Дмитрий Матяш - Изоляция

Вставив сигарету обратно в зубы, Жека обернулся и пошел прочь из кухни.

Решил все-таки объясниться, открыть душу. В принципе, оно и так понятно было. Военный, которому не в жилу под бычарскую дудку плясать, не такое уж и редкое явление. Но кого винишь? Раз допустил, чтобы мразь всякая в командирские кресла уселась, — сам виноват. Чего ж ты, коль ретивый такой, сразу не просек, что под тебя роют? Однополчан не организовал, чтоб вовремя наемникам на место возле параши указать? Иль, на крайняк, командованию не доложил? Капитан должен знать, чем дышит его команда. А если капитан сам лошок, у которого из-под носа корабль уводят, то получается, что команду винить не в чем. Правда-матушка там, где сила. И большинство.

В целом, конечно, я разделял его позицию. Понятно же, он ведь не «дог», он — военный, от волос своих русых до подошв ботинок. Человек наверняка правильных устоев, закаленный, смелый, решительный. Ничего общего с тем быдлом, что встречается на пути и имеет «конфеточную» прописку. Возможно, будь такие, как он, у руля, и жилось бы всем нам спокойнее. Глядишь, и порядок какой-то был бы. Даже в наших каменных джунглях, где закона, в общем понимании, совсем нет.

С другой стороны, я ведь и сам в десантуре полтора года отслужил, старшину на дембель дали. Так что… душой я на стороне Жеки, хоть мозг и продолжает твердить о соблюдении независимости и неподчиняемости.

Он продолжал выглядывать в окно, пока я надевал бушлат поверх автомата — для скрытого ношения, как мы делаем это обычно в дневную пору.

— И сколько у тебя прыжков? — спрашиваю.

— Тридцать два. — Жека оглянулся, казалось удивленный моим вопросом.

— А поднимали чем?

— Да на всяком: и на «мишках» восьмых, и на «илюше» восемьдесят шестом. Даже старичка один раз беспокоили, Ан-два который. А ты чего, тоже прыгал? — В его глазах заискрило скупое, но все ж неподдельное любопытство. Кажется, я нащупал близкую для него тему. Ночью бы так.

— В Кировоградской дэшэбэ срочку тянул, — говорю. — Восемь прыжков.

— Десантник, — грустно улыбнулся Евгений. — Сколько полос на тельняшке?

— Да ну брось ты, нашел тоже салабона. Еще спроси, сколько строп у парашюта. Две полоски на тельняшке.

— Теперь я понимаю, почему не подстрелил тебя на торжке. Не ошибся, знать. Какие планы на следующее второе августа, дембелек?

Он протянул мне руку. Диковинный это жест — рукопожатие, но я ответил на него с охотой.

— Как всегда: нажраться, настучать «махре» по роже и купаться в фонтанах. — Мы оба тихо поржали, смехом как у беженцев с психушки. Лицевые мышцы просто отвыкли изображать нечто подобное. — День десантника, ема. А вообще… дожить бы.

— Да. К сожалению, — глаза у старлея потускнели. Все, прошла сиюминутная расслабленность. Отпустил мою руку.

На миг во мне проклюнулось даже нечто похожее на желание к соучастию. Братство десантников, чем плохо? Собрать исключительно толковых парней, сколотить свою банду и…

Нет, желание испарилось слишком быстро. Я — одиночка, и все на этом. Не смогу я быть под чьим-то началом, даже если он будет обладать свойствами истинного полководца. Человеком, похожим на Евгения.

Нет. Увы.

Незаметно покинув унылую двухэтажку, я двинулся к своему дому.

Уж как знаешь, Жека, а кое-что я сделать просто обязан. Окольными тропами, заросшими дворами, держась у стен домов, убыстренным шагом и по привычке втянув голову — если приходилось пересекать открытые пространства, — я добрался до своей Пирогова-стрит примерно за полчаса. По пути слышал, как в одном из частных домов плачет дитя, а улюлюкающим пением его успокаивает мать. Рыжий, длинноносый мужик, похожий на небезызвестного Печкина не только внешностью, но и наличием светло-коричневого плаща, вынырнул под моросящий дождь из подъезда и, не обратив на меня внимания, быстро удалился в попутном направлении. Пышнотелая средних лет хозяйка вывешивала белье во дворе стариковской двухэтажки. Она посмотрела на меня с презрением, будто я ее дочь осеменил, и немым вопросом, мол, ну и чего ты тут шастаешь? Затем, когда до дома оставалось не больше сотни шагов, встретились двое мужиков. Не знаю кто, но местные. Выдали свое предопределение посредством «кравчучек» за плечами и неровно прилегающих к спинам бушлатов. Верняк, аксушки прячут. Разминулись без слов, только выжгли друг друга глазами, вычисляя возможные намерения. Расходимся как обычно на своем районе: дав понять, что лучше проходи мимо. Тем более что и они, и я тащились порожняком. К чему петушиться?

Парадокс ношения тягачами оружия был налицо. С одной стороны, без него не обойтись: и аргументировать требования легче, и как сдерживающий фактор лучше не найти. С другой — ходить с ним открыто, типа держись-ка от меня подальше, вишь какая у меня пушка, — по меньшей мере глупо, ибо оружие (или, что еще важнее, патроны) тоже товар, причем довольно-таки дорогой. Демонстрировать его — все равно что гулять в бандитских кварталах с гайками брюликов на пальцах или золотым тросом на шее. Ну а в-третьих, быстро достать хреновину с деревянным прикладом из-за спины во время назревающего конфликта — реальная чертова проблема! Очень часто не хватает злополучных нескольких секунд. Вывод: оружие нужно носить за пазухой и доставать заранее, если появляется дурное предчувствие. В этом ракурсе выгодным кажется короткоствол, но, блин, патроны к «макарову» вообще дефицит, по сравнению с автоматной «пятерочкой». Так что нигде нет совершенства.

То, что приходили гости, я понимаю, как только хватаюсь за задвижку калитки. Я не педант по натуре, и аккуратность отнюдь не моя отличительная особенность. Тем не менее мне достаточно взглянуть на свой двор, чтобы понять: болотные следы кирзачей принадлежат не мне и не моим мертвым ночным сообщникам. Здесь топтался кто-то другой. «Доги»? Вполне возможно. Года два назад они частенько по дворам ходили, отмечали места, где тягачики осели. Правда, забросили этот сизифов труд быстро: последние вели бомжацкий образ жизни и очень часто ночевали там, где хозяева оставили чего пожрать.

Знали ли «доги» где живу я сейчас? Конечно, знали, «договский» смотрящий по Вишенке, авторитетный вор по прозвищу Нанай, не раз в гости наведывался. За жизнь болтали, водку пили. Правда, это ни хрена бы не значило, если б он поймал меня вчера на «Урожае», ну или сегодня на хате у «предателя».

Дома засады не было. Нюхом чую. Обошел на всяк случай хибару. Окна целы, решетки на месте, дверь никто не выламывал. Видать, заходил кто-то утром, да, так и не достучавшись, ушел.

На чердаке сарая у меня ловушка для птиц. Сын прежнего хозяина голубей разводил, вот я и продолжил его занятие. Правда, не развлечения ради. Сегодня мне повезло, сразу две вороны попались на тухлое мясцо их предыдущей любопытной родственницы. Обеих, порядком подуставших от бесполезного битья о клеть, несу на казнь. Разделанные, они будут стоить дороже.