Виктор Точинов - Великая степь

Ни дежурные, ни сами охотники не знали, что в следующий выезд им попадутся не сайгаки. Совсем другая дичь…

— Ну как оно, Лизавета? Вообще?.. — спросил Гамаюн, когда все гостинцы-подарки были вручены и все новости с Девятки рассказаны.

Вопрос прозвучал, мягко говоря, расплывчато. Неконкретно. Как еще расспросить о семейной жизни девушку, вышедшую за мужчину, с которым ее разделяют не только века и эпохи, но и многое другое? Язык, обычаи, весь уклад жизни, вся впитанная с младенчества шкала ценностей… А соединяет лишь одно — то, что от века соединяет мужчину и женщину…

— Ничего, нормально… — протянула Лиза Кремер. Гамаюн посмотрел на нее с тревогой. Она тряхнула светлыми волосами и поспешила тревогу рассеять:

— Все в порядке. Интересно даже… Верхом научилась ездить — а раньше так все сбивала, ой… Доить научилась — овец, верблюдиц… И еще много чему научилась.

Она сделала паузу и добавила с неожиданной гордостью:

— А мужа мыться научила — каждый вечер. Вот!

Гамаюн улыбнулся. Кремеровская кровь не водица, быть ее сыновьям ханами и нойонами. И мужу Лизы наверняка предстоит еще учиться, учиться и учиться…

… Нельзя сказать, что на расположившемся у Сухого Ручья кочевье их приняли радушно. Скорее — настороженно. Хотя новоявленным родственникам Кремера хан и не присылал дротик войны перед последней стычкой, но… Ладно, в степи гость есть гость — даже если он Карахар. Удара в спину можно не опасаться.

И именно здесь они напали на след.

Кочевники издалека видели Дракона Земли — одинокого, отбившегося от стаи. Вчера вечером, издалека —– силуэт на вершине кургана. Судя по описанию — бортовой «Урал» или ЗИЛ. Интересно… Две грузовые машины пропали на уничтоженном Четвертом Посту. Пять или шесть — раньше. До того, как машины перестали надеяться на скорость и начали ходить в конвоях и колоннах, с мощным прикрытием. В любом случае глайдерами и бластерами не пахнет… Гипотеза: так называемых онгонов мало, раз приходиться им загребать жар чужими руками. И техническое оснащение не блещет — раз столь активно используют трофеи. Надо думать, странные восьмипалые парни оказались здесь так же, как и Девятка. Неожиданно. Неподготовленными… Не повезло им… Но откуда они свалились? Из непредставимо далекого прошлого? Из еще менее представимого будущего? Не важно. Важно одно: найти и уничтожить… Незачем сочувствовать врагу. Врага надо уничтожать.

Направление движения засеченного кочевниками Дракона как будто укладывалось в схему Гамаюна. Машина двигалась параллельно линии, соединявшей Девятку и район предположительного расположения базы. Базы онгонов…

Хотя обольщаться не стоило. Сам Гамаюн, почувствуй в подобной ситуации за собой наблюдение, — резко изменил бы курс и сбил наблюдателей с толку.

Сухой Ручей они покинули быстро.

Лиза уговаривала задержаться, переждать хотя бы самую дневную жару. Аргачи, ее муж (в отсутствие отца он остался на кочевье за главного), к уговорам не присоединился. Гости были из тех, уходу которых втайне радуешься.

Колонна запылила степью.

Карахар спешил.

Место оказалось отвратное.

Уже не степь — пустыня. Для большинства пустыня ассоциируется с гигантским пляжем без моря — бескрайний желтый песок и палящее с небес солнце. На более возвышенных и бесплодных местах прибалхашской равнины песка не имелось. Камень. Мелкая каменная крошка, из которой кое-где торчат каменюги побольше — какие с кулак, какие с добрый бочонок размером. Фактически, это были неимоверно древние горы — умершие так давно, что надо быть Кювье, чтобы увидеть былые вершины в этих плоских, чуть приподнятых над степью пустынных участках… Трупы гор. А труп — всегда мерзкое зрелище.

Здесь почти ничего не росло. Редкие, в нескольких метрах друг от друга, низенькие колючие кустики, умудрялись как-то извлекать влагу из камня — и все. Ни травинки, ни былинки. Но и эти мертвые земли использовались как пастбища для неприхотливых верблюдов. За обладание ими рассекали воздух кончары и дротики. Кровь орошала бесплодный камень — плодороднее он не становился.

От похожих мест подсознательно ждешь какой-нибудь гнусности. Так и вышло — накрылась рулевая тяга на одном из бензовозов. Запчастей Гамаюн захватил в достатке, но признак настораживающий. Стары, ох как стары Драконы Земли. И перспектива на ближайшие годы одна — придется закупать лошадок и учить ребят ездить. Организовывать кавалерию. И осваивать производство холодного оружия. Дальнобойных арбалетов. Мечей из хорошей стали. Доспехов, не боящихся кончаров и джеридов…

…Тягу меняли. Ткачик подошел к командирской машине.

— Старшой, разговор есть. Раз уж привал незапланированный вышел… Отойдем?

Они отошли. О необходимости серьезного разговора экс-мичман задумывался давно. А после отключения, путча и переговоров с Нурали убедился в его неизбежности. Начал Ткачик без каких-либо предисловий:

— Есть мнение, подполковник. Не у одного меня — у многих. И пришло время его обсудить. Мнение такое: Таманцев руководить Девяткой не может. Не то и не так он делает и кончится все плохо — для всех. Его подковерные игры были хороши там и тогда. Здесь надо брать ответственность за все на себя. За кровь — в том числе. Мы могли пресечь весь этот путч в зародыше — арестовав Боровца и еще двух-трех человек. И вправив мозги другим. Таманцев дал произойти всему, что произошло, по одной-единственной причине: хотел убрать Орлова — насовсем. И списать все на «орлят». Он и тебя мог в ходе путча — насовсем. И списать по той же статье… Легко. Просто Милену вовремя похитили… Штабной стратег Звягинцев ее бы в степи не разыскал — ясно каждому. А что будет по возвращении… Любого —– что с Миленой, что без… Ты уверен, что голова Карахара не послужит Таманцеву разменной монетой в каком-нибудь торге с Нурали? Я не уверен.

— Что ты предлагаешь? — спросил Гамаюн. Хотя и без того понимал — что. Но расставить точки над i стоило.

— Сместить Таманцева. Сразу по возвращении. Пока они со Звягинцевым сдуру не уложили в степи лучших людей Отдела. Пока генерал не законопатил на Посты всех, кто думает, что лучший вариант — это ты во главе Девятки.

Слово прозвучало. Ткачик ждал ответа.

— Знаешь, морпех, —медленно сказал Гамаюн, — есть такая книжечка… Называется Устав. И выполнять его надо не потому, что иначе влепят наряд или загонят на губу. Просто если ты решишь, что самый умный и самый сильный, и кирпич ладонью рубишь, и уставы не для тебя писаны — это конец. Не завтра, так послезавтра появятся другие, которые решат: ему можно, а мне нельзя? А почему? Я не дурнее, а ладонью аж три кирпича рублю… И пошло-поехало.