Александр Машонин - Посредине ночи

– Значит, всё-таки, правда. Мне говорил об этом Джесси. Я тогда не поверил, Джесси ведь слегка повредился умом после резни в Храме Джедаев. Тёмный лорд воскресил частицу души своей умершей жены и вселил её в корабельный мозг личной яхты.

– Жены… – Осока, как подрубленная, рухнула на колени, сдавила ладонями виски. – О-о-ох-х-х…

– Проклятье… – выдохнул Килиан.

– Так он не погиб, а стал… – пробормотал Базили. – Вот хатт твою мать…

– Да кто? О ком вы все говорите? – я тряхнул бреганца за плечо.

– Её учитель, Анакин Скайуокер.

– Осока, милая, – я тоже опустился на колени, обнял девушку, попытался заглянуть в глаза. – Успокойся, ну…

– Не-не, уже всё. Я справилась. Я же сильная, – Осока помотала головой, капельки солёной влаги с её щеки попали мне на лицо. От её тела исходил странный жар, не физический, но, тем не менее, ощутимый. И, словно откликаясь на это излучение, на пульте возле подиума с пиликаньем включились какие-то приборы. Иан, с неожиданной для своей комплекции прытью, вмиг оказался там.

– Прекрати сейчас же! – воскликнул он. – Тебя обнаружат! Алекс, да останови же её!!

Мысли понеслись в моей голове с молниеносной быстротой. Осока в волнении неосознанно будоражила ту самую легендарную Силу, которой пользуются все джедаи. Волна эта могла докатиться до Тёмного лорда. Надо её срочно привести в чувство. Но ударить Осоку по щеке, как делают обычно, было выше моих сил. Оставался другой, последний выход. Я сжал в ладонях голову девушки и, преодолевая сопротивление, впился в её губы своими, сбивая ей дыхание. Глаза её распахнулись, в них была боль, страдание и удивление. И я, несмотря на всю серьёзность момента, едва не утонул в этих синих омутах целиком. В следующий миг волна Силы распалась.

– Ну, хватит, хватит, – легонько отодвигая меня, проворчала Осока, вид у неё был чрезвычайно смущённый.

– Извини, ничего другого в голову не пришло, – сказал я.

– Все вы одинаковы, – Осока вскочила, рывком поставила на ноги и меня. – Но, вообще-то, спасибо. Чего-то я, действительно…

– Надеюсь, он тебя не учуял.

– Нет, кажется, нет. Я бы поняла. Пад… э-э-э, Тёмная Леди?

Голограмма не отвечала. Она стояла совершенно неподвижно, и лишь движение ресниц подсказывало: программа, или что там это было, не зависла, она по-прежнему активна.

– Леди? – ещё раз повторила моя подруга.

– Осока? – голограмма провела рукой по лицу. – Осока, что со мной? Где я? Такое чувство, что я везде… и нигде. Давно ты вернулась с Ракаты?

– Одиннадцать лет назад, – ответила растерянная Осока.

– Так много? А что же я? Где была я всё это время?

– Ты спала, Падме. Просто спала, – глаза моей подруги снова стали влажными.

– Я многого не помню, – печально произнесла голограмма. – Обрывки, фрагменты… У меня был муж. Что с ним?

– Скажи ей что-нибудь правдоподобное, – прошептал я, хотя в этом, в сущности, не было нужды, голограмма ведь не понимала по-русски. Осока открыла было рот, но её остановил движением руки тионец.

– Кто программировал тебя? – снова задал он вопрос голограмме.

– Не знаю. Не помню. Это важно?

Сакис выразительно посмотрел на нас.

– Падме, вы с Анакином серьёзно пострадали, когда ситы захватили власть, – медленно, тщательно продумывая каждое слово, заговорила Осока. – Врачи не могли вас спасти. Но твой муж… ему перед смертью удалось сохранить частицу твоей души в корабельном компьютере.

– Я… я – корабль? Как забавно… – голограмма оглянулась, и пульты за её спиной осветились яркими огнями. – Мы полетим, да?

– Обязательно полетим, но не прямо сейчас, – мягко сказала Осока.

– Скажи, а где это Мортис? И кто такая… Дочь?

– Ох… – целая гамма чувств отразилась на лице Осоки. – Как всё сложно-то, оказывается…

– Ты хочешь использовать другой язык общения? – тут же спросила голограмма. – Подожди, вызову в себя память протокольного дройда… Ой, надо же, я и такое умею!

– Спасибо, Падме, – Осока вымученно улыбнулась. – Моему другу Алексу будет удобно, если ты сможешь его понимать. Знаешь, сейчас нам надо уйти… ненадолго. Вернёмся чуть позже, а ты нас подожди, хорошо?

– Конечно. Пойти с вами я ведь не могу. Идите в лифт и на рампу, я открыла её.

– Бедняжка Падме, – сказала Осока, когда мы оказались в кольцевом коридоре. – Какая немыслимая жестокость, сделать такое со своей любимой! Как он мог!

– Это уже был не он, – ответил Пятерня. – Что-то произошло там, в покоях канцлера. Оттуда вышел не человек, чудовище. Всю резню в Храме устроил он один, понимаешь? Он отрубал головы детям! Одна девочка постарше продержалась против него целых десять секунд. Джесси видел, как этот зверь кромсал на части её мёртвое тело, рыча от бешенства. После этого-то он умом и тронулся.

– Солдат без шлема, с безумными глазами… – произнесла Осока. – Именно так описывал библиотекарь Рэйсс того, кто его спас.

– Джесси поклялся, что никогда больше не наденет на себя эту «белую кастрюлю», – кивнул лейтенант.

– Он ещё искал каких-то девочек, юнлингов, наверное. Надеюсь, ему и их удалось вывести из Храма.

– Всё же, я не понял, чью дочь упомянула Падме, – вспомнил Килиан. – Свою? Разве…

– Нет, нет. Дочь была одна из Оверлордов, повелителей планеты Мортис, – ответила Осока. – Помнишь, Алекс, я объясняла насчёт Тёмной Стороны Силы?

– Ещё бы не помнить, – кивнул я. – Она притягивает, заманивает джедаев и забирает их души. Но твою душу ей не заполучить ни при каких условиях.

– Всё верно. Я не сказала только, почему. Один раз я уже была там. И умерла там. И именно Дочь воскресила меня. Ценой собственной жизни. Во мне частица её Изначального Света. И, кажется, в этом корабле теперь тоже.

– Если так, она это заслужила, – пробормотал Пятерня. – За всё.

– Мы ведь не бросим корабль гнить здесь, Осока? – спросил я.

– Ох, не знаю, – вздохнула девушка. – Представь, каково мне общаться с мёртвой женой моего учителя? Моего мёртвогоучителя, – добавила она после паузы, заставив Пятерню и корреллианца переглянуться.

– Как врач, настоятельно рекомендую продолжить осмотр станции, – сказала Маррен. – Через час-два эмоции улягутся, тогда спокойно и примем решение.

– Правильно, доктор! – воскликнул Базили. – Ну, вы слышали? Пошли-пошли-пошли. Мы тут один уровень только осмотрели, и то не целиком.

И вновь мы шагали по коридорам, то освещённым самосветящимися панелями, то беспросветно-тёмным, открывали двери залов и комнат. На палубах, предназначенных для проживания персонала станции, делать было особенно нечего, да и коридорная система напоминала настоящий лабиринт, поэтому, оглядевшись, Иан и Базили предложили спуститься ещё ниже, на технические палубы. Большинство оборудования и тут было аккуратно демонтировано и вывезено, в коридорах и комнатах даже пыли почти не было, наверное, из-за неподвижности воздуха. Тем не менее, в некоторых залах-складах оставалось некоторое количество сервисных дройдов, видимо, не самых нужных. Войдя в один такой склад, я в первое мгновение решил, что передо мной свидетельство какого-то давнего побоища. Беспорядочная груда тел, закованных в металлические латы, вокруг валяются отдельные части доспехов, будто павших бронированных воинов неприятеля после неудачного штурма собрали со всей крепости, то есть, станции, и свалили здесь. Через пару секунд я понял, что так оно и было, только передо мной не воины, а роботы, оформлением довольно сильно похожие на доспехи мандалорианцев. Именно такого типа броня была у Тесс Мерел-Крайз. В этом зале их, очевидно, ремонтировали, заменяя повреждённые узлы исправными, а тех, что ремонту не подлежали, брали за руки – за ноги и бросали в угол на груду таких же стареньких бедолаг.