Александр Кучаев - Под новым небом, или На углях астероида

Они ехали шагом. Знакомая тропа тянулась вдоль кромки леса. Там, где она сужалась, охотник придерживал лошадь и, пропустив Веду вперёд, ехал следом. Когда местность позволяла, он ускорял ход и пристраивался рядом. Размеренное покачивание в седле, отдалённый шум прибоя, мягкое тепло солнечных лучей, присутствие любимой женщины – всё настраивало на безмятежный лад. Незаметно он погрузился в медвяно-зыбкую паутину полудремотного состояния, и явь стала путаться с грёзами.

Голос Веды заставил его встряхнуться и прийти в себя.

– Знаешь, Игорь, – она придержала лошадь, поджидая его, – знаешь, мне часто становится больно за наших детей.

– Больно?! Почему?

– Потому что до конца дней своих они будут вынуждены влачить жалкое существование в первобытном обществе, в котором сейчас находятся. Никогда, понимаешь, никогда не узнать им, что такое цивилизованный мир.

– Вот беда-то! Им и так неплохо, – Игорь сладко зевнул, прикрыв рот ладошкой. – Посмотри на Мэри – настоящее дитя природы. И, по-моему, она счастлива со своим Лу.

– Ты говоришь так потому, что в своей бедной несчастной России, затурканной бесконечными властными экспериментами, даже представления не имел о настоящей европейской цивилизации.

– Конечно, до Европы, до её материальных благ нам было далеко. Что касается человеческих отношений… Думается, они были ничуть не хуже, чем на вашем Западе.

– Пусть так. Дело в другом. Понимаешь, Игорь, у меня такое впечатление, что мы провалились в глубь веков. Мы даже в худшем положении, чем люди, которые жили в те далёкие времена. Они находились в естественном для них мире, а мы знаем, что потеряли. Они были многочисленны, а нас лишь горстка.

Игорь вспомнил недавний разговор у парламентского камина. Веда почти слово в слово повторяла звучавшие там высказывания.

– Я понимаю тебя и порой думаю точно так же, – сказал он как можно теплее. – Но давай поговорим и о плюсах. Мы живём мирно, нам не с кем воевать. Не считая длинноволосых. Но это всего лишь эпизод, нечаянная встреча с шайкой бродяг, у которых нет будущего. В нашем распоряжении необъятная территория со всеми её богатствами. Наши люди сыты и здоровы, у них есть крыша над головой, в очаге горит огонь…

– Горит огонь! Не надо меня утешать. Мы говорим – город, Нью-Росс! И стараемся не думать о том, что это всего лишь крохотная деревушка, затерянная среди огромных просторов. Мы лишь создаём иллюзию, будто живём в городе. Мы поставили фонари, в которых по ночам горят свечи, мы вымостили площадь булыжником, но разве этим замаскируешь убожество нашей жизни?

– Всё это так, – сказал Игорь. – Ещё раз говорю – я понимаю тебя. Ты до сих пор не можешь смириться с потерей того мира, в котором жила прежде, с потерей роскоши, которая тебя окружала. Но подумай – всё могло быть значительно хуже. Вспомни Элен! А ведь на её месте могла оказаться и ты. Я вот что тебе скажу, – продолжил он. – На «Ирландии» мы часто разговаривали с О’Брайеном – о всякой всячине. И я, и он – оба мы уверены, что кроме нас выжили ещё какие-то группы людей. Может быть, они даже многочисленней нас и сохранили значительные культурные ценности. Вполне возможно, что где-то стихия пощадила целые города. Нам надо найти их и… Кто знает, может нашим детям ещё удастся вкусить блага цивилизованного мира. Они легко впишутся в него потому, что молоды и, спасибо Уиллису, достаточно образованны для этого.

Игорь видел, что Веда слушает его и к ней возвращаются её спокойствие и уверенность. Он понимал, у неё был нервный срыв, она измучилась, думая, что «Ирландия» погибла. Выплеснув же душевную боль, она опять стала такой, какой была всегда.

Он с любовью смотрел на свою жену. Какая она всё-таки красивая и статная. На вид ей не больше тридцати.

Игорь улыбнулся. Вчера в ратуше, когда в их мужской компании зашла речь о женщинах, Свенсен спросил Уиллиса: «В чём дело, док? Моей Шелле скоро пятьдесят, а выглядит она на двадцать лет моложе – ни одной морщинки на лице. Да и других женщин годы не старят, а только наливают здоровьем».

«А ты взгляни на себя, Улоф, – ответил ему Уиллис. – При твоих пятидесяти восьми больше сорока тебе не дашь. Посмотри на Петра Васильевича – ему уже шестьдесят пять, а он крепок как дуб, мне кажется, у него даже седины поубавилось. Да все мы выглядим моложе своих лет. Причина же, думается, в праздничной психологической атмосфере, в которой мы живём. Вы, наверно, заметили, что в Нью-Россе одни улыбки, хмурое лицо – редчайшее исключение, у людей почти всегда радостное, приподнятое настроение, и это, несомненно, не старит, а молодит. Много значат чистые вода и продукты питания, а также окружающая среда, с которой наша кожа контактирует денно и нощно. Исчезли промышленные выбросы, нет выхлопных газов, воздух очистился, и наша кожа перестала травмироваться разными агрессивными компонентами. Как следствие, она нормально функционирует, остаётся молодой и помогает оставаться молодым и здоровым всему организму. А где здоровье, там и красота. Наглядный пример тому – наши женщины».

Вспомнив его заключительную фразу, Игорь снова улыбнулся. Наглядный пример – его Веда. Она – красивее всех.

– Ты знаешь, О’Брайен снова мечтает о морском путешествии, – сказал он, не отрывая взгляда от жены и наслаждаясь её обликом. – По его убеждению, где-то северней нашего острова должна находиться наша старая родная Европа. Да-да, Европа, ты не ослышалась. Когда ураган, в который мы попали, унёс нас далеко на юго-запад, мы, как только подул попутный ветер, пошли на северо-восток. И вот однажды слева по курсу мы увидели какую-то незнакомую землю. Она была пустынна, там не было воды, поэтому мы не стали её исследовать и пошли дальше. О’Брайен считает, что это был берег Африки. Если это так, то к востоку от Новой Европы находится Азия. А северней простирается Средиземное море, за ним же… О’Брайен хочет прогуляться в этом направлении. Сначала ещё раз пройти вдоль Лазурного берега, а потом – на север от острова.

За разговором Игорь не сразу заметил, что они уехали далеко от Нью-Росса, намного дальше, чем он рассчитывал.

– Повернём назад? – полувопросительно предложил он Веде.

– Нет, мой хороший, давай проедем ещё. Ты упомянул о Средиземном море…

– Мы вернулись в Нью-Росс потому, что нам просто повезло. Ты же знаешь – навигационных приборов на «Ирландии» не было, мы выдерживали примерный курс по солнцу. Но Свенсен над ними уже работает. Компас он уже изготовил. На очереди – хронометр и прибор для определения местоположения в море. Не секстант, а что-то попроще. И тогда можно смело отправляться в плавание.

– Но на севере была ужасная зима. Кто там мог уцелеть? – усомнилась Веда.