Александр Машонин - Посредине ночи

Внизу, тем временем, проходил допрос гнусного доносчика Тудхи. Он стоял в центре помещения, по бокам – панторанцы в броне, но без шлемов, перед ним на контейнерах сидели Сакис и Пятерня. Натуа и бывшие арестанты расположились поодаль у стены.

– Рассказывай, рассказывай, гад полосатый, – ласково говорил тионец. – Пойми, глухонемого изображать бесполезно. Бить тебя, конечно, никто не будет, охота была руки марать. Но джедаю твой язык расскажет всё сам, помимо твоей воли. С момента рождения и до сегодняшнего дня. Мне один контрабандист описывал. Ощущение крайне неприятное.

Доносчик, монтралы и куцые лекки которого от страха стали не полосатыми, а однотонно-серыми, как и лицо, судорожно кивнул:

– Да-да. Что вы хотите знать?

– Видели этого болвана? А ещё преподавал! Повторяю вопрос: кто тебя надоумил оговорить добрых людей?

– У… учёный секретарь. Он мне сказал, мол, хочешь повышения – устрани препятствия. Скажи, что подозреваешь Ашару и кого-нибудь из её друзей в помощи Сопротивлению. Их арестуют. Потом в суде разберутся и выпустят, но работать они здесь уже не будут.

– Ага, «ложечка нашлась, но осадок таки остался», – Сакис на самом деле выразился не совсем так, но по смыслу очень похоже. – Как такой полудурок мог работать преподавателем? Да ты знаешь, – обратился он опять к арестанту, – что имперская безпека не выпускает подозреваемых?? В принципе. Виновен – казнят, невиновен – ссылают.

– А ссыльный транспорт в удобной точке, глядишь, караулят трандошаны или зайгериане, – добавила со своего места Натуа. – Имитируют бой, потом имперцам кредиты, а криминалам дешёвые рабы.

– Я слышал, кого-то выпускали… – промямлил Тудхи.

– Не, такое не лечится, – обречённо махнул рукой тионец. – Тоннос, запри его туда же в каюту. Пару лет на шахте потрудится – будет знать, как кляузничать. Мне интересно другое: нас уже ищут или пока нет?

– Да, они ведь могли спохватиться и послать запрос на Корусант, – сказал я.

– На Корусант сомнительно, – возразил Пятерня. – Разве что, в администрацию сектора. А уж те… И то, скорее, из области фантастики. Всё равно, что повесить на грудь табличку «Я полный идиот». Так поста, а то и головы лишиться недолго. Скорее, наместник свяжется с флотским начальником, несущим патрульную службу в секторе.

– Точно, – кивнул Сакис. – Беспроигрышный вариант: по положению они примерно равны, а раз департаменты разные, нагоняя можно не опасаться. Сейчас выйдем в обычное пространство, залезу в сеть, посмотрим. Пока вы в тюрьму на экскурсию летали, я внедрил им маленькую закладочку. Если были какие переговоры по служебному каналу, она их запишет и нам прокрутит.

Сказано – сделано. В точке рандеву с «Борцом» и «Кориоланом» Сакис незамедлительно полез «проверять почту». Программная закладка-шпион записала всего два разговора по служебному каналу дальней связи, один из них непосредственно касался нас. Наместник, как и предсказывал Пятерня, говорил с командиром тяжёлого крейсера «Укротитель» коммодором Датмаром Клойдом, переводя на понятный язык – капитаном первого ранга. Клойд, в противоположность рыхлому упитанному планетарному чиновнику, был хотя и плотного телосложения, но не слишком, и имел характерную для профессионального военного выправку. Видно, что привык подолгу, не напрягаясь, стоять в строю или на ковре у начальства. Ничем не примечательное лицо с довольно резко очерченным подбородком, спокойный взгляд тёмных глаз, в общем, офицер как офицер, ничего экстраординарного. А вот голос у него оказался неожиданно тихий, нисколько не командный.

Выслушав сбивчивые объяснения наместника, Клойд помрачнел.

– Да ведь Вы идиот, милейший, – почти ласково сказал он. – Раньше у меня была ещё надежда, что Вы только прикидываетесь, но сейчас… Хоть вдумайтесь, что произошло. Вы на тогрутской планете арестовываете четырёх местных заговорщиков, и вдруг прилетает Инквизитор, тоже тогрута, и требует передать их ей. Вас ничего не насторожило??

– Да, но почему тогрута не может быть Инквизитором? – удивился чиновник. – Они в большинстве своём примерные граждане, и…

Клойд сделал движение рукой, прерывая наместника:

– Может, не может… Что гадать попусту? Вы обязаны были в первую очередь проверить это!

– Как? Не могу же я обратиться напрямую в канцелярию лорда Вейдера?

– М-да. Ну, раз не можете, ждите теперь, пока они сами за Вами придут.

– Коммодор, Вы считаете, всё так серьёзно? Их освободили мятежники?

– Какие мятежники?? – не выдержал Клойд, и в голосе его впервые громыхнули металлические нотки. – Кретин! Девчонка спасала кого-то из близких родственников, скорее всего, отца или мать. Перешлите мне имена задержанных.

– Да-да, отправляю.

– Тано! Ну, разумеется! – воскликнул коммодор. – Нахальство, помноженное на обаяние и прямо-таки галактическое везение.

Я не смог сдержать улыбку, настолько ёмкую и точную характеристику дал коммодор моей подруге. Наместник же из слов Клойда ничего не понял и тревожно переспросил:

– Что? Что? Ирис Тано действительно связана с Сопротивлением?

– Теперь, – Клойд подчеркнул слово интонацией, – я этого не исключаю. Вот что: я всё проверю по своим каналам и сам с Вами свяжусь. А Вы пока держите язык за зубами. И на досуге поупражняйтесь с рудничным кайлом, вдруг пригодится.

Запись кончилась.

– Ну и хватка у этого Клойда, – сказал Сакис. – Не удивлюсь, если он помнит по именам всех ваших, кто был в армии во времена Войны Клонов. И юморок соответствующий.

– Серьёзный противник, – кивнула Осока. – Мама, скажи, ты хорошо спрятала сестру?

– Да-да, у неё документы на другую фамилию, – закивала профессор, – пока разберутся, мы успеем её увезти. Ты ведь поможешь мне забрать Эрдени, дочь?

– А куда, интересно, я денусь с подводной лодки ? – развела руками моя подруга. – Где она учится?

– На Бреге.

– Отлично, это совсем рядом. Сейчас же отправимся туда и увезём её.

– На мне нельзя, – произнесла голограмма Падме, возникая над линзой проектора.

– Разумеется, – кивнула Осока. – Это было бы чересчур даже для такой обаятельной нахалки и везуньи, как я. Полетим на «Горгулье».

Ирис, тем временем, изумлённо смотрела на голограмму.

– Простите, Вы поразительно похожи на сенатора Амидалу с планеты Набу, – неуверенно сказала она.

– Правильно, – отозвалась та. – Это и есть я. Или, по крайней мере, часть меня.

– Но Вы ведь…

– Умерла, да. Хотя сама этого не помню. Очнулась уже космическим кораблём.

– Для меня большая честь познакомиться с Вами лично.

– Я тоже рада. Жаль, не имею возможности пожать Вам руку. У Осоки замечательная мама.