Дмитрий Матяш - Изоляция

Вот тебе и вся эвакуация.

Так что спасибо за предложение, но я уж как-нибудь здесь пересижу. А подхвачу «африканца»… Что ж, видать, судьба такая. Знаю, что нужно сделать тогда. Уже давно решил. Чтоб быстро и безболезненно… Но об этом давайте как-нибудь потом, когда потребность возникнет.

Поразмыслив, что мне может пригодиться, кидаю в рюкзак жмут сменного белья с мыльно-брильными принадлежностями, затем беру со стола охотничий нож, который мне подарил на далекое двадцатилетие, так уж случилось, мой враг. Что-то он там, смуглолицый сын гор, смыслил в уважении к недругу и умении проявлять учтивость даже во время раздора, но мне на все эти понятия было наплевать. Я принял подарок и, как теперь выяснилось, не прогадал. Нацепив ножны на пояс обрезанных на коленях джинсов, его можно было таскать под рубашкой почти что без палева.

Все остальное, что оставалось в моей двухкомнатке, было совершенно бесполезно: еды там не сыщешь даже на зуб, а на все эти ноуты, плазмы и прочее барахло можно смело махнуть рукой, нынче им грош цена в базарный день.

Мысленно прощаюсь со своим диваном, помимо воли вспомнив некоторых самых ярких цыпочек, с которыми на нем приходилось развлекаться. Ну и сволочь же я. Мог бы хоть одной позвонить (еще когда телефон работал), спросить как дела, может, если с иммунитетом норма, то как-нибудь…

Да ладно, что упущено, то упущено.

Напялив на лицо пропитанный спиртом белый «намордник», выхожу на площадку и захлопываю за собой дверь. Ох, ну и вонища в подъезде! Никакой респиратор не спасает. Живые в этом доме делят жилплощадь с мертвыми, и число последних, запертых в своих квартирах, с каждым днем только увеличивается. Я жил на седьмом, у меня были хорошо задраены двери и окна, и только это меня спасало.

Спускаюсь, прикрывая белую мордашку респиратора ладонью. По пути начинаю оценивать все преимущества владения бутылкой «Джека Дэниелса». Забыл, дырявая моя башка. И хоть в приметы не верю, а возвращаться за пойлом не буду.

Слава Богу, я покидаю этот морг.

Уверен? Точно покидаешь?

Снаружи послышался гул приближающихся машин. Они въезжали во двор с западной стороны. Четыре грузовика проехали к дому прямиком по детской площадке. Через песочницы, по скамейкам — типичная демонстрация того, как сброд, одетый в армейскую одежду, собирается поддерживать порядок.

«Доги», ясен перец.

Остановившись на площадке между вторым и третьим этажами, выглядываю через окно. Итак, две труподавилки — в прошлом обычные мусоровозы, два армейских «Урала», наверняка с солдатней и санитарами, командирский «УАЗ».

Твою!.. Разворачиваются, встают прямо перед подъездом. Вяло выгружаются солдаты анархии. Санитары в латексных костюмах, вояки в черных формах и резко контрастирующих белых респираторах. Рыл тридцать, целая рота, мать ее. Прочешут не только обе наши девятиэтажки, а и близстоящие дома. Санитары-то понятно, чистку проведут, трупы вынесут, живых в журналы свои запишут, а солдатье, пока в каждую квартиру не заглянет и по кухне-кладовке не пошнарит, не уйдет. Крысачи сраные. Нас еще щемить будут.

Может, в подвале пересидеть? Знаю местечко, туда точно не заглянут. Да не, блин, там же бомжи последнее время тусили. И что-то не помню, чтобы выходили оттуда. А что нездоровилось им — это как пить дать.

Запираюсь в своей двухкомнатке, стягиваю на шею «намордник», хватаю бутылку вискаря и делаю несколько больших глотков. Придут? Или, может, обойдется? Есть вариант спрятаться на балконе, после ремонта там черт голову сломит, можно и затихариться. Но я тут же его отбрасываю. С хера это мне прятаться? Уж будь что будет, а в своей квартире я ныкаться от этих уродов не собираюсь.

Снаружи сигналят машины. Старшой в мегафон уже раз третий повторяет, что это облава и от жильцов дома номер сто тридцать и сто тридцать два требуется открыть двери, приготовить документы и четко отвечать на поставленные вопросы. В противном случае… Да знаем мы об этих противных случаях. От ваших же противных вояк, которые на той неделе чистили дома двумя кварталами ниже. Хвастались как двери выбивали и прятавшихся людей утюжными шнурами душили.

На улице слышны чьи-то крики. Подхожу к окну. Вот они, первые неугодники. Ярик со своей девушкой, из соседнего подъезда. Вроде Светкой ее зовут. Сожительствовали вместе, а теперь с сумками вона, небось тоже решили жилье сменить? Ярик, хакер бывший, он и без того последнее время ходил что поднявшийся из могилы мертвец, а сейчас и вовсе стоял перед тремя «догами» белый как смерть. Но подчиняться не собирался. Размахивал руками, кричал им что-то. Ох, зря ты это, Ярик, зря. Не маши руками, стоя перед ульем, не дразни пчел.

Один из «догов», как оказалось очень даже еще терпеливый, пару раз повторил ему, чтобы он заткнулся. А потом ткнул прикладом в солнечное сплетение. Ярик отскочил назад, согнулся, руки на груди, что молящийся монах, скрестил. Девушка вскрикнула, к нему ринулась. Двое остальных «псяр» сумки их открыли, с любопытством начали перебирать поклажу. Цветными попугаями из клетчатых «барыжек» выпорхнули вещи женского туалета, вслед бумажки какие-то, на справки похожие, что-то в коробочках. Ничего полезного. А тем временем Ярик на обидчика своего — с голыми кулаками бросился! Тот явно не рассчитывал от захудалого хакера именно такой реакции, а потому, если у меня не оптический обман, даже разок получил по физиономии. А потом… ну ясно, что потом. Врезали Ярику прикладом по лицу. В этот раз сильно, с размаху. Двое других «барыжки» оставили, на землю парня швырнули. Синхронно так ногами заработали.

Ну все, Ярик, до скорого.

Девушка кричит, хватает их за плечи, оттащить пытается. Но без толку. А когда истерить начинает, один из громил бьет ее наотмашь и, не давая прийти в себя, хватает за волосы. Еще один удар… Отлетела, что кукла. На землю шлепнулась. Кровь из носа хлещет, со слезами перемешивается.

Командир всей этой шоблы возле «УАЗа» без респиратора стоит, курит, лениво поглядывает на трудящихся ребят. Поднимает мегафон и повторяет то же самое, скользя цепким взглядом по окнам стоящих рядом домов. Наглядный пример того, что случается с неподчинившимися, ему явно на руку. Поэтому он даже не думает останавливать своих «питбулей». Пускай пример будет ярче.

Ярик не поднимается, лежит, голова вся в крови. «Доги», закончив дело, все еще пораженные невиданной наглостью сурка-хакера, отходят, дают возможность Светке подползти к телу сожителя. Затем кто-то из троицы направляет в нее автомат, не целясь. Пули прошибают оба тела, отбрасывают девушку на спину. Тот «дог», что получил по морде от Ярика, обозленно поднимает ногой на воздух сумки беженцев.

Командир курит, как ни в чем не бывало.