Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 2

Осторожно пододвинулся я к самому краю обрыва, высунул из куста голову, глянул вертикально вниз. Входы в пещеры подо мною не были видны. Хотелось хотя бы сосчитать площадки. Но и этого не успел — рядом просвистела стрела. Может, и попала бы в глаз, да куст помешал.

Пришлось отпрянуть за край обрыва, надеть защитные очки, выбраться из кустов и включить ЭМЗ. Теперь я мог встать на краю в полный рост — стреляйте, сколько хотите!

И в самом деле, несколько стрел полетели в меня с противоположного берега, будто магнитом притянутые. Но — ткнулись в круговые волны электромагнитной защиты, отскочили, как от резины, посыпались вниз, в реку.

Всё это оказалось настолько убедительно, что больше не стреляли. То ли осмысливали увиденное, то ли всё поняли с первого раза. В любом случае это говорило о сообразительности аборигенов.

Включив ранец, я перешагнул на другой берег и тоже остановился на краю, уже не скрываясь от взглядов людей. Отсюда я насчитал и сфотографировал в противоположном обрыве ещё полтора десятка входов в пещеры.

Двадцать семь входов! Это слишком много для племени с групповым браком. Ему столько не требовалось. И этого вполне достаточно для маленького племени, вроде купов, которое жило парными семьями, вырубая в известково-песчаниковой круче «отдельные квартиры». Если в каждой хотя бы по пять жителей, то племя получается чуть побольше, чем у купов.

О техническом уровне красноречиво говорили и удобный мостик над бурлящей рекой, и «балконные» площадки, и луки со стрелами, и ступеньки на самых крутых спусках тропинок, которые отлично просматривались в бинокль.

Терпеливые и работящие люди живут тут! Любимые мои купы, пожалуй, многому могут поучиться у соседей, о коих Тор говорил довольно пренебрежительно. Этому бы племени — да пилы с топорами, да каёлки с геологическими молотками, да тачки с носилками, да лопаты совковые и штыковые! Они и без этого инструмента целый пещерный город отгрохали. А что соорудили бы с инструментом?

Придёт ещё их время! Будет у них инструмент! Надо только вначале их защитить, спасти от разорения, от крови и от рабства… Потом уже всё остальное…

В общем-то схема местного «Аустерлица» теперь была ясна. Опять же ночь, неожиданность и захват женщин прежде всего из пещер на северном берегу. Так проще, быстрее и безопаснее для налётчиков. Авось усложнять себе задачу они не станут. И, если вовремя предупредить это мирное племя, увести всех на южный берег, то защитить один лишь мостик — не проблема. Племя наверняка разожжёт перед ним костры. От них и можно погнать налётчиков вниз по тропкам и дальше — в родные леса. Наглядно, убедительно и, может, достаточно для подписания ещё одного договора о дружбе с «сынами небе», скреплённого кровью.

Где вот только подписывать его? В пещере вождя? И ещё закавыка: как при этом очень удобном варианте избежать тучи стрел, которые наверняка полетят в бывших каннибалов с противоположного берега? Ведь расстреливать их можно почти в упор! Многие урумту при этом попадают в реку и погибнут. Кто сможет убедить обиженное преследуемое племя не пускать в ход оружие?

На обратном пути завернул я снова в вертолёт, вызвал Город, подобно рассказал Розите о сегодняшнем путешествии и передал по факсу фотографии. Причём предварительно попросил записать мой рассказ, чтобы избавиться от будущих отчётов. А когда рассказ кончился, попросил запись вырубить.

— Теперь надо посоветоваться, — объяснил я. — Tet-a-tet.

— О чём? — спросила Розита нетерпеливым шёпотом.

— О высокой политике.

Розита расхохоталась. И включила экран. Я тоже включил экран и увидел, как прелестно она смеётся. Наслаждение смотреть на неё.

— Ты имеешь в виду нас двоих? — уточнила Розита.

— У нас всё безоблачно! — успокоил я. — А на остальных горизонтах — тучи. Нужны межматериковые переговоры. На самом высоком уровне.

— Не доходит…

— Я имею в виду буквальный смысл: один из здешних иерархов и один из тамошних.

— Ради чего?

— Ради того, чтоб не лить кровь. Кроме как для анализов. По-моему, сейчас подходящий момент для высокой дипломатии. Но ведь иерархи без нас, винтиков, об этом не догадаются.

— Давай конкретнее!

— Попробую… Уговорить племя ту-пу не стрелять в ненавистных хуров может, по-моему, только вождь Тор. Он знаком с тамошним вождём Уйлу. Хотя и невысокого мнения о его храбрости. А вот уговорить Тора отправиться к соседям с такой необычной просьбой может только вождь «сынов неба». Мне это явно не под силу. Он уже знает, что я не вождь.

— Попросить Тушина?

— Хорошо бы, конечно, если б он согласился! Но если ему идея не понравится, пусть будет любой, кто согласился. Ну, например, Бруно! Я согласен на всех! Кроме одного, которому не доверяю.

— А с Тором ты уже беседовал?

— Не успел. Звоню с дороги. Дома ещё не был. Да может, и рано? Решить бы сначала с Советом…

— «Дома не был?» — грустно переспросила Розита.

— Иного дома нет пока.

— А наш корабль?

— Он на другом материке.

— Меж ними было море, меж ними было горе… — Розита вздохнула. — Это из кубинского поэта прошлого века. Поэма о кубинских эмигрантах. А как актуально, правда?

— Ты всегда поразительно актуальна!

— Хорошо, — согласилась Розита. — Провентилирую твою идею. Как мы её назовём?

— Может, «телемост»?

— Пусть «телемост». Но тебе тогда ещё есть работа.

— Какая?

— Лингвистическая. Вождь «сынов неба» должен оперировать хоть несколькими словами купов. Как земные вожди, когда приезжают в дружественную державу. Я читала в той книжке, которую тебе дала, что ваш Хрущёв часто кричал в Индии с трибун: «Хинди — руси бхай, бхай!» Друзья, значит… Вот хотя бы в этих пределах.

— Попробую.

— И ещё: сколько времени у нас в запасе?

— Это только колдун в соседнем племени знает. Тор сказал, что точные сроки разливов известны лишь колдуну айкупов. А когда спадёт вода, рыцари с севера рванут на юг. Дней пять-шесть пути. Думаю, у нас не меньше недели.

— Ты повезёшь Тора на вертолёте?

— Если согласится…

— А ты здесь хоть раз водил вертолёт?

— Только к Нефти. Но на Земле, по сути, с детства.

— То на Земле… Разные вертолёты… — Розита помолчала. — Ты не обидишься на моё вмешательство?

— Не способен я на тебя обижаться. Да и вообще не обидчив.

— Ну, что «вообще», я замечала… Может, на пробу слетаешь сам? А потом уже с Тором…

— Согласен.

— Тогда — удачи! — Розита улыбнулась. — Ухр Сан!

Купы в этот вечер пировали. Запах жареного и горелого мяса перебивал остальные запахи. На раскидистом дереве в центре селения две оленьи головы были насажены на короткие обрубки нижних сучьев. Кто-то переплёл оленьи рога красными и синими лентами. Под каждой головой высилась горка целеньких свеженьких кхетов. Это было явное жертвоприношение убитым оленям — извинение перед ними за убийство. На двух кхетах, как лихо сбитые набок шляпки, сидели грязные пластмассовые миски из распотрошённого в палатке Тора мешка подарков.