Сергей Шангин - Без царя в голове

— Ваше превосходительство, все в порядке, — поспешил успокоить полковника Волгин, — мужики подтвердите! — Семенов с Кахой, тяжко вздохнув, кивнули.

— Спасибо, успокоили, — сухо прокомментировал полковник их смущенный вид. — Что нас ждет дальше?

— Все по плану, господин полковник. Аудиенция, награждение и айда до дому, — стараясь выглядеть беззаботным, разложил Иван диспозицию.

— Волгин, если вы считаете своего командира идиотом, можете и дальше строить вид, что ничего не произошло, — разозлился полковник. — Детский сад, боже мой, и это боевые офицеры? Может, вы мне еще манной каши сварите и бублик подарите? Что происходит, Волгин, что за цирк? Зачем нужно было с боем брать нас под арест, лишать оружия, чтобы потом вот так запросто отпустить обратно в крепость? Волгин, я с вами разговариваю, вы, по всей видимости, тут самый осведомленный.

— Такие порядки, господин полковник, — промямлил Иван, — не мы первые, не мы последние. Перестарались в тайной канцелярии, перепутали с другими, отсюда и заморочка. Сейчас все выяснили, недоразумений больше нет, поэтому и все в порядке.

— А как вы объясните, господин лейтенант, — язвительно осведомился Врубель, — что для разборок пригласили младших офицеров, в то время, как их командир был оставлен в этой камере?

— Не могу знать, господин полковник, у них во дворце свои порядки. Может принято допросы начинать с младших по званию, — сделал предположение Иван, пряча взгляд от полковника.

К облегчению Ивана, сгоравшего от стыда, что вынужден врать Врубелю, дверь отворилась и придворный лакей пригласил господ офицеров проследовать в зал для аудиенций. Ивану пришлось силой удерживать себя на месте, чтобы не рвануть в дверь впереди всех. Полковник, четко рубя шаг, покинул помещение, за ним нестройной толпой последовали пилоты. Семенов с Кахой в полголоса удивлялись роскоши, Иван же следовал молча, по уши сытый антуражами царского дворца.

Как ни странно царь довольно радостно встретил полковника с пилотами. Лицо его излучало искреннее восхищение, весь он пылал радушием и обаянием.

— Так вот ты какой, Иван Волгин! — приколов к груди Ивана орден, восхитился царь. — Ай да молодец, ай да богатырь! Расскажите, господин полковник, чем славен сей лейтенант? Рапорт наградной читал, но хочется услышать из уст боевого офицера сей рассказ.

Официанты деловито суетились между присутствующими, предлагая напитки и закуски. Шустрые официанты, ловкие, но уж больно крепкие для лакеев и борты ливрей слишком выпирают, словно прячутся там небольшие бластеры. Ежу понятно, что к каждому слову прислушиваются, каждый жест ловят, чуть что не так и случится неприятность.

Кусок не лез в глотку, но Иван напрягся и разжевал онемевшими челюстями малюсенький бутерброд с черной икрой. Отхлебнул из высокого фужера чего-то жутко дорогого, но не почувствовал вкуса. Голоса доходили до сознания, как через вату.

— Господа, будьте проще, — упрашивал царь мнущихся офицеров, — сделайте одолжение старику, угощайтесь. Хочу выпить за бравых солдат своего Отечества!

Деваться некуда, смахнули с подносов по стакану, гаркнули «За Отечество!» и залпом выпили царское вино. За последующие полчаса Иван узнал о себе из рассказа полковника много интересного, аж зауважал было сам себя, да вовремя спохватился.

Время аудиенции стремительно пролетело и церемониймейстер настойчиво подталкивал офицеров на выход. Не кабак, мол, пора и честь знать, вас много, а царь один, на выход, господа, на выход.

— А лейтенанта Волгина, попрошу остаться! — неожиданно для всех присутствующих приказал царь.

«Лакеи» сперва опешили от неожиданного приказа, не предусмотренного приказами тайного советника, но ослушаться царя не осмелились. Слаженным движением зацепили полковника с друганами и ненавязчиво, но жестко вывели всех из кабинета.

— Так вот ты какой, Волгин! — без прежней показной радости повторил царь, едва закрылась дверь. — Я тебя как-то по-другому себе представлял.

— Ваше Величество, одна просьба, задержите моих товарищей в приемной иначе им каюк, — откинув церемонии, торопливо попросил Иван.

— Логично, — кивнул царь и нажал кнопку переговорника. — Офицеры пусть пока посидят в приемной.

— Слушаюсь, Ваше Величество! — эхом отозвался Михалыч.

Переговорник замолчал, царь с интересом разглядывал мнущегося Ивана.

— Спасибо, Ваше Величество, — не зная, что сказать далее, поблагодарил Волгин.

Царь не ответил, продолжая рассматривать Ивана и отбивая при этом дробь пальцами по столешнице. Выдержав длинную паузу, за время которой Волгин успел и вспотеть и замерзнуть, царь начал говорит.

— За что спасибо? — сухо осведомился он. — Думаешь, спасать я твоих друзей собираюсь, или тебя пожалеть и с миром отпустить? А, может, желаешь корзину медовухи обещанной получить? Ты же уговор выполнил — из моей башки ушел, стало быть я должник твой! Так?

Иван судорожно сглотнул. В голосе царя не было даже малого намека на те прежние пусть и не слишком ангельские, но хотя бы приятельские отношения, что сложились у них за несколько часов «братства». Он считал себя, если уж не самим царем, то хотя бы лицом к нему приближенным. А как иначе, когда такие страшные тайны познал и в таких опасных делах государственных участие принял самое, что ни на есть непосредственное.

— Как прикажете, Ваше Величество, — промямлил Иван, не зная, какой стороны держаться, как себя вести в такой непростой ситуации.

Вроде и в теле своем, и силушка есть и хватка бойцовская, а чувствует себя дитем неразумным, глупым и нашкодившим. И в глаза царю смотреть стыдно и не смотреть нельзя, потому как тот взгляд отводит, кто подлость задумал или поклеп неправедный возвел. Иван же от чистого сердца все творил и нет у него причины взгляд отводить.

— А я тебя понимаю, Иван. Красавец, силач, ловкий парень и оказался в столь хилом теле, как мое. Но согласись, есть своя выгода быть в таком теле. То, чего ты добиваешься силой и здоровьем, я получаю одним мановением пальца.

— Угу, — хмуро согласился Иван, чувствующий себя весьма неуютно.

Одно дело, когда ты властелин этого тела, другое, когда-то тело тебе выговаривает и может в любой момент секир-башка сделать. Только и остается молчать и соглашаться.

— Только нельзя царю попусту руками размахивать, не подобает вести себя странно и непонятно. Одно дело в кабаке с собутыльниками препираться и совсем другое иностранного посла к чертям собачьим посылать.

— Кто ж знал? — виновато потупился Иван. — Я ж как лучше хотел.

— Ах, как лучше? А я то, старый дурак, подумал, что ты империю Российскую изнутри разрушить собрался, — деланно удивился царь.