Дмитрий Матяш - Изоляция

— Вообще-то мы на свалку трупы вывозим, — качнув головой, объяснил он. — Их там тракторами…

— Знаю, — опустив голову, я кашляю, изображая из себя инфицированного. — Но я уже тоже не гробокопатель. Не удержу лопату, сам понимаешь. — Нарочито громко кашляю. — С вами батяня поедет, все ж хоть в землю положите, а со мной так и будет на бетоне валяться. Он же человек, не собака. Заберите, а?

— Ладно, — парень пожимает плечами, — заберем.

— Давай я помогу тебе упаковать. Мешки у тебя еще есть?

Парень стопорнулся, посмотрел на меня уже другими глазами. Вроде как тревожные огоньки за стеклами маски мигнули.

— Мы сами заберем, не беспокойтесь. Сейчас напарник вот мой спустится. Или другие подойдут.

— Да чего время терять? Завернем, я тебе и снести помогу. Это же отец мой, я бы хотел его сам. Последний путь как-никак.

Бахнуло что-то внизу. Мы оба мимовольно втянули головы в шеи. Сопротивление наверняка сметено, женщина кричит как сумасшедшая. Затряслись поручни, завибрировал под ногами пол. Припозднилось «дожье», но мчит по ступеням на всех парах, каждый хочет быть первым, заветным счастливчиком, что до меня доберется. Злости у каждого через край, возьмут если — порвут как газету. Но виду, будто меня это как-то беспокоит, я не подаю. Нельзя допустить, чтоб санитар что-то заподозрил.

— Да ты не бойся, он уже не поднимется, — вымучиваю кривую улыбку. — Пойдем, я помогу тебе.

Приближение «догов» явно подпитало в нем самоуверенность. Ну разумеется, разве здравомыслящий человек станет совершать нападение на санитара, если к нему бегут столько вооруженных парней? Да и у кого на безобидных санитаров рука поднимется?

Глубоко вздохнув и сделав пару широких, решительных шагов, он оказался в квартире. Остановился у изголовья дяди Володи.

— А сколько он тут у вас уже леж…

Я ударяю его старым барабанным телефоном по затылку. От удара перемотанный изолентой, с набитой под барабан грязью аппарат разлетается вдребезги, а санитар валится на хозяина квартиры.

Ти-и-к-та-а-ак… Часы в голове замедлились, стрелки стали тяжелыми, словно бетонными.

Все, что мне сейчас нужно, это облачиться в гребаный скафандр до того, как сюда ворвутся «псы». Едва не отрывая голову, я сдираю с санитара маску. Как и думал — пострижен под ноль. По заказу, м-мать. Далее расстегиваю его бело-серый комбинезон.

Парень, лет восемнадцати от роду, не приходит в себя, но издает тихий стон.

Мое желание жить в этот момент настолько велико, что я, казалось, мог бы вытащить его из горящей машины ради того, чтобы содрать с него эту чертову униформу. Даже если бы он весил полтора центнера. Но он был тощ, а потому легок. В состоянии аффекта, в котором я сейчас пребывал, я сдернул с него латексный костюм в несколько рывков. Все случилось само по себе, будто я сотни раз до этого сдавал норматив по надеванию санитарского спецкостюма. И по боку, что напялил я его на ссуженную у дяди Володи одежду, которая местами скомкалась и выпирала, как какая-то небывалых размеров отечность.

Маску я натянул ровно в тот момент, когда с той стороны двери дернули за ручку.

— Открывай!

Я сначала думал бросить парня в ванной, но они же найдут его. Начнут шнарить и найдут, и тогда мой план точно провалится. Нет, нужно действовать иначе. Иначе…

Вот он, этот самый миг — когда я отчетливо понимаю, что после этого мне никогда не стать таким, каким я был прежде. Но иного выхода у меня нет. Они не должны его найти.

Чувствуя, как с неестественной, сверхвозможной для человека частотой лупит в груди сердце и как наполняется горячей кровью изнутри санитарский костюм, я хватаю парня на плечо и выношу на балкон. Он уже открывал глаза, и лицо его морщилось от боли. Еще мгновение — и он окончательно придет в себя. Спехом, но в то же время будто не своими руками, я набрасываю ему на голову свою футболку, а его семейки и без того отдаленно напоминают мои джинсовые шорты.

Прости, парень, прости… Тебе просто не повезло с туроператором. Не в люкс ты попал.

«Доги» выломали дверь, я слышу, как скрипит паркет под тяжестью их шагов. Они будут стрелять в любого, кто попадется на их пути. Они готовы растерзать меня как львы лань. Орут, чтобы я вышел к ним с руками на затылке, и врываются в комнату ровно в тот момент, когда ноги парня исчезают за окном балкона.

Санитар даже ничего не понял, вскрикнул почти над самой землей. Грохнулся грудью на бетонную рампу у входа в подъезд, повис головой в подвал. Дежурившие, как я и предполагал, «доги», неспешно к нему потянулись. Правильно, чего спешить теперь?

Те же, что вбежали в комнату, пять или шесть человек, грубо меня отстранили от открытых створок, выглянули вниз.

— Чего ты не открывал, а?!

— Я… не знаю… сквозняком дверь захлопнулась. А этот тут…

— Как это случилось? — спросил один из них, глядя на мертвое тело внизу.

— Да я и сам не понял, — объясняю, едва ворочая закостенелым языком. — Хотел его остановить, но он сказал что-то типа «зае*ало меня все» и выпрыгнул.

— Не дождался лифта, прыгун херов, — удовлетворенно потянул другой. — Надо было повыше забраться.

— А куда ему тут было кондярить? — загнусавил третий. — По любасику на нас вышел бы. Так что подвезло еще фраеру, что откинулся сразу. А то я бы ему кишонки на уши навесил.

— Э, ну чего ты там таращишься? — спросили сзади. — Не видел мозгов на асфальте никогда, что ли?

Мне на плечо легла тяжелая рука. От этого прикосновения мороз прошиб тело, а сердце, досель отстукивающее невероятный темп, на мгновение просто как в колодец кануло. Наверное, сейчас узнать чужое лицо под маской не составило бы и малейшего труда. Но я изо всех сил стараюсь унять себя, и просто мое счастье, что в этот миг все смотрят вниз, а не на меня. В отличие от напарника, который если бы тоже выглянул…

Мать, от скольких же еще факторов случайности зависит, жить мне или нет?

— Пошли, я что, сам его тащить буду? На шестом еще один жмур есть, а на третьем аж четверо. Воду будешь?

Он протянул мне бутылку, но я не взял бы ее, даже если б мне в рот насыпали песка.

Тащусь за широкоплечим санитаром словно в бреду. Стрелки внутренних часов осыпались от тяжести, ось вращается впустую. Мы выходим на площадку, поднимаем тело в мешке за ручки и сходим по лестнице. Я не ощущаю рук, я не ощущаю несомого веса, я пытаюсь понять, сколько времени уже прошло и сколько пройдет еще, прежде чем они поймут, что внизу лежит не тот. Я накидываю себе лишние очки форы за то, что «доги» могут не знать всех санитаров в лицо, но как быстро к лежащему парню доберется другой санитар и поднимет тревогу, узнав в «прыгуне» своего? Или как быстро сами «доги» разгадают этот ребус и обнаружат между мной и суицидником не менее десятка явных десять отличий. И возраст, и телосложение в целом. Некоторые ведь из них видели меня свисающим, как обезьяна, с балкона соседнего подъезда. Как быстро они поломают мою легенду?