Александр Кучаев - Под новым небом, или На углях астероида

Разогрелись, взмокли, перекусили тем, что осталось от ужина, и возобновили работу.

Когда мешки были наполнены, их навьючили на лошадей, которых привязали поводом одну за другой. Взяв под уздцы переднюю, Игорь послал прощальный привет молодым людям, оставшимся у выработки, позвал Тарзана, и караван стал спускаться к равнине.

На исходе другого дня Игорь вернулся в горный лагерь. Ночь он провёл вместе с шахтёрами. Утром отдохнувших лошадей снова навьючили тяжёлыми мешками, и караван в очередной раз отправился в дорогу. За двадцать суток было сделано десять ходок. В трюм «Ирландии» было загружено примерно около пяти тонн соли.

Кроме её добычи у Сергея и Лу было ещё одно задание. На территории Новой Европы овцы не водились, и Нью-Росс вынужден был обходиться без овечьей шерсти и шерстяных тканей. Поэтому, нарубив столько соли, сколько необходимо было, чтобы нагрузить всех четырёх лошадей, молодые люди отправлялись на поиски этих животных. За три недели они изловили восемь ярочек и двух барашков. Содержали их в загончике, сооружённом возле лагеря. С интересом наблюдали они, как животные поедают зелёный корм и лижут куски соли, разложенные по углам загона. Воду для них наливали в корыто, выдолбленное в двухметровой колоде. С последним караваном отару перегнали к берегу залива.

Остававшиеся возле «Ирландии» члены экипажа тоже не бездельничали. Надо было содержать в надлежащем порядке корабль, косить траву и сушить сено на обратный рейс, готовить солонину и вяленое мясо, собирать фрукты и пополнять запасы пресной воды. К прибытию последнего каравана все эти грузы были размещены на борту шхуны.

Овцы, а вслед за ними и лошади также были переправлены на корабль и препровождены в трюм.

Наступила минута прощания с этой прекрасной землёй. Постояли, в последний раз оглядели родные просторы. Наконец О’Брайен приказал сниматься с якоря. «Ирландия» развернулась и медленно заскользила по голубому зеркалу залива. Вышли в море и, подняв все паруса, взяли курс к Новой Европе.

Помощник капитана Генри и трое матросов воспринимали морское путешествие и пребывание на Лазурном берегу не более, как поездку для получения новых острых впечатлений. В свободное от работы время они собирались вместе, и доносившиеся возгласы красноречиво говорили об их настроении.

– Ты посмотри на них, – сказал О’Брайен подошедшему к нему Игорю. – Как они беззаботны, как довольны собой и тем, что сделали.

– А ты не доволен?

– Чем?

– Результатами экспедиции.

– Я – нет. – О'Брайен взглянул на собеседника. – Но и тебя ведь что-то гложет?

– Да, есть такое.

– Хочешь, я отгадаю, в чём дело?

– Отгадай.

– В том, что мы не нашли длинноволосых. Мы так и не узнали, где они, чем занимаются и чего ждать от них в следующий раз.

– Ты не ошибся, это меня больше всего и беспокоит. Но как нам быть теперь?

– Я скажу как. Но прежде опиши мне путь, которым мы следовали к Бристольскому заливу.

– А зачем его описывать? Ты сам лучше меня его знаешь.

– И всё-таки!

– Ну, выйдя из Нью-Росса, мы приблизились к Лазурному берегу почти напротив скал, где пять лет назад держали оборону. Затем повернули на юг. Вот и весь путь.

– Всё верно, мы вышли к Лазурному напротив этих самых скал, повернули на юг, а что северней их – мы не знаем! – глаза О’Брайена сверкнули, он стиснул поручни капитанского мостика. – А вдруг длинноволосые всё же перестали кочевать? Сам посуди, чего ради им ещё куда-то идти, когда равнина и так даёт всё необходимое для жизни? А ну как, упустив нас, они поселились где-нибудь не так уж далеко от скал, допустим, прошли по инерции миль пятнадцать-двадцать на север и там поселились, то есть фактически у нас под боком. Что тогда?

– Тогда они в любой момент могут по нам ударить, – сказал Игорь.

– А как нам этого не допустить?

– Нам надо узнать, где они базируются, и быть готовыми встретить их ещё на подходах к острову. Я думаю, «Ирландия» с её двумя пушками вполне могла бы справиться с ними.

– Умница! Я думаю точно так же. Если они пойдут на нас, мы дадим им морской бой и с ними будет покончено. Мы утопим их в проливе между Новой Европой и Лазурным берегом, – разгорячённый собственными словами, О’Брайен заходил взад-вперёд по мостику. – Как только мы придём в Нью-Росс и разгрузимся, то сразу снова выйдем в море и будем идти на север вдоль Лазурного берега до тех пор, пока не найдём этих проклятых длинноволосых или… пока этот берег не кончится.

На третий день, когда они были на полпути домой, поднялся порывистый северо-восточный ветер. Быстро усиливаясь, он вскоре дошёл до штормового, и «Ирландия» оказалась во власти неистовых волн. Тучи стремительно проносились над поверхностью моря, задевая за мачты корабля. Водяные вихри, срываемые ветром с гребней волн, хлестали по лицам людей и заполняли собой то небольшое пространство, которое ещё оставалось между тучами и морем. Вал за валом вырастали из серо-зелёного мрака, угрожая потопить корабль, но «Ирландия», дрожа от напряжения, всякий раз поднималась на их верх.

Исчез из виду берег, исчезли все ориентиры, и никто не знал уже, ни где находится корабль, ни куда его уносит. День сменялся ночью, на смену ночи приходил мутный, едва различимый день, а шторм не только не ослабевал, но, казалось, становился ещё сильнее. Так продолжалось шесть суток, в течение которых корабль не раз оказывался на краю гибели. Но люди отчаянно боролись и за него, и за свои жизни и в конце концов победили. Тучи поднялись, развеялись, ветер стих, море успокоилось, и наступил полный штиль.

Не верилось, что всё уже позади. Люди измучились, но, преодолевая себя, принялись устранять повреждения и приводить корабль в порядок.

Вскоре обнаружилось, что судно не стоит на месте, а, увлекаемое течением, медленно перемещается на северо-запад. На другой день на западе показалась полоса какой-то земли. Теперь их тащило вдоль этой полосы, и они постоянно находились на расстоянии четырёх-пяти миль от неё.

Им необходимо было пополнить запасы пресной воды и фуража. По приказанию капитана Генри, Сергей и Лу спустили на воду шлюпку и отправились разведывать эту землю. Назад они вернулись, когда уже наступила ночь. Чтобы шлюпка не проскочила мимо, на самом верху фок-мачты предусмотрительно повесили фонарь с зажжённой свечой.

– Ну рассказывайте, что вы там нашли? – сказал О’Брайен, когда все трое поднялись на борт корабля.

– Сплошные рифы, капитан, – доложил Генри. – Ближе чем на милю к берегу не подойти. Мы несколько часов шли на вёслах на север, но – ни одного просвета.

– А земля что?

– Это пустыня, капитан. Нигде ничего живого. Только песчаные барханы вздымаются. Ну и скалы на берегу.