обстоятельным человеком, и потому подробно все ему объяснил. Разговаривали они довольно долго, а я стоял и смотрел на шамана, который все никак не мог прийти в себя.

'Именно от него все и зависит, — думал я. — Взгляд вождя был достаточно красноречив. Да и остальные паури поглядывают на этого сморчка с какой-то боязнью. Думаю, натрави он их на нас, и они бросятся, потому что шаман им внушает куда больший страх, нежели люди, летающие по небу на кораблях'.

Вернулись Аделард с Родригом, молча встали по бокам от меня, и я почувствовал себя намного уверенней.

— Мануцил, — наконец, начал объяснять Амсей. — это чудовище. Оно приходит из моря в селение по ночам и крадет людей. За последнее время восемь человек уже пропало. Люди боятся по ночам из хижин выходить.

— Крокодил, что ли?

В Коралловом море, особенно в южной его части, их хватает. И они, из-за своих гигантских размеров, действительно выглядят чудовищами, даже сверху, с борта 'Небесного странника'.

— Нет, не крокодил, — покачал головой тот. — У мануцила, он говорит, хвост раздвоенный, кроме того еще и плавники есть, но пасть такая же зубастая.

— А девушка причем? — задал я вполне закономерный вопрос.

— Она — шаири. Я так до конца и не понял по его объяснениям, что это такое, — движением головы Амсей указал на вождя, — но этот, — тут он кивнул в сторону шамана, — утверждает, что именно девушка его и вызывает.

Бред какой-то — чудовища, шаири.

— Ну, тем проще, — заявил я. — Скажи этому сморчку, что девушку мы забираем, и вызывать мануцила будет некому. А взамен мы дадим им… целых пять мачете.

Сначала я хотел сказать десять мачете, но передумал. Мы паури, можно сказать, от беды спасаем, так какой смысл переплачивать? По сути, это они должны нас отблагодарить.

'Хорошо бы этому вождю еще и платье Николь сплавить. То самое, с коротким подолом. Платье ему непременно должно понравиться: во всем остальном, кроме длины, оно очень красивое. Только ведь и Николь не согласится, и ему явно мало будет, не налезет', - здраво рассуждал я.

Амсей снова заговорил с вождем. По лицу последнего было видно, что как будто бы он и не против, но тут в разговор вмешался отдышавшийся колдун-сморчок. Они поговорили уже втроем, после чего умолкли и посмотрели на меня.

— Ну что они там решили?

Амсей, почесав в затылке, довольно смущенно сказал:

— Тут такое дело, капитан, — немного помявшись, продолжил. — В общем, шаман категорически настаивает, чтобы кто-нибудь из нас на девушке женился. Иначе зло из деревни не уйдет.

— Женился?! Что, прямо сейчас?

— Ну не то, чтобы прямо сейчас… Но дал слово, что женится.

Вот это поворот! Жениться вот так, сразу, на дикарке, да еще, в отличие от многих других паурянок, можно сказать, дурнушке! Кроме того, возможно, что у нее уже имеется пара-тройка детишек: у паури, чем их больше, тем невеста завидней. Ну я-то точно не могу. Так, а кто из наших сможет?

Родриг с Аделардом старше ее, больше чем вдвое. Впрочем, как и Амбруаз. К тому же у Родрига уже есть семья. По возрасту подходят только трое: Аднер, Гвенаэль и Энди. В случае с Аднером тоже может случиться проблема: он продолжает вздыхать по Роккуэль, хотя после визита на 'Мантельского удальца' уже и не так интенсивно. Вообще-то жениться необязательно, достаточно лишь дать слово дикарям. А там пристроить девушку в нормальный дом, и все, дело сделано. Кого же попросить? Энди отпадает сразу: Мирра ему такую свадьбу закатит, и ей ведь не объяснишь, что жизнь человека на кону.

Остается один лишь Гвенаэль, и я с надеждой посмотрел на него.

— Нет, капитан, и разговора быть не может, — сразу понял он в чем тут дело.

Сначала я хотел отозвать его в сторонку, чтобы наедине объяснить: жениться совсем необязательно, кроме того, глядишь, и на мачете сэкономим. Но взгляд его был тверд, как металл Древних, и у меня оставалась последняя надежда.

— Скажите, Амсей, может быть, кто-нибудь из ваших людей изъявит желание?

— экономия в этом случае явно не получалась, и потому добавил. — Я бы за нее неплохое приданное дал. В разумных пределах, конечно.

— Да вы что, господин Сорингер! — тот даже руками замахал. — У нас вся жизнь связана с морем, а вдруг она и взаправду мануцила этого вызывает!